Любовь без слов (сборник) - Наталья Нестерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий день Глеб подошел к нам, представился несколько чопорно:
– Отец Саввы, Глеб Крушинин. Не возражаете, если в недалекий заплыв возьму ваших девочек вместе с сыном?
Я только успела ответить: «Да, конечно!», как грубо встрял Лёня. Он читал на планшете. Для него этот отель был хорошим, потому что везде имелся вай-фай и можно было знакомиться с материалами в зарубежных научных журналах.
– Кретин! Остолоп! Неуч! – рявкнул Лёня.
– Простите? – напрягся Глеб.
Лёня поднял глаза и продолжил мысль:
– Он митохондрии от лизосомы отличить не может.
Митохондрии спасли ситуацию.
Глеб улыбнулся и уточнил свои намерения:
– С вашими девочками. Двадцать метров от берега. Безопасность гарантирую.
Лёня понял свою промашку и извинился в присущей ему манере:
– Станут тонуть, звоните.
Глеб шутливо раскланялся и в окружении детей пошел к морю. Глеб – это два метра великолепной мужской плоти. Спортом он не занимается, но, глядя на его фигуру, легко представить: подкачай он мышцы, стал бы отличной моделью для скульпторов, ваяющих мужественных борцов всех времен и народов. Лицо у Глеба крупной лепки: лоб, нос, скулы, подбородок копытом – все большое. Серые глаза, такие же у Саввушки, смотрят с каким-то предупреждающим прощением, словно Глеб заранее готов к чужой бестактности. Но Глеб не производит впечатление могучего добряка, в нем чувствуется и сила, и угроза. Мол, простить-то я прощу, но до определенной границы, а за этой границей вам мало не покажется.
Потом в ресторане, обедая, мы сели за один столик, и наши дети вели себя как великосветские отпрыски. Лиза с Викой изображали благородных барышень, утирали рты салфетками, правильно орудовали ножами и вилками, не клали локти на стол, не сутулились и не канючили, что, мол, опять в салате сладкий перец, который они не переваривают. Маленький Саввушка чутко и трогательно подыгрывал девочкам. Маруся с Глебом и мы с Лёней давились от смеха, но включились в этот потешный спектакль. В прибрежном ресторане, где столики были вкопаны в песок, стен не имелось, а крыша представляла собой навес, покрытый пальмовыми листьями, разыгрывалась сцена из жизни аристократии. Разогретые после пляжа, купания в изумрудном, теплом и ласковом море, находясь в теньке, а вокруг, куда ни повернись, буйство зелени, благоухание цветов, пиршество красок, мы пребывали в редком состоянии абсолютного блаженства. Рай! Отдых как смена занятия – это ерунда, даже для Лёни. Отдых – это растворение. Тела – в тропической неге, мозга – в благодушном спокойствии. Наши родители здоровы, дети ведут себя ангельски, служебные проблемы подождут.
Лиза и Вика попросили у тети Маруси разрешения уложить Саввушку, который еще спал днем. Почитать ему книжку, рассказать сказку и тихо удалиться из номера. Маруся позволила. Выскочив из-за стола, смольнинские барышни превратились в диких индейцев – неслись к отелю с визгами и воплями. А мы наконец рассмеялись в голос.
Мне всегда хотелось иметь сына. Пол ребенка определяет только отец, его половые хромосомы. С мужьями мне повезло, а с их хромосомами не очень. Меня удручало сознание, что дочерям придется пройти путь, сходный с моим. Надежды, разочарования, зов плоти и ее месть негаданной беременностью, желание заниматься любимым делом, ковать карьеру и неосуществимость стремлений. Какие статьи, опыты, исследования, когда ребенок не успел переболеть ветрянкой, а теперь подозрение на скарлатину? Мальчикам, юношам, мужчинам проще. Вот Лёня. Прет как танк в свое удовольствие. Чужое удовольствие, как и чужие сложности-проблемы, его не волнуют. Чтобы Лёня-танк перешел в другую колею, недостаточно снять его руки с рычагов, а ноги с педалей газа и тормоза. Танк еще долго будет катить по инерции. Его можно остановить и переориентировать только взрывом малой мощности – чтобы танкист не пострадал, но встряхнулся, одумался и делал то, что нужно не науке, стране и вселенной, а собственной семье.
Маруся заговорила о наших девочках. О том, что они очень разные, но удивительно дополняют друг друга. Старшая Лиза очень похожа на Лёню, а младшая Вика – на меня. Новым знакомым мы не стали объяснять наши семейные обстоятельства: отцы у девочек разные, и Лиза биологически никакого отношения к Лёне не имеет. В свою очередь, я разразилась одой Саввушке, абсолютно искренне им восхищаясь. Польщенные родители отнекивались: «О, вы еще плохо его знаете! Совенок – крепкий орешек».
Чистая правда.
Несмотря на трогательную открытость, природное человеколюбие, Савва может жить только по правилам и не переносит никаких изменений планов. Если сказали, что на ужин будет курица с рисом, а подали рыбу с картофельным пюре, он не станет есть незапланированное блюдо, и никакие уговоры, обещания не помогут. Ляжет спать голодным, а утром первым делом спросит: «Где курица?»
3
Саввушка – моя третья и последняя любовь к мужчине как к личности.
Вторая личность – Лёня – настолько самодостаточен, что чужие чувства ему требуются исключительно для удовлетворения бытовых и физиологических потребностей. Как диван требуется для сна, вода для питья – на голом полу спать жестко и неприятно, без воды измучаешься от жажды. Но все это лишь антураж, оболочка, которые слабо влияют на процессы, происходящие у ядра.
Помню, в начале нашего романа, в минуту упоения своими ощущениями я стала говорить Лёне, какой он прекрасный, как вдохновительно хорошо мне с ним.
Лёня слушал-слушал, а потом заявил:
– Понял, в чем была ошибка в том опыте. Надо применить другой окислитель.
Конечно, Лёня был влюблен в меня, сражался, добивался и крушил все на своем пути. Но с таким же упорством он доставал бы какой-нибудь супермикроскоп или центрифугу. Получил, установил, аппарат функционирует, можно работать дальше.
Личность номер один, мой первый муж Руслан, по большому счету, личностью оказался серенькой, но она была упакована в восхитительную обертку.
Мне было двадцать три года, я блестяще окончила университет и поступила в аспирантуру. Дело происходило в моем родном Новосибирске. Я была умна, хороша собой, остроумна до язвительности и честолюбива до снобизма. И зовут меня Венера.
Папа настоял. Мама была против: приедем в деревню к бабушке с дочкой Венерой, засмеют, девочку дразнить будут. Тогда папа составил список имен, которые так же могли быть присвоены долгожданному ребенку. Сюзанна, Жаклин, Дороти, Ифигения, а из русских – Филена, Анималиса и Васса. Папа предложил тянуть жребий, мама испугалась, что дочь будет Анималисой или Ифигенией, и согласилась на Венеру. До четырнадцати лет меня звали Верой, до сих пор так зовут друзья детства. В четырнадцать лет я прочла «Ромео и Джульетту» Шекспира. Поэтические красоты, высокие идеи меня не растрогали, но возникла зависть к Джульетте. Моя ровесница, а сколько страстей, какая любовь! У меня же скучные будни: контрольная по математике, изложение по русскому, волейбольная секция, музыкальная школа – нудятина. Но хоть имя-то у меня по документам незаурядное. Поэтому теперь я не Верка, а Венера! После объявления о смене имени один из мальчишек, добивавшийся моего расположения открыто и нахально, двоечник и хулиган, заорал на весь класс: «Я ее люблю! Она мое венерическое заболевание!»
С детсадовского возраста вокруг меня вились мальчишки, их обожание я считала само собой разумеющимся. В определенном смысле они меня испортили. Иногда я шучу: «Все лучшее у женщины от родителей, все худшее – от мужчин». В каждой шутке есть доля шутки. Только доля. Например, я не умею кататься на коньках. Когда мы приходили на каток, мальчишки сражались за то, кто будет «катать Верку». Занимали очередь, брали меня под руки и возили по кругу. Другие девочки завидовали, а что еще нужно сопливой премьерше?
Нужно быть не только самой красивой, но и самой умной, тем более что учеба дается легко. Поэтому к нематериальной славе первой красавицы я добавила еще и задокументированную в школьных табелях доблесть круглой отличницы.
Ко времени «выходить замуж» мое самомнение и честолюбие разрослись до громадных размеров. Когда очередной «такой хороший мальчик» получал от ворот поворот, мама и папа сокрушались: «Кого еще тебе надо?» Если бы я знала! Сердце спало и не откликалось на ухаживания «хороших мальчиков». Мой избранник должен был быть определенно особенным, не как у всех, мой принц обязан быть всем принцам принц.
Старшая дочь Лиза сейчас в определенной степени повторяет мой путь. И меня бесят ее характеристики ребят: этот – отстой, тот – козел, Петя недоумок, Игнат придурок.
– А ты у нас царица полей и огородов! – разоряюсь я. – Знаешь, что с царицами происходит? Они выходят замуж за свинопасов! Вроде твоего отца.
Лёня, не отрывая взгляда от монитора компьютера (вроде бы поглощен чтением и в разговоре не участвует), бросает мне: