Дегустаторы смерти - Вадим Филоненко

Ершов поморщился – вон как воображение-то разыгралось. Конечно, у посредника нет никаких клыков, но Михаил все равно ни за какие коврижки не стал бы поворачиваться к нему спиной.

Все эти ощущения раздражали и вселяли тревогу. Дико захотелось курить. Ершов достал сигареты. Заметил, как округлились глаза посредника.

– Я думал, вы не курите!

– Индюк тоже думал, – Михаил щелкнул зажигалкой, раскуривая сигарету, затянулся и выпустил дым в окно.

– Вот это дело, – обрадовался посредник и тоже полез за пачкой.

– Я же сказал, нельзя, – напомнил ему Михаил.

– А… Как… – Посредник изменился в лице. С него мигом слетела вся напускная вежливость. – Да ты же сам, сука, дымишь!

– Мне можно, тебе нельзя. Моя машина – мои правила. Или подчиняйся, или вали на хрен, – Михаил с наглым интересом наблюдал за представителем заказчика.

Тот стиснул зубы, поиграл желваками и смерил Ершова злобным взглядом. Михаил и бровью не повел, всем своим видом показывая: мол, тебе решать.

Посредник взял себя в руки, смял пачку сигарет и демонстративно выбросил ее в окно. Сухо сказал:

– Вернемся к делам.

«Вот так-так! – Михаил едва успел подобрать отвисшую челюсть. – Такое проглотил и не поморщился! Похоже, я им и в самом деле нужен. Просто-таки позарез».

– Десять, – вслух сказал он. – За работу я хочу получить десять лимонов и ни центом меньше. Причем оплата вперед.

– Могу предложить тридцать, – холодно откликнулся посредник. – Тридцать пуль – именно столько входит в магазин «Калашникова». Ровно тридцать и ни пулей меньше. Все они втиснутся в твою грудь. Или в живот. Видел когда-нибудь распоротое очередью брюхо? Кровища вокруг, кишки наружу. А словивший всю эту хрень бедолага орет от боли и просит, чтобы его добили.

– Очень красочно. Тебе бы книжки писать. Там много подобного вранья, – Михаил хмыкнул. – На самом деле все происходит не так, – он задрал футболку, показывая рубцы от пулевых ранений. Пояснил: – Ирак, Ливия, Судан.

– Чечня, Сирия, Дагестан, – в тон ему отозвался посредник, демонстрируя собственную «коллекцию» шрамов. Он перестал играть в дипломата и стал самим собой – бывший военный, а ныне «темный купец». – Ну что? Договорились?

– Не знаю, – честно признался Ершов и протянул посреднику сигарету, признавая в нем равного. Щелкнул зажигалкой, помогая закурить. – Дельце-то ох как смердит.

– Зато деньги не пахнут, – посредник с наслаждением затянулся. – Треть получишь сразу. Остальное после выполнения. Это все, что в моих силах. Лимон для заказчика – крайняя цена. Больше не даст. Откажешься ты, найдем другого. Решай.

Михаил задумался. Но миллион мешал сосредоточиться. «Как там любит говорить Трын-трава? По фиг? Вот и мне сейчас по фиг все, кроме денег. Ничего, прорвемся».

– О’кей, я в деле, – вслух сказал он.

– Вот билеты и документы. Фальшивка, но от настоящих не отличишь. Путь предстоит долгий – на перекладных. Конечная точка маршрута – город Искитим, Новосибирская область. Там тебя встретит наш человек. Зовут Сало. Он обеспечит проход в Зону, даст оружие и снаряжение. В городе особо не светись, по кабакам не шляйся. Понял?

– Угу. Сало, значит… Что ж у вас, у русских, у всех кликухи такие отстойные?

– Какая жизнь, такие и кликухи, – отозвался посредник.

…Внешне Сало абсолютно не соответствовал своей кличке. Поджарый, будто гончая, нелюдимый и неприветливый, с черными угрюмыми глазами. Он смотрел по сторонам украдкой – словно воровал взглядом. На Михаила прямо не взглянул ни разу – рассматривал исподтишка. С ходу окрестил своего гостя Ершом, не спрашивая разрешения. Михаил не стал спорить. Ерш так Ерш. Как говорится, хоть груздем назови…

Сало, похоже, был из местных братков. Дома у него обнаружился целый арсенал: дробовик, пистолет и даже один короткоствольный автомат. Михаил очень удивился: ведь в Зону с оружием не ходят – не в кого там стрелять. Зверей нет, людей тоже негусто. А потом понял – не для Зоны машинки, для местных дел. От полиции отстреливаться или конкурентов гасить.

«Так вот ты какая – знаменитая русская мафия. А, интересно, сталкер из тебя какой? Впрочем, скоро узнаем…»

Как оказалось, беспокоился Михаил напрасно – Сало явно шел в Зону не в первый раз. Периметр миновали перед рассветом, благополучно избежав встреч с патрулями.

Ершов был уверен, что дальше пойдет один, а проводник будет ждать его где-то тут, например в ближайшем леске, но тот потащился за Михаилом, как привязанный.

– Вместе пойдем. Я эти места хорошо знаю, – пробубнил себе под нос Сало в ответ на прямой вопрос Ершова.

Михаила вновь охватили сомнения. «На хрена им все-таки понадобился я? Вон этот тип и сам ограбит кого угодно, причем бесплатно – из чисто спортивного интереса. Ох, что-то тут нечисто, печенкой чую». Но отступать уже было поздно…

Они двигались по обозначенной вешками тропе. Вначале та шла параллельно старому асфальтовому шоссе, потом свернула в сторону заброшенной деревни и запетляла между пустыми мертвыми домами.

Сало шел первым. Ершов ожидал, что тот будет проверять путь гайками, но проводник в очередной раз удивил его. Он то и дело останавливался и… нюхал воздух. Сравнение с борзой снова пришло Михаилу на ум. Оно еще больше усилилось, когда проводник вполне отчетливо подвигал ушами.

«Ничуть не удивлюсь, если он задерет ногу на ближайший столб или вылижет себе зад. Его надо было прозвать Шариковым… Что такое?» – сам себя прервал Михаил и уставился на один из домов, который они только что прошли. Там вполне отчетливо мигнул огонек – словно кто-то посветил свечкой.

– Сало, – окликнул Ершов. – Елянь, что там?

Проводник посмотрел в сторону дома. Но огонек исчез, как не бывало.

– Там был свет. Я видел, – Михаил привык верить собственным глазам.

Напарник кивнул и пожал плечами: мол, все может быть, это ж Зона.

Дальше вешки выводили на деревенскую площадь, пересекали ее по диагонали и терялись за поворотом. Наверное, еще недавно через площадь можно было пройти. Но не теперь.

Оба остановились почти одновременно, разглядывая свежее кровавое тряпье и изувеченное тело, которое лежало посреди площади.

Видно, несколько дней назад трое или четверо сталкеров двигались по безопасной, казалось, тропе и вляпались в «комариную плешь». Судя по следам, аномалия накрыла разом двоих, раздавила, будто прессом. От одного остался лишь кровавый блин, второму повезло меньше – ему расплющило ноги. Умер он явно не сразу, пытался уползти, оставляя за собой кровавый след, а потом кто-то добил его выстрелом в голову. Наверное, уцелевшие товарищи.

Михаил нахмурился, размышляя, как поступил бы в такой ситуации сам: добил бы бедолагу, чтоб не мучился, или все же попытался бы дотащить до периметра? Решение непростое. В Зоне калека становится не просто обузой – из-за него могут погибнуть и остальные.

«Вот поэтому я предпочитаю ходить один, – мрачно подумал Ершов. – Чтобы не принимать подобных решений…»

– Повезло, – внезапно заговорил Сало.

– Что? – удивился Михаил. – Кому повезло?

– Нам. Нам повезло, что они вляпались. Иначе на их месте могли быть мы, – разразился необычайно длинной для себя тирадой Сало.

– Напьемся, будем, – машинально пробормотал Михаил, вспомнив фразу из старого советского фильма.

– Чего? – не расслышал проводник.

– Говорю, куда пойдем?

Воцарилось молчание. «Комариная плешь» перекрывала тропу. Обходить ее – значит двигаться между мертвыми обветшалыми домами – через палисадники и огороды. Но ни один сталкер ни за какие коврижки не сунется в узкий проход между двумя объектами, будь то холмы или дома.

– Хоть по крышам скачи, – мрачно хмыкнул Михаил, рыская взглядом по сторонам.

– Может, мимо магазина проскочим? – предложил Сало, рассматривая одноэтажное, крашенное облупившейся синей краской здание. Оконные проемы сельпо были заколочены толстыми досками, а металлическая дверь закрыта снаружи на тяжелый амбарный замок. – С той стороны сельпо переулок.

Не слишком широкий, а все ж таки дома не вплотную стоят.

– Там «духовка», – возразил Михаил. – Видишь, травы совсем нет?

– Говорю же, переулок, земля утрамбована, вот трава и не расте… – Сало осекся. Со стороны поселкового магазина раздался отчетливый стук. И еще. Словно кто-то колотил по двери изнутри.

Проводник переменился в лице. Громко сглотнул пересохшим ртом и растерянно попятился к Михаилу. Тот чувствовал себя не лучше. У него засосало под ложечкой, а по спине градом покатился горячий липкий пот.

– Сало, – окликнул Ершов, – это что у вас тут еще за хрень? «Бродяга Дик»?

Так называли в Хармонтской Зоне аномалию, которая издавала громкий звук на брошенном заводе. Кроме звука, других проявлений не было, и потому феномен считался безопасным.