Плоть – как трава - Николас Блэйк

Популярности Николаса Блейка способствовали и романы «Плоть — как трава» (название взято из Библии. В Первом послании Петра говорится: Ибо всякая плоть — как трава), «Смертельный розыгрыш», «Последняя глава» и другие, которые отличают высокие нравственные устои, мощный интеллектуальный накал, обилие литературных аллюзий.

По книге писателя «Зверь должен погибнуть» поставлен известный фильм Клода Шаброля «Пусть умрет зверь» (1969).

В большинстве произведений Н. Блейка выведен частный детектив Найджел Стрейнджвейс. Этого долговязого, белокурого, голубоглазого сыщика отличает не только знание литературы, полученное в Оксфорде, но и чувство сострадания которое он неизменно проявляет, вторгаясь в силу обстоятельств в невеселый мир искалеченных жизнью человеческих судеб.

Стараясь, чтобы этот персонаж по возможности выглядел полнокровным человеком, а не отстраненным от всех мирских утех отшельником, автор не раз живописует его увлечения, просчеты. Найджел не принадлежит, например, к женоненавистникам, как Шерлок Холмс, Ниро Вульф или Эркюль Пуаро. Поначалу он женится на Джорджии Кавендиш (их знакомство и состоится на страницах предлагаемого романа). Это известный ученый и путешественница, которая героически погибает в дни второй мировой войны. Затем он увлекается скульптором Клер Мессинджер, не пожелавшей связать себя с ним брачными узами.

Николас Блейк создает привлекательный образ интеллектуала и эстета, умеющего ориентироваться в жестоких реалиях действительности. Это и доказывает роман «Плоть — как трава» где неудавшийся праздник становится отправным толчком для неожиданных, даже парадоксальных, выводов героя.

Нонна Капельгородская,

Александр Кошенко,

Александра Синько.

Плоть — как трава

Глава 1

К концу короткого зимнего дня Лондон бесшумно погружался в сумерки. Казалось, они тихо спускаются с неба, подобно бесшумным лифтам в гостиницах, магазинах и конторах. Улицы заливали неоновые огни реклам, пропагандирующих все блага двадцатого столетия: лучшие сорта коньяка или модную суперзвезду. Не выдержав конкуренции с этим морем света, настоящие светила стыдливо мерцали на небосводе или прятались в заоблачных сферах. Множество прохожих, гулявших с детьми у забитых всякими безделушками витрин, говорило о том, что вскоре начнется Рождество.

Улицы, проходившие несколько в стороне от центра, имели совершенно иной вид. Их украшали старинные особняки, построенные еще в XVIII веке. Всем своим чопорным видом они напоминали аристократов, которые с неодобрением воспринимают все новшества, особенно предпраздничную суету. Найджел Стрейнджвейс, поглядывая в окно из своего дома под номером двадцать восемь, чувствовал себя неловко в добротном, прекрасно сшитом костюме. Казалось, в это время года был бы более уместен яркий шелковый жилет. Размышляя о таких пустяках, он, естественно, не мог даже предполагать, какое сенсационное дело предстоит вскоре ему распутать.

Проучившись определенное время в Оксфорде, где он явно отдавал предпочтение Деосфену перед Фрейдом, он избрал редкую по тем временам профессию частного детектива. Она давала ему возможность совмещать хорошие манеры с научными интересами.

Первое являлось главным в жизни, по мнению его тетушки, леди Мерлинворт, к которой он пришел сегодня на чай. К его научным интересам она относилась скептически, как и к привычке пить чай, расхаживая по комнате, в результате чего чашка оказывалась в совсем не подходящем для этого месте.

— Найджел, — напомнила она в очередной раз. — На этом маленьком столике твоя чашка будет лучше смотреться, чем на стуле…

Племянник поспешно переставил чашку на стол, ласково взглянув на тетушку, казавшуюся ему такой же нежной и хрупкой, как ее фарфор.

Он не раз думал о том, как повела бы себя эта женщина, если бы столкнулась с подлостью и насилием… Казалось, она может разбиться, как и ее тонкий фарфор.

— Мы так давно с тобой не виделись, Найджел… Твои… занятия, очевидно, занимают у тебя так много времени. Полагаю, ты ценишь в них положительную сторону: возможность встречаться с разными людьми.

— За последние месяцы я не так часто это делал, тетушка. У меня не было никаких интересных дел.

Супруг тетушки, услышав это, положил булочку, которую он ел, на тарелку и постучал двумя пальцами по столу красного дерева, чтобы отвести от племянника сглаз и порчу. Лорд Мерлинворт напоминал всем своим видом опереточного графа, музейную редкость, но не обычного пожилого мужчину. Так во всяком случае казалось Найджелу.

— Насколько… Насколько я помню… — неуверенно начал старый лорд.

От необходимости выслушивать эти пространные воспоминания Найджела избавило появление его дядюшки, сэра Джона Стрейнджвейса, который был любимым братом его покойного отца и его опекуном. Но на вид дядю можно было принять за садовника, снявшего несколько минут назад свою рабочую одежду. Светлые усы, большие руки, коренастая фигура… Во всем его облике, однако, чувствовалась решительность: так входит в комнату домашний доктор или психиатр.

На самом деле сэр Джон не имел никакого отношения к медицине. Это был весьма одаренный полицейский офицер.

— Здравствуй, Элизабет! Приятного аппетита, Генри! Рад, что ты здесь, Найджел. Я искал тебя, звонил домой и узнал, куда ты пошел. Есть одна работа… Спасибо за чай, Элизабет. Вижу, вы еще не перешли на коктейли!

Сказав это, он шутливо подмигнул своей собеседнице.

— Неужели ты мог подумать, что мы на это способны, — откликнулась она. — Мой отец когда-то отказал от дома одному пожилому человеку, пожелавшему выпить коктейль. Жаль, что в Скотланд-Ярде теперь не обращают внимания на такие моменты.

Выпалив это, хозяйка не утаила удовольствия. Ей нравилось, что ее еще можно подозревать в грехах молодости. Лорд Мерлинворт не упустил возможности вставить свое слово:

— Я слышал, что коктейль был придуман в Америке. Его там принято пить в любое время дня. Он входит в моду и у нас, но я предпочитаю добрый старый шерри. Правда, в этих американских напитках что-то есть… Жаль только, что современные молодые люди не умеют ценить жизнь, набрасываются на все, чтобы пить залпом. Возможно, в этом и заключается прогресс…

Откинувшийся в кресле лорд Мерлинворт давал всем своим видом понять, что он не против эволюции существа.

— Вы намерены встретить Рождество в Чаткомбе? — поинтересовался Джон.

— Конечно! Завтра мы туда отправимся на машине, потому что в поездах сейчас масса людей.

— Вы в хороших отношениях со своим квартиросъемщиком в Дауэр-хаузе?

— Мы руководствовались только его рекомендациями, но не знакомы с ним лично, — ответил лорд Мерлинворт. — Но вскоре поняли, что с ним не оберешься хлопот. Он ведь оказался знаменитостью. Репортеры постоянно задают нам вопросы по поводу этого молодого человека. Приходится что-то придумывать…

— Кто же этот молодой человек, вызывающий такой интерес? — поинтересовался Найджел.

— Он не так уж и молод, но действительно знаменит. Это Фергус О'Браен, — уточнил сэр Джон.

Найджел был поражен:

— О'Браен? Знаменитый летчик? Легендарный герой, который скрывался от всего мира, чтобы отдать предпочтение природе? Я не имел понятия о том, что он обосновался в Дауэр-хаузе!

— Тебе это было бы известно, если бы ты почаще бывал у своей тетушки, — тут же воспользовалась возможностью упрекнуть племянника леди Мерлинворт.

— Странно, что об этом ничего не писали в газетах! Было упоминание лишь о том, что он переехал в сельскую местность!

— Он просил газетчиков сохранить его тайну, — объяснил сэр Джон. — На это у него были свои причины.

Заявив это, он попросил разрешения удалиться с Найджелом в кабинет, чтобы обсудить кое-какие моменты.

Леди Мерлинворт, естественно, не возражала. Вскоре Найджел и сэр Джон, который тут же закурил свою вонючую трубку из вишневого дерева, удобно устроились в огромных креслах.

— У меня для тебя работа, Найджел, — заявил сэр Джон. — Она связана с теперешним обитателем Дауэр-хауза. Он обратился к нам неделю тому назад и передал письма, содержащие угрозы для его жизни. Они пришли с интервалом в один месяц и отпечатаны на машинке. Прочти их и выскажи свое мнение по этому поводу.

Конверты были пронумерованы, чтобы дать представление о том, в какой последовательности их отослали. На них четко виднелся почтовый штемпель Кепсингтона. Все они были подписаны.

Первое письмо содержало предупреждение: «Не пытайся скрываться, Фергус О'Браен! Даже крылья орла тебе не помогут, отважный летчик! Я убью тебя! Ты сам знаешь, почему!»

Найджелу показалось, что все это звучит слишком уж драматично.