Храм - Мэтью Рейли

Перед де Вилье (чуть слева) стоял человек в черной военной форме с автоматом Хеклер-Кох G-11, самым лучшим автоматом в мире, и автоматическим пистолетом Глок-18. И этот пистолет был приставлен к голове Мориса Дюпона.

Компанию человеку в черном составляли дюжина других мужчин, так же одетых и так же вооруженных, На всех на них были черные лыжные маски. Все они ждали, что ответит Филипп де Вилье на очень важный вопрос.

— Я не знаю, где она, — процедил де Вилье сквозь зубы.

— Филипп... — только и успел сказать Морис Дюпон.

Предупреждения не последовало. Пистолет, прижатый к виску монаха, выстрелил, нарушив тишину в полупустом аббатстве. Голова Дюпона треснула, как арбуз, его кровь залила лицо де Вилье.

За стенами аббатства не было никого, кто мог бы услышать выстрел.

Аббатство Сан-Себастьян спрятанное меж покрытыми снегом пиками Пиренеев на вершине горы высотой почти две тысячи метров над уровнем моря, «Ближе к Богу не бывает», — так любили поговаривать старые монахи. До ближайшего соседа, обсерватории Пик дю Миди, было почти двадцать километров.

Мужчина с Глоком подошел к монаху справа от де Вилье и ткнул дулом пистолета ему в висок.

— Где рукопись? — спросил он у де Вилье во второй раз. Он говорил с сильным баварским акцентом.

— Я же сказал, не знаю, — ответил де Вилье.

Ба-бах!

Пуля отбросила второго монаха назад, он навзничь опрокинулся на пол. Из рваной дыры в голове брызнула струя крови. Несколько мгновений тело сотрясалось в агонии, билось об пол как рыба, выпавшая из аквариума.

Де Вилье закрыл глаза, молясь.

— Где рукопись? — спросил немец.

— Я не...

Ба-бах!

За вторым монахом последовал третий.

— Кте она?

— Я не знаю!

Ба-бах!

Тут дуло глока заглянуло прямо в лицо де Вилье.

— Ф послетний рас спрашифаю, прат те Филье. Кте рукопис Сантьяко?

Де Вилье не открывал глаз. «Отче Наш, иже еси на небесах...»

Немец взвел курок.

— Стойте! — сказал кто-то.

Головорез повернулся и увидел, что с колен поднялся один старый монах.

— Умоляю, не надо больше. Я скажу вам, где рукопись, только пообещайте больше не убивать.

— Так кте она?

— Здесь, — старик направился в библиотеку, немец за ним. Некоторое время спустя они вернулись. В левой руке убийца нес большую книгу в кожаном переплете.

Де Вилье не видел его лица, но понимал, что в этот момент черная лыжная маска скрывает улыбку от уха до уха.

— Теперь уходите, оставьте нас в покое, — сказал старый иезуит. — Дайте нам похоронить наших мертвецов.

Казалось, убийца на миг задумался. Затем он повернулся и кивнул своим сообщникам.

В ответ отряд вооруженных головорезов поднял свои G-11 и открыл огонь по коленопреклоненным иезуитам.

Оглушительный залп крупнокалиберных автоматов разнес монахов на куски. Вдребезги разлетались головы, от тел отрывались рваные куски плоти. Ничто не могло устоять перед огневой мощью.

Со всеми иезуитами было покончено за несколько секунд. Оставался лишь один: пожилой монах, тот, что принес немцам рукопись. Теперь он стоял, одинокий, в луже крови своих братьев, лицом к лицу со своими палачами.

Главарь вышел вперед и прицелился старому монаху в голову.

— Кто вы такие? — не дрогнув, спросил монах.

— Мы есть Шутцштаффельн дер Тотенкопффербенде[1], — ответил кровопийца.

Глаза монаха расширились.

— О Боже... — выдохнул он.

Головорез ухмыльнулся:

— Сейчас даже Он не в силах тебе помочь.

Ба-бах!

Глок выстрелил в последний раз, и шайка убийц покинула аббатство, чтобы исчезнуть в ночи.

Прошла минута, затем другая.

Аббатство молчало.

Восемнадцать братьев-иезуитов лежали на полу, мертвые, в лужах собственной крови.

Но кое-чего головорезы не заметили.

Это кое-что скрывалось высоко над ними, над потолком огромной трапезной. Там был чердак. От трапезной его отделял тонкий деревянный настил, доски были старые и сухие, между ними зияли широкие щели.

Если бы убийцы присмотрелись, они бы увидели, как кое-что смотрит сквозь щель, моргая от ужаса.

Это был широко открытый человеческий глаз.

Проезд Северного Фэйрфэкса, д. 3701, Арлингтон, штат Вирджиния

Офисы агентства проектов по углубленному исследованию обороны США

Понедельник, четвертое января, 5:50

Воры двигались быстро. Они точно знали, куда идут.

Отличное время выбрали для налета. Без десяти шесть. Через десять минут кончится ночная смена у сторожей. Через десять минут начнется дневная. Ночные сторожа будут устало поглядывать на часы, надеясь уйти поскорее. Беззащитные твари.

Дом 3701 по проезду Северного Фэйрфэкса, восьмиэтажное здание из красного кирпича, возвышалось напротив выхода со станции метро «Площадь Вирджинии» в Арлингтоне, штат Вирджиния. Здание занимало Агентство передовых научно-исследовательских оборонных разработок, АПНИОР, самый передовой исследовательский центр министерства обороны Соединенных Штатов.

Воры бежали по залитому белым светом коридору, прижимая складные приклады автоматов МП-5СД к плечам, как «морские котики», шаря глазами вслед за дулом в поисках целей.

Плям-плям-плям-плям!

Град бесшумных пуль сразил стража военной армии и флота, номер семнадцать. Не теряя ритма, воры перепрыгнули через тело и ринулись в отсек. Один вставил ключ, а другой оттолкнул огромную гидравлическую дверь.

Они были на третьем этаже, преодолев уже семь проверочных пунктов (пятого уровня секретности), для чего им потребовались четыре разных ключа и шесть различных кодовых комбинаций. Они проникли в здание сквозь подземный подъезд, внутри автобуса, которого тут ждали. Охранники подземных ворот умерли первыми. Вскоре за ними последовали водители автобуса.

Но на третьем этаже воры не остановились. Быстро, один за другим, они вошли в «Саркофаг», огромную лабораторию, которую окружали фарфоровые стены в шесть дюймов толщиной. За этим фарфоровым коконом была еще одна, внешняя стена, со свинцовыми прокладками — по крайней мере в двенадцать сантиметров толщиной. Служащие АПНИОР называли лабораторию «Саркофаг» с большим на то правом. Любые прослушивающие устройства отсекались подобными стенами. Это было самое надежное помещение в здании.

Воры расступились, как только вошли в лабораторию.

Тишина.

Как в утробе матери.

А потом они вдруг замерли.

Награда была перед ними, гордо возвышалась посреди лаборатории.

Небольшого размера. Кто бы мог подумать.

Шесть футов длиной, похожа на большие песочные часы: два конуса — нижний острием вверх, верхний острием вниз — а между ними маленькая титановая камера с самым главным.

Разноцветные провода змеями выползали из титановой камеры и прятались в портативном компьютере, прикрепленное к передней части оружия.

Пока что маленькая титановая камера была пуста.

Но это только пока.

Воры не стали терять времени. Они отключили прибор от электрического генератора и поместили его в специально сделанную тару.

И снова начали двигаться. Через дверь. Вдоль по коридору. Налево, направо. Налево, направо. Сквозь ярко освещенный правительственный лабиринт, переступая через тела, убитых ими по пути. За девяносто секунд они вернулись в подземный гараж и загрузились в автобус, с наградой в руках. Как только пятка последнего оторвалась от земли, колеса автобуса взрыли асфальт и машина устремилась прочь от подъезда, в утренние сумерки.

Командир группы взглянул на часы.

5:59

Вся операция заняла девять минут.

Не больше. И не меньше.

Первое действие

Понедельник, четвертое января, 9:10

Вильям Рейс в очередной раз опаздывал на работу.

Проспал, а потом поезд в метро никак не приходил, и вот уже десять минут десятого, и он опоздал на собственную утреннюю лекцию. Его кабинет был на третьем этаже старого Делаварского корпуса в университете Нью-Йорка. Старый железный лифт ползал как улитка. Подняться по лестнице было быстрее.

Рейс, тридцати одного года, был одним из самых молодых сотрудников кафедры древних языков в университете. Среднего роста, где-то пять футов девять дюймов, в некотором роде красивый: русый, стройный. Очки в проволочной оправе обрамляли его голубые глаза и странная метка, коричневая треугольная родинка, примостилась под левым глазом.

Рейс взбежал по ступеням, одновременно думая об: утренней лекции по римскому историку Ливию, штрафе за неправильную парковку, который он все никак не заплатит с прошлого месяца, и статье, которую он утром прочел в «Нью-Йорк Таймс». В ней говорилось, что от того, что 85 процентов людей использовали в качестве кода для кредитных карточек важные даты вроде дня рождения, ворам, стянувшим и карточку, и водительские права с датой рождения, было легче проникнуть в банковские счета. Черт, подумал Рейс, придется сменить код.