Что такое любовь и другие микроновеллы - Режис Жоффре

и в их числе пока не придумано ничего лучше воздержания. Мы прекрасно обходимся без секса годами, а если надо, то и всю жизнь. Плотским ласкам мы предпочитаем воскресный обед, когда за столом собираются отец и мать, братья и сестры, свекор и свекровь, зятья и невестки, лакомятся цесаркой, запивая ее хорошим корбьером, и обмениваются мнениями об атмосферном давлении. Каждый возвращается домой с легким чувством горечи, потому что не сумел настоять на своей точке зрения, но все представительницы нашего пола счастливы, поскольку, несмотря ни на что, сумели избежать жестоких укусов пениса.

– Наш половой орган – это открытая рана.

Мы боимся вашего, твердеющего при нашем приближении. Он беспощаден, этот кипящий рог, плюющийся белым ядом, похожим на негашеную известь.

– Мы не какие-нибудь извращенки.

Боль не доставляет нам никакого удовольствия, и вместо вашего ликера, обожаемого шлюхами, мы лучше выпьем чашку чая, подслащенного ложечкой меда.

Синие камни

– С меня заживо содрали кожу.

Мне плохо, и я ничего не забыла. Даже если меня случайно толкают чужие люди, я испытываю невыносимую боль. Муж бросил меня восемь лет назад, но каждый вечер я жду его, как в тот день 7 июня 1999 года, когда он окончательно ушел из дома. Он мог уйти к другой женщине или к другому мужчине, но самое для меня унизительное – это то, что он не ушел ни к кому. Моему обществу он предпочел одиночество. Мне говорили, что он живет затворником. Если его видели на каком-нибудь приеме, он производил впечатление человека, целиком отлитого из бетона, и с глазами, сверкающими, как два синих камня. Когда с ним заговаривали, он отвечал и даже смеялся, но сразу чувствовалось, что он по-прежнему в своих четырех стенах, а слова выбрасывает наружу, как швыряют мусор в окошко.

– Он не оставил мне даже ребенка.

Его скупая сперма не желала отдаться мне, оплодотворить меня и навечно слиться со мной.

– Никто не помешает вам вообразить, что он продолжится в ребенке.

И что от поколения к поколению его потомство будет длиться бесконечно. Сделать женщине ребенка – значит внушить ей иллюзию, что ты подарил ей вечность. Он оставил меня никчемной. Я – уже не совсем зеленый лист в охряных пятнах, и эти пятна будут шириться, пока не захватят всю поверхность, и тогда я упаду, мертвая и бесплодная, как опадает листва с платана.

– Яне хочу о нем говорить.

Этот человек для меня – пытка. Огонь, который пожирает меня и который я не в силах загасить. Я ношу его в себе, подпитываю его своим гневом, своей любовью, своей ненавистью. Ненавистью всех тех, кто никогда не забудет, что когда-то любил. Я никогда его не прощу. Я предпочитаю страдать. Если бы я его встретила, мне было бы еще мучительнее видеть и узнавать его, и он удалился бы, оставив за собой едва заметный след – так остается след на бумаге, если стереть ластиком написанное карандашом.

– Я тебя люблю.

Я сказала ему это. Он промолчал. Он лежал в постели, глядя в потолок, как будто пытался перевести мои слова на иностранный язык. Он боялся ответить мне тем же, боялся солгать, потому что знал, что рано или поздно перестанет меня любить. Любовь проста, как любовь, она не думает и не размышляет, а если начинаешь рассуждать о любви, значит, никогда не сможешь полюбить.

– Я больше не буду любить.

Любовь – это жульнический рынок, на котором я слишком долго продавала свои прелести и свою молодость, а потом лила потоки слез, словно хотела отмыть тротуар после того, как с него убрали все ларьки.

Волшебные ласки

Ты упрекаешь меня в том, что я тебя больше не люблю. И в том, что я – биологический отец ребенка, которого на прошлой неделе родила твоя сестра. Я люблю вас обеих. Мужчины не скупятся на чувства. Тебе следовало бы радоваться рождению этого нежданного племянника. У него овальная голова, из чего я вывожу, что он, как и я, посвятит себя интеллектуальным трудам. Твоя сестра – художница, она настолько же красива, насколько ты серьезна и скромна, и я не позволю ей воспитывать моего сына посреди всей этой богемы, этих бездельников, мазилок и поэтов. Как только она перестанет кормить его грудью, ты заберешь его к нам и станешь его настоящей матерью. Я уже начал процедуру усыновления, и через несколько месяцев твоя сестра превратится для него в малознакомую тетушку. Это дитя любви сумеет тебя околдовать, и ты будешь любить его больше других детей.

Наши старшие сыновья уедут в дешевый пансионат в одну из развивающихся стран. Мы снова почувствуем себя молодой супружеской парой, которая вступает во взрослую жизнь, толкая перед собой коляску. Я даже обещаю тебе, что мы будем заниматься любовью, и постепенно я оставлю твою сестру, хотя меня до конца дней будет мучить тоска по ее юному телу, по аромату ее кожи, по ее волшебным ласкам и по оргазмам, заставлявшим меня плавиться от наслаждения и сводя всего меня к сгустку спермы.

– Дети уже в курсе.

Сегодня днем грузчики освободят их комнаты и вынесут их вещи на свалку. Вечером они сядут в самолет. Не советую тебе ехать в аэропорт. Им будет неприятно смотреть на плачущую и некрасивую от горя мать. Когда они вернутся, ты не узнаешь их в этих здоровенных мясниках, ловких плотниках и водопроводчиках. Они поднимут тебя одним пальцем и закружат, как вертолетный пропеллер. Ты удивишься их грубым манерам, их иностранному акценту и ограниченному словарю, отныне состоящему из пяти десятков слов, складывающихся в короткие, как крик, фразы.

– Они быстро вспомнят, где что находится в квартире.

Ломанут на кухню, опустошат холодильник и шкафы, вместо вилок пользуясь своими медвежьими лапами, вылакают из банок и бутылок все спиртное, а когда грабить будет нечего, завалятся отдыхать на балконе. Ты вызовешь полицию. Во время задержания они поведут себя так агрессивно, что их пристрелят. Ты скажешь своему сыну, что вдали от цивилизации его братья постепенно утратили человеческий облик и ни к чему скорбеть о кончине крыс или скорпионов.

– Или мух.

Что такое любовь

– Я сплю с тобой, чтобы доставить тебе удовольствие.

Я еще достаточно молод, чтобы у меня стоял, хотя я ни в малейшей степени тебя не желаю. Я кончаю в тебя как в носовой платок, или на простыню, или в раковину. Я люблю тебя, но это не более чем одна из подробностей