Корпорация «Бессмертие» - Роберт Шекли

— Как вас зовут? — приказал пожилой мужчина.

— Томас Блейн.

— Возраст?

— Тридцать два. Но…

— Семейное положение?

— Холост. Что…

— Видите? — сказал пожилой, поворачиваясь к краснолицему коллеге. — В полном сознании, совершенно.

— Никогда бы не поверил, — сказал краснолицый.

— Естественно. Травмирование при смерти преувеличивалось, слишком преувеличивалось, как это будет показано в моей будущей книге…

— Гммм. Но депрессия при перерождении…

— Чепуха, — уверенно заявил пожилой. — Блейн, вы хорошо себя чувствуете?

— Да. Но я хотел бы знать…

— Видите? — с триумфом сказал пожилой врач. — Снова жив и в здравом рассудке. Теперь вы подпишете отчет?

— Думаю, у меня не остается другого выбора, — сказал краснолицый. И оба врача ушли.

Блейн смотрел им вслед, не понимая, о чем это они говорили. К кровати подошла добродушная, полная сестра милосердия.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Отлично, — сказал Блейн — Но я хотел бы знать…

— Простите, — сказала сестра, — пока что вам нельзя задавать вопросы. Так велел доктор. Вот, лучше выпейте, это вас подбодрит… Вот молодец! Не беспокойтесь, все будет в порядке.

Она вышла. Слова ободрения напугали его. Что она имела в виду, когда говорила это: «Все будет в порядке»? Значит, что-то было не в порядке? Что, что же это было? Что он здесь делает, что произошло?

Вернулся бородатый врач, с ним пришла молодая женщина.

— С ним все в порядке, доктор? — спросила она.

— В полном рассудке, — сказал пожилой врач. — Отличное соединение, я бы сказал.

— Тогда я могу начинать беседу?

— Конечно. Хотя я не могу отвечать за его поведение. Травма смерти, пусть даже ее значение и преувеличивалось, все еще способна…

— Да, спасибо. — Девушка подошла к Блейну и нагнулась над ним. Очень привлекательная девушка, отметил про себя Блейн. Черты лица тонко вырезанные, кожа свежая, словно слегка светящаяся. Ее блестящие каштановые волосы были туго стянуты назад за миниатюрные уши, и от нее исходил едва уловимый аромат духов. Она могла бы быть даже красивой, если бы ее не портила неподвижность лица и напряженная собранность всего стройного тела. Трудно было представить ее смеющейся или плачущей. Невозможно было представить ее в постели. Что-то фанатичное ощущалось в ней, что-то напоминающее беззаветного борца, но, как догадывался Блейн, посвящена эта борьба была ей самой.

— Здравствуйте, мистер Блейн, — сказала она. — Меня зовут Мэри Тори.

— Привет, — жизнерадостно сказал Блейн.

— Мистер Блейн, — сказала она, — как вы думаете, где вы находитесь?

— По-моему, это больница. Я думаю… Он замолчал. Он только сейчас заметил в ее руке маленький микрофон.

— Да-да, так что же вы думаете? Она сделала быстрое движение рукой. Какие-то люди ввезли и установили вокруг кровати некие аппараты.

— Продолжайте — Мэри Тори снова обратилась к Блейну. — Расскажите нам, что вы думаете?

— Ко всем чертям, — сказал Блейн мрачно, наблюдая, как возятся у аппарата вошедшие. — Что это такое? Что здесь происходит?

— Мы пытаемся помочь вам, — сказала Мари Тори. — Разве это не в ваших интересах?

Блейн кивнул. Хотя бы улыбнулась, подумал он. Неужели с ним что-то случилось?

— Вы помните аварию? — спросила она.

— Какую аварию?

— В которую вы попали.

Блейн содрогнулся, когда внезапно к нему вернулась память… о бешеной пляске фар, воющем двигателе, ударе…

— Да. Сломался руль. Мне пробило грудь. Потом я ударился головой.

— Взгляните на вашу грудь, — тихо сказала она. Блейн посмотрел. На груди, под пижамой, не было даже следов шрама.

— Невозможно! — вскрикнул он. Его собственный голос звучал как-то нереально, словно издалека. Он сознавал присутствие людей рядом с кроватью, склонившихся над своими аппаратами, но они напоминали ему тени, плоские, лишенные материальности. Их тонкие голоса звучали, как жужжание мухи между оконными рамами.

— Прекрасная первая реакция.

— Да, действительно превосходно.

Мэри Тори сказала:

— Вы невредимы.

Блейн посмотрел на свое здоровое тело и вспомнил аварию.

— Я не могу в это поверить! — крикнул он.

— Отлично идет.

— Прекрасная комбинация недоверия и веры. Мэри Тори сказала:

— Тише, пожалуйста. Продолжайте, мистер Блейн.

— Я помню, как меня сплющило, и как я… умер.

— Что там, снял?

— Да. Черт возьми, великолепно получается!

— Совершенно спонтанная сцена.

— Замечательно! Они будут в диком восторге!

Она сказала:

— Немного потише, пожалуйста. Мистер Блейн, вы помните, как умирали?

— Да, да, я умер!

— Лицо, его лицо!

— Это нелепое выражение усиливает достоверность.

— Будем надеяться, что и Рейли так решит.

Она сказала:

— Пожалуйста, мистер Блейн, посмотрите внимательно на себя. Вот зеркало. Посмотрите на свое лицо.

Блейн взглянул и затрясся, как будто в лихорадке. Он тронул стекло зеркала, потом провел дрожащими пальцами по лицу.

— Это не мое лицо! Куда делось мое лицо? Куда вы дели мое тело и мое лицо?

Это был кошмар, и он никак не мог проснуться. Плоские люди-тени окружали его, голоса их жужжали, как мухи в окне, они возились с бутафорскими аппаратами, они были полны смутной угрозы, в то же время странно равнодушные, почти не замечающие его. Мэри Тори еще ниже склонилась над ним, и с красных губ ее маленького рта на красивом пустом лице сорвались нежные слова кошмара:

— Ваше прежнее тело погибло, мистер Блейн, погибло в автомобильной катастрофе. Вы помните, как оно умирало. Но нам удалось спасти наиболее ценную вашу часть. Мы спасли ваше сознание, мистер Блейн, и дали вам новое тело.

Блейн открыл рот, чтобы закричать, и молча закрыл его.

— Это невозможно, — тихо сказал он. И все гудели, гудели мухи-голоса:

— Успокаивается.

— Конечно, я так и предполагал.

— Я ждал, что он немного дольше побуйствует.

— Напрасно. Он начинает сомневаться, и это подчеркивает его дилемму.

— Возможно, но только в чисто сценических понятиях. Но взгляни на вещи реалистически. Бедняга только что обнаружил, что погиб в автомобильной аварии и возродился в новом теле. И что же он говорит? Он говорит: «Это невозможно». Проклятье, это не реакция!

— Нет, реакция! Ты проецируешь!

— Ну, пожалуйста, же! — сказала Мэри Тори. — Продолжайте, мистер Блейн.

Блейн, глубоко увязший в кошмаре, едва ли обращал внимание на жужжащие голоса. Он спросил:

— Я на самом деле умер?