За железной дверью - Евгений Лукин

- Ну, ты, мать, вообще не меняешься!.. - молвил он с удовольствием. Молодец...

Ответив на комплимент беглой улыбкой, Маринка тут же ее пригасила и взглянула испытующе на супруга.

- Ну чего, чего?.. - немедленно заныл тот. - Тыщу лет не видались, случайно встретились...

Ого! Кирилл мысленно присвистнул. Вот это она его держит! Хм... Спрашивается: кто же от кого прячется во дни скандалов за железной дверью? Как там в пословице: не то диво, что жена мужа бьет, а то диво, что муж плачет?.. Ну-ну...

- Ты его не ругай! - комически заломив брови, вскричал Кирилл. - Я ж наглец, забыла? Сам напросился...

Маринка смерила его оценивающим взглядом.

- Ну сам - так сам... - загадочно изронила она и вышла из комнаты. В коридоре тихонько лязгнула железная дверь.

Олежка понял, что оплошал, начав оправдываться при госте, и поспешно насупился:

- А Ленку где оставила?..

- У дедов заночует... - последовал равнодушный ответ, и вскоре Маринка появилась вновь. Широкоплечий белый пиджак с металлическими пуговицами она сменила на долгополый домашний халатик с глубоким вырезом. - В компанию-то принимаете?

Так кто же из них, черт возьми, навесил в дверном проеме эту железяку? По всей видимости, Маринка - но зачем? Вроде бы Олежек вполне безобиден, вдобавок явно заискивает перед супругой. Да оно и понятно: как выяснилось, глава семьи третий месяц болтался без работы. То есть сцена с пьяным хозяином-самодуром, крушащим хрусталь мебелью, отпадала напрочь.

Оставалось предположить, что за истекшие годы Маринка стала окончательной стервой и хладнокровно подготавливается к разводу. У судьи даже вопросов не возникнет: ясно же, что от хорошей жизни броню между комнатами не устанавливают...

А с другой стороны, кто тебе, лапонька, виноват? Столько было вокруг рослых, остроумных, удачливых! Нет, выбрала себе какого-то, прости господи, недотыкомку...

- По-прежнему в газете? - спросила Маринка.

- Не-а... - с дурашливой ухмылкой отвечал Кирилл. - Круто ввысь пошел. Ты, мать, не поверишь, но я теперь в команде у одного депутата. Пресс-центром заведую...

- У которого? - с подозрением вскинулся Олежек.

- У Каторжанского.

- Ты ж демократов терпеть не мог!

- Я их и сейчас терпеть не могу...

- Начнете про политику - укушу обоих! - агрессивно предупредила Маринка. - Босяки! Вы когда правилам хорошего тона выучитесь? Ну кто же это глушит коньяк из водочных стопок?

Стол был немедленно сервирован заново, вместо хрустальных наперстков возникли широкие и довольно объемистые бокалы.

- Эй! - всполошился Кирилл. - Куда такие здоровые?

- Тебя ведь никто не принуждает по самый край наливать, правда? - с холодком отозвалась Маринка и тут же плеснула супругу коньяка чуть ли не до половины. А тот, будучи погружен в тяжкое раздумье, машинально принял бокал.

Так... Чем дальше, тем интересней! Она его что же... нарочно спаивает?

Не забывая приветливо улыбаться, Кирилл с любопытством изучал бывшую сокурсницу. Да, постарела... На высокой шее напряглись, натянулись жилы. Каждую шутку встречает надтреснутым и каким-то, воля ваша, тревожным смехом. Да еще этот сухой нервный блеск в глазах...

- По ящику вчера декана нашего показывали... - с тоской пожаловался вдруг Олежек. - Ну, Витютнева, Витютнева! Сергей Палыча... Так знаете, что говорит? "Эти, - говорит, - художники-модернисты наш православный крест правильно нарисовать не могут... Вечно он у них перекошенный какой-то получается. "Мы, мол, так видим". Это не они так видят, это им дьявол глаза отводит..." - Олежек поставил на край стола кулаки, скрипнул зубами и вновь замотал лысеющей, накоротко остриженной головой. - Тварь поганая!.. - рыдающе произнес он. - Ты же научный коммунизм преподавал! Как же ты можешь? Память отшибло?..

Кириллу стало неловко.

- Н-ну... - разочарованно протянул он, с укоризной глядя на бывшего сокурсника. - Ты чего? Олежк! Все помнить - это с ума сойдешь...

- Оборотни... - хрипло произнес Олежек и залпом оглушил свой коньяк. - Куда ни глянь... Одни оборотни...

- Смешной ты, ей-богу... - начал было Кирилл - и вдруг обратил внимание, что Маринка уже не сидит, а стоит. Секунду супруги Волколуповы пристально смотрели друг на друга. Потом напряжение спало. Олежек отвел глаза и обиженно нахохлился. Маринка помедлила и вновь опустилась на стул.

Решительно не понимая, что происходит, Кирилл осторожно прокашлялся.

- Я, собственно, о чем?.. - с запинкой продолжил он. - Мало ли, что было раньше... Было, да прошло... Настоящим жить надо...

Почувствовал, что порет лютую банальщину, и, устыдившись, выпил. Пора было спасать репутацию.

- Нет, разбаловались мы в застой, - небрежно заметил он, заходя на старую, надежную, бог знает когда придуманную шутку. - Во жизнь была! Очевидное - невероятное. Куда бы ты ни шел, ты идешь навстречу очередному съезду КПСС...

Маринка засмеялась и с восхищением взглянула на гостя. Ободренный Кирилл повернулся к Олегу.

- Так что, Олежек, это не мы оборотни - это время оборотень. Кстати, историей своей про сталевара ты меня не удивил нисколько...

- Сталевара? - не поняла Маринка. - Какого сталевара?

Олежек помялся, заглянул в пустой бокал, немедленно ставший полным, и нехотя повторил свой рассказ о встрече с Томкой Савиной. Маринка слушала с нескрываемым сомнением.

- Станет тебе жена киллера мясом торговать! - резонно возразила она. - Ты вообще заработок киллера представляешь?

Олежек хотел ответить, но не смог - хмелел на глазах. Да что же это она делает? Себе и гостю - по двадцать капель, а мужу - полной мерой. Кирилл всполошился и, сделав вид, что по-прежнему ничего не замечает, принялся пересказывать особо идиотические казусы предвыборной кампании. Олежка клевал носом. Маринка нервно смеялась и лукаво поглядывала на Кирилла.

Чего же она все-таки добивается? Мужа - под стол, гостя - в койку?.. Предположение было настолько ошеломительным, что Кирилл запнулся на полуслове. "Ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет!" - хотел было возмутиться он, но вместо этого с новым внезапным интересом оглядел хозяйку. Хм... В койку, говоришь?..

Следует заметить, что к своему прошлому Кирилл относился нежно и бережно. Он никогда, например, не упускал случая исправить ошибку молодости, иными словами - переспать с бывшей одноклассницей, сокурсницей, сослуживицей - не важно, как она выглядит в данный момент и насколько у нее успел испортиться характер. Вступал, короче, в интимную связь не столько с ней самой, сколько с собственными воспоминаниями.

Тем временем Олежек (еще один кусочек прошлого!) качнулся вправо, влево и, промычав что-то невнятное, мягко ополз со стула на пол.

- Слава Богу... - тихонько выдохнула супруга.