Последний храм. Наследник - Арт Богданов

— Бодя!! Давай-ка подробнее и с выражением!! — Строго глянул на него я. В детстве ему всегда от моего взгляда становилось не по себе. Но помогало. Уж больно он был стеснительный. Память идеальная. А стих в классе стеснялся рассказать. Только после моего прессинга ему в школе было все нипочём, включая проверяющих.

— Восемь дней назад был совершён теракт группой «Сбрось оковы»! Акция готовилась более чем полгода. Террористы постепенно заменили все огнетушители в здании художественных наработок корпорации «Дриммир» на свои муляжи, наполненные напалмом и имеющие долгосрочный приёмник с детонатором. В полдень 12 мая 2038-ого года произошёл взлом систем наблюдения службы безопасности корпорации. В это же время террористы активировали заложенные ранее заряды. Пламя охватило здание мгновенно. Системы пожаротушения были выведены из строя дистанционно. Погибло 816 сотрудников. Пожар и его последствия группой «Сбрось оковы» выложен в интернет, в прямом эфире, как акт устрашения. Но все обернулось против террористов. Народ стал свидетелем невиданной доблести обычного человека. Один из охранников здания, ранее работавший координатором МЧС, проявил чудеса хладнокровия, слаженности действий и самопожертвования. Вся страна наблюдала за действиями героя, спасшего 12 детских жизней. Отважный герой смог с риском для жизни эвакуировать детей из полыхающего здания. Последних детей вырвал из пасти огня, приняв весь удар на себя. Голо этого события заняла передовицы всех интернет изданий.

— Долго заучивал? — Я иронично приподнял бровь. Как-то все это попахивало дешёвой журналистикой.

— Нет, батя, — Богдан слегка поник, — это пишут везде. Чуть ли не на заборах.

— Даже так?

— Даже так. — Он поднял взгляд. — Ты мой отец. Я тебя люблю просто за то, что ты есть. Но я видел записи. Теперь я горжусь, что я твой сын!

Иногда люди говорят всякие приятные вещи. На днях рождения и праздниках. Они говорят и в них не верят. Мы киваем и не особо прислушиваемся. Пустой трёп. Ни о чем. Сейчас было не так. Не было пафоса. Не было лирики. Чтобы понять и почувствовать разницу нужно пережить такой вот момент. У меня запершило в горле.

— А что было? Я не помню ничего?

— К вам в студию пришла экскурсия из детишек. Детки не простые. Их родители работают на корпорацию и совсем не младшими помощниками старшего вахтера. Когда все полыхнуло, ты единственный, кто правильно повёл себя. Очень много людей сгорело прямо на глазах зрителей. — Богдан нахмурился, даже его это коробило. А уж он-то вырос мужиком и видел не мало. — И на фоне этого, ты хватаешь детей, пинками загоняешь их куратора и сопровождающую девчонку с ресепшена в нужном направлении. Они удачно попали, да и ты тоже. Ты их затащил в зал пресс-релизов. Ну тот, что на пятом этаже. Честно говорю, я бы не додумался. Ты пожарным топором, и где только его нашёл, выбил стекло. А потом заставил вытолкать в окно модный плексигласовый стол для совещаний. Заодно, привалил его статуей орка. Тоже из плексигласа. Но я думаю, у меня бы пупок развязался, его завалить. В нем же килограмм триста, если не больше. В итоге, ты на этой рукотворной горке спустил в фонтан почти всех.

— Почти? — Богдан реально поник. Я таким его последнее время не видел. Все-таки он в СБ давно. Такие эмоции ему не свойственны.

— Ты и двое пацанят. — Голос его стал тихим. — Остальные улетели в фонтан перед зданием. Там метр глубины. Им хватило, что бы выжить.

— А мне? — Я почувствовал, как озноб пошёл вдоль позвоночника. Хотя, откуда он тут, в виртуале?

— Тебе не хватило немного. Пожарники растянули тент, когда поняли в чем дело. Не успели раскатать подушку. Они и так сориентировались почти мгновенно. Если бы не двое ребятишек, что ты прижал к себе, может быть, все случилось иначе, а так…

— Как?

— Плохо. Позвоночник вдребезги. Затылочную кость 27 часов собирали лучшие хирурги страны. Полный паралич тела. Что с мозгом, тоже не ясно. Мы тут общаемся. Значит, все хорошо. Твои реакции в норме. Это обнадёживает.

— А память?

— Это нормально. Врачи сказали, что придавят краткосрочную память. Тебе нельзя нервничать. Не нужны лишние гормональные дисбалансы.

— Ясно. Но что я делаю тут? В виртуале!

— По-твоему, тебе будет лучше в медикаментозной коме?

— Да нет, наверное. — Я почесал затылок. И отдёрнул руку. Там же, вроде, все в месиво. Долго собирали хирурги, ещё и самые лучшие.

— На фоне всего этого большая волна поднялась. — Богдан посмотрел на меня и что-то в нем было от того мальца, что просил купить ему машинку. Он знал, что не заработал. Но так хотелось. — Корпорация взяла это дело на контроль. Подняла всех, кого можно. Узнали, почему тебя выгнали из МЧС. Как следствие, уже двое суток твой бывший начальник в бегах. Ещё трое арестованы. Им выдвинуты обвинения в коррупции, использовании служебного положения и ещё много чего. Корпорация копает настолько глубоко, что откопает то, что они и сами забыли.

— Хм… если бы был чуток помладше, я бы сказал, что есть справедливость на свете. Но я-то давно не мальчик. Так в чем же дело? Тем более смотрю, и тебе пряников отсыпали. — Я кивнул на погоны.

— Есть такое, — Богдан посмотрел в глаза, — но душу я не продавал. Просто, от твоей славы отблески и меня нашли. Повысили и перевели в кибербезопасность. К тебе поближе.

— Зачем?

— Ну…

— Ладно, не юли. Я прекрасно понимаю, кто такие эти акулы из корпорации. Что они хотят от тебя или от меня?

— От этого теракта пошёл резонанс. А корпорация давно готовила один проект…

— Смелее, отрок. — Я подбодрил, замявшегося было сына.

— План у них есть один. Они хотят пенсионеров вывести в дрим.

— Не понял. Так, вроде бы, у пенсионеров нет денег на капсулы. И им противопоказаны эти самые погружения.

— Не совсем так. Погружения после 45 лет действительно могут привести к большим проблемам. Но есть выход. Полное погружение. Медикаментозная летаргия. Вся проблема в процессе погружения и выхода из него. А вот если навсегда…

— Это что самостоятельно согласиться в гроб лечь? Пусть и хрустальный?

— Вот видишь. Их аналитики тоже считают, что страх людей не даст этой идее ход. И потянет за ней детей, внуков и прочий народ. Включая всяких оппозиционеров, таких как «оковы».

— А я-то тут причём?

— Инвалиды давно рвутся в дрим. А вот со стариками проблема. Они не доверяют новшествам. Им лучше там. Да и корпорация тоже не будет бесплатно раздавать то, за что другим приходиться платить золотыми. Так что ещё и не все попадут на тот берег. Там условия жёсткие. Либо имущество в счёт капсулы и обслуживания, и дальнейшее зарабатывание денег в виртуале на оплату аккаунта и поддержки жизнедеятельности. Что, в общем-то, вполне возможно. Либо дети подписывают контракт на оплату, как в дом престарелых.

— Короче, в кому всех. Пусть играют до смерти?

— Знаю! Пахнет это все гнильцой. Но я видел выкладки аналитиков. Как обыватель, я тоже чувствую себя неуютно от всего этого. Но как человек системы, я понимаю всю выгоду и правильность этого хода. Тем более никто не собирается гнать их туда силой. Да и не сможет. Слишком нерентабельно. Человек должен туда стремиться.

Я призадумался. Богдан не был карьеристом. Я это точно знал. Если он говорит, значит так действительно считает. И честь свою не роняет. Нет, сам признал, что как-то это все неправильно. Но в тоже время — правильно.

— Поясни подробнее! — Я решил понять, куда снова ввязался. Потому что моя жизнь была вечным смятением. Выбором между правильно и неправильно. И как-то я не преуспел в ней. Так что стоит хотя бы выслушать его.

— Да все просто. Экономика сейчас выравнивается за счёт виртуала. Люди там и развлекаются, и работают. Все завязано на виртуал. А вот старики выбиваются из этой схемы. Они не производят ничего. Но и не потребляют. Дать им больше денег? Не выход. Им не нужны ни клубы, ни мода, ни машины. Капитал осядет. И приведёт к ещё одному кризису.

— Ну, банкиров мне не жалко. — Хмыкнул я, хотя уже все понял. И не мог не согласиться с сыном.

— Вот банкиры как раз в кризис страдают номинально. Для них всего лишь смещается место в рейтинге. Если это финансисты, а не идиоты. Идиоты, конечно, в итоге оказываются в долгах. Прыгают с крыш. Но от одного размазанного по асфальту банкира страдают сотни тысяч обычных обывателей. Долг размазывается там же. Через время финансисты становятся богаче. А судьбы обычных людей ломаются.

— Это все лирика! Что конкретно от меня хотят? И что это за контракт дьявола, у тебя в руках, остался от этого… — я пошевелил пальцами у горла, изображая, что поправляю галстук.

— Да ничего, собственно, такого. Корпорация, как всегда, страхуется. Там указано все, что только могли предусмотреть аналитики и юристы. От землетрясения до астероида. От тебя требуется просто жить в новом мире. Тем более выхода у тебя и нет. Либо так, либо кома. В сознании еще хуже. Шевелить сможешь только глазами.