Ахиллесова пята - Джон Филлифент

— Вы хотите запугать меня?

— Может быть, — мягко согласился Меллиш. — Это было частью моей задачи. Но главное — я пришел сообщить вам, что подготовил все для того, чтобы вы умерли.

Торричелли вскочил и потянулся к звонку. Меллиш предупреждающе поднял руку.

— На вашем месте я бы никуда не звонил. Нет необходимости звать на помощь. Я не вооружен. Никакого насилия, уверяю вас.

— Но вы мне угрожали!

— Я вам угрожал? Что-то не помню!

— А если я вам скажу, что весь наш разговор записывался на пленку, тогда что?

— Я отвечу, что вы либо лжец, либо глупец, а вы отнюдь не глупы. Вспомните: упоминались вещи, которые вы никак не хотели бы сделать достоянием гласности, особенно официальных источников. Но никаких угроз с моей стороны не было.

— Вы сказали, что подготовите все для того, чтобы я умер. Это угроза!

— Вы плохо слушали. Не «подготовлю», а «подготовил». Все готово. Но я не стану убивать вас. И никто вас не убьет. Если вы что-нибудь знаете о «Кодексе», то вам известно, что мы работаем не так. Более того, я выступаю соло. И я не терплю насилия.

— Вы сошли с ума! Идиот! Как вы подготовили мою смерть? Как?!

— Я скажу вам это в свое время. Может быть.

Рука Торричелли снова потянулась к звонку.

— Вы скажете мне это сейчас, или я, в свою очередь, приму меры. Я могу нанять детектива, чтобы следить за вами, могу сделать так, что вас изобьют до полусмерти или даже убьют.

— Конечно, можете, — с готовностью согласился Меллиш. — Но не сделаете. Разве неудивительно: вы можете стереть с лица земли сотни людей, и никто не заподозрит вас в этом, но убить одного человека вам чрезвычайно трудно. Даже если вы, приложив все усилия, уберете меня, через некоторое время сюда придет кто-нибудь другой, потом еще один, и еще. Подумайте хорошенько.

— Вы убьете меня! — взвизгнул Торричелли. — Вы изверг, вампир!

— Я не вооружен, — терпеливо повторил Меллиш. — Я вообще не ношу оружия и не стану убивать вас. Это будет не по правилам «Кодекса». Я только занимаюсь приготовлениями.

— Как? Когда?

Меллиш встал, аккуратно расправил брюки и улыбнулся.

— Я расскажу обо всем подробнее сегодня вечером. В нижней части Виа Конти есть небольшой мостик через канал. Мы увидимся с вами на мосту ровно в шесть вечера. Никого не берите с собой.

— Вы думаете, я сошел с ума? — вскрикнул Торричелли. — Вы полагаете, что я, как дурак, приду туда, чтобы меня убили?

— Бросьте, — возразил Меллиш, — средь бела дня? Я выбрал специально это время и место, потому что там всегда много людей, но не слишком шумно, и мы сможем встретиться и поговорить. Обещаю еще раз, что приду один и без оружия. Я буду ждать вас.

Меллиш ушел, оставив сеньора Торричелли в высшей степени расстроенным, рассерженным и обеспокоенным. Он нисколько не сомневался, что Торричелли явится на встречу, поэтому больше не думал об этом, а начал приготовления к следующему неприятному заданию. Пообедав, Меллиш отправился в другой конец города и вручил свою визитную карточку Феликсу Апраниму, директору интернационального обменного банка «Апраним». Апраним был смуглым, приземистым и раздражительным.

— Что за глупости насчет «Кодекса», а? — Он говорил с явным акцентом, брюзгливо и подозрительно. — Что вам нужно? Поскорее, я человек занятой.

— Вам и следует быть таким, — кивнул Меллиш, — учитывая, что жить вам осталось недолго.

Апраним минуту сидел молча, потом засмеялся. Его смех звучал очень неприятно.

— Вы хотите или напугать меня, мистер Меллиш, или всучить какую-нибудь страховку. Но меня не так-то легко испугать. А ваш «Кодекс» — шутка дурного тона. Во всяком случае, ничего опасного.

— Возможно. Я могу назвать несколько имен. Эти люди тоже не считали «Кодекс» опасной организацией. Их уже нельзя спросить ни о чем.

— Ничего не выйдет, — качнул головой Апраним. — Меня не пугают всякие слухи. Я кое-что слышал о вас. А этот ваш трюк с выцветающим шрифтом! Детские штучки!

— Да, — согласился Меллиш. — Но так уж у нас принято. Эти «штучки» убедили Торричелли и, полагаю, убедят доктора Генриха Хабермана, когда я приду к нему. Ваши сообщники и приятели, сеньор Апраним. Это по крайней мере не бессмыслица и не детские штучки, вы согласны? — Он внимательно изучал смуглое лицо, обращенное к нему, и, убедившись, что реакция именно такая, какую он ожидал, закончил: — Вы умрете, все трое, один за другим. Все готово.

Апраним медленно откинулся в кресле, на его лице отражалась внутренняя борьба: как отреагировать — признать обвинение ига отвергнуть его? Пронзительные черные глаза глядели в одну точку. Наконец он презрительно фыркнул.

— Ничего не выйдет, супермен из «Кодекса». Вы не напугаете меня. Я уже давно ничего не боюсь. Имейте в виду, у меня острая астма, застарелая и неизлечимая.

— Я знаю, — мягко произнес Меллиш.

— Знаете? Так вот, у меня затруднено дыхание. Если я волнуюсь, то начинаю задыхаться; люди бросаются ко мне и думают, что я вот-вот умру. Но я всякий раз выкарабкиваюсь. А это моя страховка. — Он протянул руку и погладил крышку маленькой лакированной коробочки, стоящей на краю стола.

— Я знаю, — повторил Меллиш все так же мягко. Его спокойная уверенность наконец вывела из себя собеседника.

— Я научился не волноваться и не пугаться. С вашей стороны было бы глупо попытаться устроить что-нибудь здесь, в моей собственной конторе!

— Не стоит волноваться, сэр. Я ничего не собираюсь устраивать, может быть, только помогу немного. — Меллиш встал, протянул правую руку к коробочке и открыл ее так быстро и уверенно, что Апраним не успел его опередить.

— Вот ваша страховка, не так ли? — Он вынул из коробки маленькую ампулу и зажал ее между большим и указательным пальцами. Апраним ахнул.

— Все в порядке, — успокоил его Меллиш. — Я не отниму у вас вашу ампулу. Адреналин, верно? Мне сказал фармацевт в аптеке за углом, где вы покупаете лекарства. — Он засунул левую руку в карман пиджака и вынул другую ампулу, в точности похожую на первую.

— Видите? Я подумал, что у вас может кончиться лекарство, и попросил продать мне то, что вам обычно прописывают. Точно такое же. Видите? — Он положил обе ампулы на ладонь и держал руку так, чтобы Апраним мог их видеть.

— Спорим, вы не отличите их, верно?

Апраним не смог ответить. На шее и на лбу у него выступили вены, челюсти сжались. Ампулы внешне совершенно одинаковы. Но что было внутри? Страх заставлял его задыхаться все больше, лицо посинело. Меллиш покачал головой.

— Ну вот, у вас начался приступ. Как вы вызываете врача?

Он бросил взгляд туда, куда были устремлены выпученные глаза Апранима, нашел звонок и сильно нажал на кнопку, потом бросил одну из ампул в коробочку, закрыл крышку и двинулся к двери. Через несколько секунд дверь распахнулась, женщина в форме медсестры вошла в комнату и увидев, что происходит, подошла к столу.

Меллиш уважительно отступил в сторону, наблюдая за ее деловыми манипуляциями со шприцем и ампулой. Она взяла руку Апранима, не обращая ни малейшего внимания на Меллиша и на слабые попытки жертвы воспротивиться ее заботам. Еще десять секунд — и Апраним потерял сознание.

— Вам лучше уйти, сеньор. Это очень тяжелый приступ. Я должна немедленно вызвать врача. Ваше дело придется отложить.

— Все в порядке, — вздохнул Меллиш, когда сестра стала набирать номер. — Здесь уже все в порядке.

Выходя из здания, где была расположена контора Апранима, Меллиш выбросил ампулу в урну и пошел вдоль улицы, остановившись только раз, чтобы понаблюдать за машиной «Скорой помощи», мчавшейся на предельной скорости к дому, из которого он только что вышел. Примерно через десять минут за столиком уличного кафе он снимал остатки коллоидного клея с кончиков пальцев с помощью маленького маникюрного прибора и бутылочки с растворителем. Едва он справился со своей задачей, как кто-то уселся за столик рядом с ним, и Меллиш, подняв голову, встретил внимательный взгляд очень красивых серых глаз. Эти глаза были частью симпатичного личика, юного и оживленного, обрамленного блестящими черными волосами, такого привлекательного, что он почти бессознательно улыбнулся ей.

— Чем могу быть полезен?

— Пока не знаю, сеньор, но, возможно, мы это выясним. — Ее прямые брови немного сдвинулись. — Прежде всего имейте в виду, что я следила за вами целый день.

— О! — Меллиш сразу стал серьезным. — Вам, должно быть, нечем занять себя. Откуда такое внимание?

— Вы хладнокровный человек. Не волнуетесь?

— А разве мне надо волноваться?

— По-моему, да. Посмотрите вот на это. — Она положила на стол кожаную сумку и открыла ее так, чтобы он мог увидеть лежащие внутри камеру и набор линз. Меллиш был искренне изумлен.

— Паппарацци? Свободный фотохудожник? Я думал, этим ремеслом занимаются одни мужчины.