Феникс, восстающий из пепла - Анастасия Киселева

Вот и Милена далеко не девочка, почтенная замужняя матрона. На того же старосту эта волчица отряхнуться бы и не подумала. Ведь в этом был элемент риска: рассерженный волшебник легко мог превратить зарвавшегося волка в лягушку. Или еще что похлесче. Впрочем, до этого дело еще ни разу не доходило, старик был отходчив.

Оборотни и люди… Странный союз, приносящий сторонам обоюдную выгоду. Поразительно, но нарваннцы даже не считали волков нечистью или чем-то подобным. Такие же люди, как и обычные селяне, маги и знахари. Только имеют два облика.

Как относились к людям сами оборотни — оставалось только гадать. Или верить словам двуипостасных.

Прирожденные бойцы, великолепные охотники, непревзойденные следопыты. Все называли их Проклятым народом, а они считали себя Свободными. Народ без собственной земли, народ, никому не подчиняющийся. Лишь раз за всю историю миров вервольфы объединились и пошли за одним вожаком. Именно их натиск склонил тогда чашу весов в пользу Сопротивления, и была отстояна сама возможность существования мироздания.

Если бы не Арнора… Коренная нарваннка, рожденная человеком, обращенная в волка. Единственная королева Свободного народа. Ни до, ни после нее не рождалось волчиц со снежно-белой шерстью. Она никогда не приказывала, но ее слова становились законом для оборотней. Ее любили. Ее уважали. И ее искренне оплакивали, когда она погибла менее чем через год после окончания Великой войны. Как и почему, гадали и сейчас, спустя столетия. Что и говорить — опасно спорить с волей Богини. Но самое главное Арнора сделать успела — лед был сломан, и отголоски ее деяний чувствовались и по сей день, и не только в Нарванне.

Хотя, признаться честно, тот же Славрод оборотней недолюбливал.

Оторвавшись от размышлений, маг вернулся к действительности и сурово уставился на нахально оскалившего пасть зверя. Волки, как и их иномирные родичи — собаки, отлично умеют улыбаться. Даже когда они молчат, звериная морда может выражать мельчайшие оттенки чувств: от щенячьей радости до верблюжьего презрения. Вот и сейчас трогательно настороженные ушки совершенно не вяжутся с хитрым прищуром желто-зеленых глаз.

Игра в гляделки закончилась поражением человека. Волчица бережно опустила странный сверток на пол и небрежно заметила:

— Славрод, старина, в твоем возрасте вредно нервничать! Лучше порадуйся, что я доставила тебе этот пакет, и тебе не пришлось самому лезть под дождь. Там вообще-то мокро!

Славрод наклонился и поднял сверток. Тот оказался теплым и увесистым. Более того он шевелился. Маг так и застыл, вцепившись в тяжелую ткань обеими руками. В голове роились нехорошие предположения.

Волчица вздохнула и вскинулась. Упираясь передними лапами в стену, она носом разворошила сверток. В нем действительно оказался розовощекий младенец. Когда над ним склонилась голова, убеленная благородными сединами, он заорал благим матом.

— Чей это ребенок?! — грозным голосом взревел волшебник; младенец вторил ему истошным криком.

— Твой, — хладнокровно заявила серая тварь. — Не мой же. Лежал у твоего крыльца. Значит, твой. Вывод очевиден. Счастливо оставаться, — она отскочила и крутанулась у порога.

— Он не может быть моим! — Истошный вопль мага перекрыл даже ор младенца.

Как и у всех членов Ковена, у Славрода были ученики, но последний покинул дом наставника годков так тридцать тому назад, да и в таком юном возрасте к магу еще не попадали.

Увидев перепуганные глаза мага, волчица насмешливо хрюкнула, а потом вздохнула и произнесла:

— Славрод, разбуди свою совесть. Ты знаешь Закон не хуже меня. Я смогу его забрать только, если у него нет дара. Но на твоем месте я бы не обольщалась. В Двухолмовке и окрестностях не было беременных. И даю хвост на отсечение, что сюда никто за день посторонний не заходил. Его прошлое закрыто. Ты сам понимаешь, что это значит.

— Но что мне с ним делать! Он же такой маленький! — Ужас в глазах мага становился отчетливей по мере представления перспективы на ближайшие несколько лет.

— Как что? — волчица передернула плечами. — Расти. Воспитывай. Заботься. Все очень просто. С мелкими бытовыми заботами мы поможем. В конце концов, моему волчонку меньше четырех месяцев. Уж один ребенок или два — невелика разница, когда они почти одного возраста. Ну а сейчас мне пора, муж ждет.

— Подожди! — испуганно крикнул волшебник вслед тени, почти растворившейся в ночной тьме. Ноль внимания. — Подожди! Как хоть ему пеленки менять?

Вопрос остался без ответа, Милена уже умчалась. Раньше завтрашнего утра она не вернется, пока что выкручиваться придется самому. Волшебник грозно сдвинул брови и уставился на младенца. Тот скуксился в ответ. Славрод начал понимать, что Судьба подкинула ему ну о-о-очень большую подлянку.

ЧАСТЬ 1. Маленький мир

Из множества путей тебе открытыхЗа раз ты выбираешь лишь один,Не слушая Судьбы подсказок скрытых,Не веруя пророчествам седым…

Считаешь, выбрал сам свою дорогу?Не ведая, что лишь ведомым был,Всем бросив вызов, мнишь себя ты богом,Но замкнутого круга не избыл.

И снова замер, будто на распутье,Боясь и жаждя странной пустоты.Неважно, был ли кто-то за спиною —За путь несешь ответственность лишь ты!

Глава 1. Друзья

Сквозь листву в окошко мягко сочился зеленоватый свет. В глубине леса назойливо и уныло куковала кукушка. Последние минуты тишины самого раннего утра. В эту рассветную рань снятся самые крепкие сны и самые страшные кошмары…

Тихий стук ставен. Легкая тень невесомо зависает на подоконнике и мягко начинает обрушиваться на детскую фигурку. Мальчик крепко спит, лежа на животе на краю кровати, голова сползла с подушки на левую руку, черные волосы собраны в короткий взлохмаченный хвостик. Длинные лапы тени уже тянутся к ребенку, когда тот резким движением скатывается на спину с кровати, используя левую руку как опорную. Глухой стук — перед кроватью расстелен серый ковер с густым ворсом, — и повинуясь сложному пассу обеих рук, четвероногий гость взмывает под потолок, спеленатый невидимой сетью. Сильный рывок — и с тончайшим звоном рвется магическое заклинание. Гость падает рядом с мальчиком, лишь на долю мгновения опередив вазу. Большая, резная, из горного хрусталя, она прицельно приземляется на дощатый пол с верхней полки шкафа и разлетается на десятки осколков.

— Венджер! Волк!