Знаменитые судебные процессы - Фредерик Поттешер

По словам Ф, Поттешера, политика в этом деле возобладала над правосудием.

Но вот автор переносит нас в мрачную атмосферу средневековья. Печальную память оставило по себе инквизиционное судопроизводство этой эпохи, жестокие и изощренные приемы которого были официально узаконены ордонансом Франциска I 1539 года.

В средние века инквизиционный процесс проводился тайно, с использованием формальных доказательств и физических пыток, в судах заседали легисты, толковавшие факты в соответствии с нормами канонического права. Судьи всеми правдами и неправдами добивались признания обвиняемого, являвшегося в те времена решающим доказательством по делу.

Инквизиционный процесс до крайности отягощал положение обвиняемых, которых в ту пору предавали смерти, предъявляя обвинения в ереси, а на самом деле часто действуя по политическим и своекорыстным мотивам.

Ярким примером изуверских ухищрений инквизиционного процесса с его надругательством над человеческим достоинством является дело тамплиеров. Этот могущественный монашеский орден, созданный с благословения папы римского под предлогом спасения "гроба господня", а в действительности для участия в грабительских походах крестоносцев против сарацин, со временем превратился в орудие влияния папы во Франции и по ряду причин стал неудобным для королевской власти, стремившейся не допустить существования неподконтрольных ей вооруженных формирований.

К этому прибавилось и другое обстоятельство: король Филипп Красивый давно зарился на сказочные богатства ордена, которому задолжал огромные суммы. Попытка короля получить титул почетного рыцаря ордена была отклонена его магистром Жаком де Моле, узревшим в этом стремление королевской власти воспользоваться услугами ордена в своих интересах. И вот один из влиятельных королевских советников, де Ногаре, подает королю совет — одним ударом покончить с орденом, пользуясь тем, что папа Климент V, по сути дела, являлся пленником Франции.[3]

«С необычайной ловкостью Филипп Красивый ударил по тамплиерам повсюду и одновременно, — рассказывает нам автор. — Солдаты нагрянули во все командорства; от «верховного» орденского замка в Париже, опоясанного укреплениями и увенчанного огромным донжоном, до крохотной затерянной в горах пиренейской фермы. Были арестованы все члены ордена: от великого магистра Жака де Моле, которого заманили в Париж как раз перед тем, как захлопнуть ловушку, до последнего сержанта, уцелевшего на полях битвы в Испании или в Святой земле» (с. 168–169).

Второго такого судилища не знала история, ибо по ходу дела было привлечено к ответу около пятнадцати тысяч обвиняемых. Процесс, который начался 14 октября 1307 г., длился семь лет и так и не доказал главного: были ли члены ордена действительно виновны в тех проступках, которые им приписывали?

Королевские инквизиторы предъявили рыцарям многочисленные обвинения в ереси и подвергли их бесчеловечным пыткам. Папа римский, на защиту которого уповали предводители ордена, фактически предал их. Почти все тамплиеры понесли жестокие наказания. Кульминационным пунктом этой исторической драмы стал 1312 год, когда на площади Дофин в присутствии короля был сожжен главный магистр ордена Жак де Моле.

Процесс тамплиеров строился на ложных презумпциях, отражавших мракобесие феодального режима и свойственные тому времени религиозные предрассудки — веру в колдовство, черную магию, гадания, загробную жизнь и т. д.

Одной из жертв средневековой инквизиции стала национальная героиня Франции Жанна д'Арк.

В период жестоких испытаний столетней войны с Англией положение разобщенной междоусобицей Франции было не из легких. В это крайне опасное Для страны время крестьянская девушка Жанна д'Арк сумела возглавить борьбу народа с иноземными захватчиками и добиться решительного перелома в этой изнурительной войне. Жаниа стала во главе армии, стремившейся изгнать англичан, и ее появление во главе народного ополчения перед стенами Орлеана позволило снять осаду с города.

Жанне д'Арк удалось объединить французов под знаменами молодого короля Карла VII, которому она предсказала победу во всенародной войне за освобождение Франции.

В мае 1430 года в стычке под Кэмпьеном она была захвачена в плен бургундцами — союзниками англичан. Герцог Бургундский продал англичанам Свою пленницу за десять тысяч золотых луидоров. В конце 1430 года Жанну перевезли в Руан. Церковный трибунал, в котором заседали французские каноники — ставленники англичан, обвинил ее в ере-си и колдовстве. Англичанам нужно было во чтобы то пи стало осудить Жанну, объявить, что она колдунья, тогда коронация Карла VII потеряла бы свое правовое обоснование и дело объединения страны под его властью было бы обречено на неудачу. Участь Жанны была предрешена: инквизиция приговорила ее к смертной казни и она была сожжена на костре. Однако дело, за которое Жанна д'Арк отдала свою жизнь, восторжествовало: французский народ избавился от чужеземного ига и обрел национальное единство.

Спустя четверть века, в 1456 году, дело об обвинении Жанны д'Арк было пересмотрено, вынесенный ей смертный приговор объявлен ошибочным и аннулирован. Жанну признали невиновной и полностью реабилитировали.

О замечательной жизни и деятельности национальной героини, ее патриотизме и подвигах существует огромная литература. Ежегодно в разных странах о ней пишутся все новые и новые книги. Многие авторы по нраву сравнивают ее с такими национальными героями, как Вильгельм Телль в Швейцарии, Тиль Уленшпигель в Голландии, Иван Сусанин в России.[4]

Инквизиция продолжала действовать и в «блистательную» эпоху абсолютизма, когда состоялся процесс над ведьмами-отравительницами — Бренвилье и Ла Вуазен. Дело об отравлениях ядами, живописуя быт и нравы придворной камарильи, — яркая иллюстрация своеволия и произвола королевской власти.

Революция 1789 г. навсегда покончила с злодеяниями инквизиционного судопроизводства, с его неистощимым арсеналом мучительных пыток. Во Франции был торжественно учрежден суд присяжных и провозглашены буржуазно-демократические принципы правосудия: гласность, публичность и состязательность процесса при свободной оценке доказательств, основанной на внутреннем убеждении судей. Однако политика господствующих классов сводилась к тому, чтобы всемерно ограничивать действие этих принципов.

Дело четырех сержантов из Ла-Рошели наглядно продемонстрировало пристрастие и необъективность судей, беспрекословно выполнивших волю короля Людовика XVIII, обеспокоенного бонапартистскими настроениями в армии.

Четыре голых военнослужащих 45-го линейного полка — Бори, Помье, Губен и Pay — фактически оказались марионетками в руках видных депутатов парламента и генералов — истинных вдохновителей и организаторов заговора, — задумавших осуществить во Франции государственный переворот. Действительные виновники даже не были привлечены к ответственности и остались за кулисами. Смертной казни были преданы четыре молодых сержанта. Процесс над ними и жестокое наказание нужны были Людовику XVIII если не для того, чтобы устранить оппозицию официальному режиму, то по крайней мере для того, чтобы устрашить ее. Такова была политическая подоплека этого процесса.

Следующую бесславную страницу в истории французской уголовной юстиции вписал императорский режим Луи Бонапарта. В период Второй империи состоялось немало судебных процессов над творческой интеллигенцией. Преследование возбуждалось против таких известных писателей, как Гюстав Флобер и Виктор Гюго. Не избежал этой же участи и Шарль Бодлер.

В основе дела Бодлера лежал конфликт между насквозь лицемерной моралью авторитарного режима и осуждающим пафосом творческого гения. Поэт не внял официальному призыву услаждать своим искусством салоны парижской знати. Сборник стихов Бодлера «Цветы зла» был объявлен скандальным именно потому, что вместо лести поэт «изрыгал проклятия и яд», вместо пристойной торжественности проповедовал лиризм, лишенный угодничества. В стихах недвусмысленно изобличались пороки преуспевающих буржуа, осмеивалось их обывательское мировоззрение. То был новаторский жанр. Официальные критики объявили Бодлера творцом «проклятого искусства», мистифицирующего действительность, и предали его анафеме. Имперская юстиция обвинила его в безнравственности и отсутствии благопристойности. Дело рассматривалось исправительным судом. Неосновательность обвинений, выдвинутых против Бодлера, с исчерпывающей полнотой и ясностью вскрыл его адвокат Ше д'Эст Анж. Если Бодлер будет осужден, — заявил он, — то надо было бы судить и Рабле за все его творчество, Ла-фонтена за его басни, Руссо за его «Исповедь», Вольтер и Бомарше тоже писали непристойные вещи…