Кремль 2222. Измайловский парк - Сергей Слюсаренко

Мальф беззвучно спешился и медленно, так, чтобы даже воздух не шелохнулся, двинулся вперед. Стараясь во всем подражать старшему, мальчик последовал за ним. Через некоторое время стало понятно, что главную дорогу пересекает рельсовая колея, практически скрытая в плотной траве, но выдающая себя двумя ровными полосами ржавого металла. Мальф застыл и, не отрывая глаз от колеи, снял котомку. Пошарил в ней, вынул что-то, замотанное в бересту. Развернул упаковку и достал блестящий клинок без рукоятки – заготовку ножа. Мальчику стало обидно, что Мальф мог бы смастерить второй нож, но не сделал этого и не дал оружие Саньке, когда было так нужно. Но он ничего не сказал.

Мальф положил бересту в котомку и сунул ее Саньке, прошептав: «Стой». Уже привыкший к тому, что спорить или выяснять что-то бессмысленно, мальчик застыл с сумкой в руках. Человек подошел к рельсам и положил клинок между ними. Потом, пятясь, вернулся назад и взял под уздцы обоих животных, слегка потрепав по гривам. Фенакодусы, нервно прядавшие ушами и топтавшиеся на месте, успокоились и застыли рядом с людьми. Тем временем звук усиливался, и вот уже на колею упал неровный голубоватый свет. Санька догадался, что происходит, и тихонечко заскулил.

– Молчи! – прошипел Мальф.

– Это же Поле Смерти. Голубое… Сейчас нас поджарит, – не удержался мальчишка, но Мальф глянул так, что слова застряли в горле.

Поле приблизилось и залило перекресток мертвенным сиянием. В воздухе запахло, как после жесточайшей грозы. Голубое сияние двигалось над рельсами, а длинные извивающиеся искры, похожие на молнии, пожирали металл. Санька сделал над собой невероятное усилие, чтобы не дать стрекача. Он прекрасно знал, что с полями лучше не шутить. Но рядом стоял невозмутимый Мальф, и мальчик не сдвинулся с места, пока свечение не скрылось, поглотив рельсы на перекрестке, и не уползло дальше, продолжая свою адскую трапезу.

Мальф подождал, пока марево рассеялось над верхушками деревьев и от Голубого Поля Смерти не сталось и следа. Потом спокойно подошел к обнажившимся шпалам и подобрал нож.

– А чего оно его не сожрало? – удивился Санька.

– Когда каравай едят, крошки не считают, – ответил Мальф, с удовлетворением рассматривая клинок, переживший Поле Смерти.

– И что теперь? Заговоренный будет?

– Не будет заговоренный, – ответил Мальф. – Нож будет. А какой – узнаем.

Он подошел к ближайшей березе и резким взмахом снес толстый ствол, словно в руке у него было не узкое недлинное лезвие, а тяжелая секира.

– О, как… – пробормотал мальчик.

– Ночлег делать будем, – сказал Мальф, пряча нож в котомке.

– А Поле? – пискнул Санька.

– Оно эти рельсы еще неделю жрать будет, пока до конца колеи дойдет. А другая нечисть сюда побоится приползти. Дров собери.

– В чащу лезть? – голос Саньки дрогнул.

– Лезь, – не колеблясь, ответил Мальф.

Санька, пожалев, что спросил, робко двинулся к обочине, глубоко вдохнул и шагнул за границу леса. Вернулся он с охапкой еловых веток, очень довольный собой.

– Дров, говорил! – строго сказал Мальф.

– Не учи ученого, – неожиданно заявил мальчик и опять скрылся между деревьев.

Если бы он оглянулся, то заметил бы на вечно хмуром лице Мальфа подобие улыбки.

Трижды мальчик приносил лапник, и только убедившись, что его достаточно, стал собирать дрова на обочине, где валялось полно толстых сухих веток. Мальф тем временем соорудил шалаш из собранных мальчиком веток сразу за первой линией деревьев. И от дороги близко, и от посторонних глаз скрыто. Затем он развел маленький костерок и водрузил на него старый армейский котелок, куда вылил содержимое фляги. Дождавшись, когда вода закипит, бросил в кипяток щепотку сушеных трав и сразу снял котелок с костра.

– Зверобой? – тоном знатока спросил Санька.

– Чай.

– Что?

– Какая тебе разница? Не отравишься.

Мальф извлек из своей бездонной котомки холщовый сверток, в котором оказались тонкие полоски сушеного мяса.

– Съешь, потом запьешь, – приказал он.

Мясо оказалось вкусным и сладковатым.

– Батя солонину сушил, она не такая была, – сообщил Санька.

– Это пеммикан.

– Что? – опять Санька услышал незнакомое слово.

До объяснения Мальф не снизошел.

Санька поджал губы, в очередной раз уязвленный пренебрежением к его персоне, и стал жевать твердую полоску мяса, глядя в потемневшее небо.

– Первый будешь сторожить, – Мальф допил чай из крышки котелка и поднялся. – Нодья прогорит наполовину – разбудишь.

– Нодья… Это что? – удивился Санька.

– Темнота, – буркнул Мальф. – Костер такой из длинных бревен. Долго горит.

– Так нодьи-то нет.

Мужчина молча достал свой новый клинок в берестовой обертке и углубился в уже почти непроглядную темноту Измайловского леса. Через несколько минут нодья, сложенная из трех свежесрубленных стволов ели, занялась от угасающего костерка.

– Раз вставать на заре, я тебя посреди ночи разбужу, – сказал Санька, снова проявив несогласие.

– Середину как определишь? – иронично спросил Мальф.

– Как большая Медведица под Малую ляжет, так считай середина, – сообщил мальчик.

– Хм, – Мальф даже чуть наклонил голову, словно пытался рассмотреть Саньку получше. – По звездам знаешь?

– Батя научил.

– Ну, не проспи только. И бревна двигать не забывай, чтобы костер не погас.

Мальчик, переняв манеру общения у старшего, ничего не сказал, а только протер краем рубахи котелок и протянул его Мальфу.

Глава 2

На рассвете Саньку разбудило пронзительное щебетание птиц. В утреннем сумраке мальчик рассмотрел, как у костра, на котором уже парился котелок, Мальф делал ручку для нового ножа. Размочив кожаную полоску, он аккуратно, с натягом обматывал свежевыструганное дерево.

– Мальф, а ты ночью стонал, – без всякого вступления сообщил Санька.

– Храпел, – ответил Мальф. – Проживи с мое, и ты храпеть будешь.

– А то я не знаю, как храпят, – буркнул мальчик.

– Вставай, супу поешь. – Мальф поднялся и помешал в котелке деревянной ложкой.

– Воды вареной?

– Зачем воды? Хоммут.

Санька решил не выяснять, когда и как добыл хоммута его попутчик, перебрался поближе к костру и осторожно поинтересовался:

– Уже готово?

Мальф кивнул. Он уже закончил работу и теперь грел ручку над огнем, чтобы высушить кожу. Санька спустил рукав на ладонь, чтобы не обжечься, подхватил с огня котелок и отлил немного супа в крышку.

– А ложки нету? – Он попробовал отхлебнуть суп, но тот был слишком горячим.

– Сделай, – Мальф протянул мальчику свой нож, тот, которым Санька уже несколько раз пользовался.

Осторожно, чтобы не пролить, мальчик поставил крышку на землю и стал осматриваться, ища подходящий кусок дерева. Короткая и толстая березовая ветка показалась ему подходящей, и Санька начал ее строгать. Мальф следил за ним краем глаза. В итоге у Саньки получилось некое подобие ложки, хотя, чтобы сделать черпалку в грубо обструганной ветке, пришлось попотеть. Вполне довольный своей работой, Санька вернул нож Мальфу.

– Оставь себе, – неожиданно ответил тот. – У меня новый.

– А мне новый жалко дать?

– Порежешься.

Санька тщательно приладил нож к своему поясному ремешку и уселся у костра. После нескольких неудачных попыток он, наконец, приспособился хлебать суп своей ложкой.

– Мальф, а вот почему ты оба ножа не закалил в Поле Смерти?

– А если бы оно их оба сожрало? Родник там, – Мальф показал пальцем в сторону густых зеленых кустов.

– И?.. – поднял голову Санька, вылавливая из крышки мелкие кусочки мяса.

– Помоешь котелок, накипятишь воды и нальешь во флягу.

– А не потравимся?

– Не пей сырой, не отравишься. А так вода нормальная. Суп-то вон как смолотил, и ничего – живой.

Через полчаса, загасив костер, Мальф подошел к одному из стреноженных фенакодусов и стал прилаживать нехитрую сбрую. Санька последовал за старшим, но что-то неуловимое в выражении его лица заставило Мальфа поинтересоваться:

– Что, седалище вчера отбил? Без седла-то.

– Что?

– Задницу набил без седла? Видел я, как ты прыгал на крупе.

Санька неожиданно густо покраснел.

– Что смущаешься, как красна девица? – Мальф даже улыбнулся. – Дело такое, житейское.

– Сам, небось, тоже набил, – огрызнулся Санька.

Мальф неопределенно пожал плечами и перекинул поводья с шеи своего животного.

– Пешком пойдем.

Горячую фляжку замотали в бересту и повесили на манер переметной сумы на спину Санькиного фенакодуса. Свою котомку Мальф привязал на спину своему. Куда они шли, Санька не понимал, да и особо не интересовался. Важно было, что они шли куда-то, и этого было для него достаточно.

Измайловский парк резко оборвался, словно за двести лет так и не решился выйти за свои границы. Широкое шоссе, окруженное руинами и горами мусора, уходило направо, к МКАДУ, и налево, в город.