Манифест двухпартийного советского социализма XXI века - Николай Пилипенко

Этот переход был платой за безоговорочную финансовую и военно-политическую поддержку Израиля, создание которого США и Англия «вежливо» саботировали до 1948 года. После этого никаких сбоев в реализации пунктов Директивы 20/1 не происходило.

Именно в январе 1953 года началась трагедия гибели советского социализма. Для понимания того, кем были на самом деле первые лица послесталинского Советского Союза, достаточно знать три характеристики Хрущёва, прозвучавшие из уст У. Черчилля в начале и в конце правления «дорогого Никиты Сергеевича»: «Этому парню, главное, не мешать, он сделает всё сам»; «Если раньше я думал, что умру от старости, то теперь явно от смеха: довести Россию до импорта хлеба – это гениально!»; «Это единственный в мире политик, который развязал войну с мертвым и при этом умудрился проиграть ему».

К этой характеристике хрущёвской «уникальности» следует добавить ещё один штрих, разоблачающий надуманность и лицемерие проблемы культа личности: в 1952 году фотографии с участием Сталина в газете «Правда» публиковались 6 раз, а фотографии с участием Хрущёва в этой же газете в 1963 году опубликованы 120 раз, а за девять с половиной месяцев 1964 года – 147 раз.

Понятна причина, по которой в течение последних 60 лет из космополитичной среды не появился второй Карл Маркс, обобщивший опыт строительства советского социализма и откорректировавший наследие Маркса применительно к современному уровню развития мировой цивилизации. О необходимости такой коррекции указывал ещё Сталин: «Правильное в одной исторической обстановке может оказаться неправильным в другой исторической обстановке. Марксизм не признает неизменных формул и выводов. Марксизм – враг всякого догматизма».

После отравления Сталина троцкисты тактически довооружились, мимикрируя под диссидентов, «шестидесятников», «инакомыслящих», «борцов за гражданские права», стали массово действовать по канону «Талмуда»: «Если хочешь погубить какое-либо дело – возглавь это дело!». Изощрённый саботаж космополитичной пятой колонны в государственном и хозяйственном руководстве, в партийно-политической и дипломатической работе, в органах госбезопасности, в военно-промышленном комплексе, в патентоведении, в научно-исследовательской и технологической сферах, в ракетно-космической и атомной отраслях, в финансах и средствах массовой информации, во внешней и внутренней торговле, в судах, на транспорте, в среднем и высшем образовании, в массовой культуре, литературе, медицине, в снабжении и распределении материальных ресурсов стал тотальным и безнаказанным. Десятки тысяч совершенно секретных документов, в том числе чертеж первой в мире советской водородной авиабомбы и типографские наборы пяти последних неопубликованных в Советском Союзе томов сочинений Сталина, были выкрадены из режимно-секретных отделов и переправлены в США. В 1970–1980-х годах этим дружно занимались больше одного миллиона космополитов разной степени посвящения, работавших на инженерных и административно-управленческих должностях. Поэтому, как и положено, количество перешло в качество.

Последняя цифра – не из области фантастики, если знать содержание доклада одного из руководителей «Промпартии» и одновременно члена Госплана СССР профессора Рамзина в 1928 году собранию Торгпрома в парижском ресторане. Рамзин доложил олигархам, бежавшим из России после революции, о 2000 высокопоставленных саботажников во всех отраслях советской промышленности и трёх научно разработанных им методах вредительства:

1. Метод минимальной стандартизации.

2. Метод диспропорций.

3. Метод омертвления капитала.

Линия этого невидимого фронта как в советские времена, так и сейчас начинается в роддомах, школьных классах, проходит через студенческие аудитории, конструкторские бюро, лаборатории и ученые Советы институтов, через участковые и окружные избирательные комиссии, министерские и кремлевские кабинеты. При андроповском КГБ космополитичные «игры в дурочку» преподносились советскому народу то в виде «развитого социализма», то в виде «антагонистических и неантагонистических противоречий социализма», хрущевского волюнтаризма, брежневского застоя и горбачевской перестройки. С помощью тщательно законспирированного саботажа, внешне проявлявшегося в виде дефицитов, очередей, низкого качества потребительских товаров, неразворотливости плановой экономики, нескольким поколениям советских людей и всему мировому сообществу внушали и внушают до сих пор мысль об утопичности, изначальной ущербности социализма и социалистической революции в России, поскольку она свершилась, вопреки Марксу и Троцкому (Бронштейну), в отсталой стране.

На самом закате советской эпохи к этому добавилось наукообразное словоблудие о «деидеологизации», о «конце истории», об «исчерпании возможностей централизованно-административного управления экономикой», о безальтернативности гражданского общества, о «приоритете прав человека», о постиндустриальном, информационном обществе и прочем интеллектуальном мусоре для мозгов наивных граждан. Забугорные радиоголоса в дуэте с московской литературной богемой, состоявшей в 1960–1970-х годах на 80 % из космополитов, ударно потрудились на ниве необратимого уродования сознания народа. Поэтому искать искренних сторонников социальной справедливости в сплоченной среде новодворских-чубайсов-собчаков абсолютно безнадежно.

Об опасности сионистской пятой колоны Сталин говорил в беседе с Коллонтай еще в ноябре 1939 года: «Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения… будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Остриё борьбы будет направлено на отрыв окраин от России. С особой силой поднимет голову национализм».

Несмотря на исключительную запутанность, неоднозначность истории России в ХХ веке, каждый из нас вправе задать вопрос: из-за чего на самом деле ушла в небытие после сорокалетней агонии, без достойного сопротивления, мощная ракетно-ядерная сверхдержава, которую в своё время панически боялись Трумэн и Черчилль, 20 раз корректировавшие планы ядерных бомбардировок Советского Союза, по одному из которых планировали сбросить на 108 советских городов 300 атомных бомб, уничтожив при этом 100 миллионов человек.

Но в итоге оказалось, что разрекламированная на весь мир диссидентская ложь о советской действительности на страницах романов, стихов, на подмостках театров, в спектаклях, теле- и кинофильмах на многих языках оказалась более эффективным оружием против советского социализма, чем его ракетно-ядерная мощь.

Излюбленными темами этой лжи до сих пор остаются: коллективизация и «голодомор», репрессии и ГУЛАГ, «пакт Молотова – Риббентропа» и начало Великой Отечественной войны, Катынь и «депортации», «ленинградское дело» и «дело врачей», личная жизнь Сталина, с помощью которых человечеству навязывают извращенное представление об однопартийном советском социализме.

Закономерно, что проплаченная Вашингтоном пятая колонна, укомплектованная писателями, поэтами, драматургами, журналистами и прочими солженицыными, михалковыми и сванидзе, в течение долгих 60 лет не устаёт нести горы мусора на могилу Сталина, лепят из него образ сухорукого параноика, кровожадного тирана, а Хрущева, Брежнева, Андропова и Горбачева выдают за добрых наивных простаков, которые «хотели как лучше, а получили как всегда». И это при том, что, по признанию политического комиссара Военно-Воздушной академии им. Жуковского троцкиста Токаева, после войны бежавшего в Англию, только в тридцатых годах ему было известно о 17 разоблаченных террористических группах, пытавшихся убить Сталина. После Великой Отечественной войны мотивы для убийства Сталина у западных спецслужб и их агентуры в СССР добавлялись один за одним: ежегодное с 1947 года снижение розничных цен, отказ от создания еврейской автономии в Крыму, введение в 1950 году золотого содержания рубля, планы сделать с 1960 года хлеб бесплатным для всего населения страны и сократить продолжительность рабочего дня до 5–6 часов.

В конце концов после удаления под разными предлогами из ближайшего окружения Сталина ряда помощников типа Власика и Поскрёбышева состоялось его безнаказанное отравление ядом замедленного действия дикумарином. Об этом свидетельствовали кровавая рвота перед кончиной, состояние слизистой желудка после вскрытия, открытые глаза после остановки сердца и два десятка других прямых и косвенных доказательств, в том числе «внезапные», одна за другой, смерти трёх телохранителей, анатомировавшего Сталина профессора Русакова и президента Чехословакии Клемента Готвальда, вытиравшего своим носовым платком кровь с губ умиравшего Сталина. Сам факт и все подробности отравления Сталина тщательно скрывались от советского народа, хотя в западной публицистике они по часам и минутам расписаны были ещё 55 лет назад.