Товарищ Эренбург упрощает - неизвестен Автор

Незачем говорить, что т. Эренбург не отражает в данном случае советского общественного мнения. Красная Армия, выполняя свою великую освободительную миссию, ведет бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ. Это было бы глупо и бессмысленно. Когда гитлеровцы фальсифицируют позицию наших войск, нашего государства и вопят, будто бы Красная Армия истребляет всех немцев поголовно, - это понятно. Правящая фашистская клика пытается использовать этот лживый довод для поднятия всего немецкого населения на борьбу против союзных войск, против Красной Армии и тем самым продлить существование преступного и прогнившего фашистского строя. Когда же с подобными взглядами выступают настоящие антифашисты, активные участники борьбы против гитлеровской Германии, это является странным и непонятным. Советский народ никогда не отождествлял население Германии и правящую в Германии преступную фашистскую клику. Товарищ Сталин говорил: "Было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское - остается" (И. Сталин "О великой отечественной войне Советского Союза", стр. 43).

В полном соответствии с этой советской точкой зрения находятся и решения Крымской конференции, в которых говорится: "В наши цели не входит уничтожение германского народа. Только тогда, когда нацизм и милитаризм будут искоренены, будет надежда на достойное существование для германского народа и место для него в сообществе наций".

Отсюда ясно, что жизни немцев, которые поведут борьбу с Гитлером или будут лояльно относиться к союзным войскам, не угрожает опасность. Конечно, тем из них, кои ведут и будут вести борьбу против Красной Армии и войск союзников за сохранение фашистских порядков, не будет никакой пощады.

* * *

В своей статье "Хватит!" т. Эренбург правдиво и сильно описал кровавые злодеяния немцев на нашей священной земле. Но, к сожалению, из бесспорных фактов т. Эренбург вывел ошибочные заключения. Отметив, что "нахальные немцы держатся с американцами как некая нейтральная держава", т. Эренбург объясняет ожесточенное сопротивление немцев на советско-германском фронте страхом, боязнью их ввиду предстоящей расплаты за совершенные злодеяния на советской земле.

Нет слов, - немцы, повинные в преступлениях на нашей земле, страшатся ответственности, тем более что час расплаты близок. Несомненно, также, что это обстоятельство усиливает сопротивление тех из них, кои повинны в преступлениях против советских людей. Известно, что гитлеровцы нигде так не палачествовали, нигде не проявляли так разнузданно свою людоедскую сущность, как в оккупированных районах СССР. Народ наш ожесточен. Может быть, большей ненависти, чем ненависть советских людей к фашистским поработителям, еще не видел мир. Но вместе с тем было бы упрощением и наивностью объяснять современную расстановку германских вооруженных сил между Западным и Восточным фронтами только лишь страхом, боязнью гитлеровских преступников. Причины оголения немцами своего Западного фронта и продолжающегося сосредоточения войск на советско-германском фронте лежат глубже, нежели чувствительность гитлеровцев к страху.

В свое время Ленин, изучая политику различных правительств во время войны, а также характер и причины изменения этой политики, сделал на этот счет весьма важные указания. Он отмечал, что "всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которого она вытекает" (Соч. т. XXX, стр. 333). Каков политический строй гитлеровской Германии, такова война и политика во время ее, проводимая кликой Гитлера.

Опыт всей более чем 12-летней политики гитлеровцев в Германии и за ее пределами указывает, что провокация, демагогия, политическое шулерство были всегда основным содержанием политики гитлеровцев как в военное, так и в мирное время. Вот что писал, например, Гитлер об основной черте своей политики: "Политика - это такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от искусства игроков".

Нельзя отказать в известной последовательности клике Гитлера: на протяжении более десятка лет народы всех стран наблюдали, как одно вероломство фашистской Германии следовало за другим, одна провокация сменяла другую.

За последнее время, судя по всему, гитлеровцы предприняли новую провокацию. Пленный командир 10 немецкого армейского корпуса генерал-лейтенант Краппе сообщил в феврале с. г. о наличии у германского командования широкого плана переброски вооруженных сил на советско-германский фронт. Действительно, за последние два с половиной месяца немецкое командование перебросило на советско-германский фронт с Западного фронта, из центральных районов Германии, из Норвегии и Северной Италии 44 дивизии. Осуществив большие переброски войск на советско-германский фронт, командование германской армии оставило фактически без серьезной защиты свой Западный фронт.

Какую цель преследует командование германской армии таким распределением своих вооруженных сил между Западом и Востоком? Можно ли объяснить подобные действия боязнью, страхом немецкого командования перед ответственностью за кровавые преступления, совершенные германскими войсками на советской территории? Более верным будет предположить, что на нынешней стадии воины гитлеровцы следуют своей издавна выношенной и внутренне присущей им провокаторской политике. Гитлеровцы стремятся породить своими действиями недоверие в лагере Объединенных наций, вызвать раздор между союзниками, отвести хотя бы на время от себя последний смертельный удар союзных армий и сохранить при помощи провокаторского военно-политического трюка то, что не удалось достигнуть при помощи вооруженной силы.

Что же касается чувства страха гитлеровцев за их былые и нынешние преступления, то это чувство, конечно, играет свою роль. Однако, как видно из сказанного, дело не только и не столько в страхе и боязни гитлеровцев. Для каждого очевидно, что, если бы немцами руководило чувство боязни в их нынешней преступной политике, они, вероятно, не продолжала бы усиленно топить своими подводными лодками англо-американские суда, не обстреливали бы Англию до последнего времени самолетами-снарядами и не продолжали бы умерщвлять военнопленных солдат и офицеров союзных армий.

Из этого следует, что факту ослабления германского фронта на Западе и упорного сопротивления немцев на Востоке или, говоря словами т. Эренбурга, тому факту, что "Кенигсберг был взят не по телефону" и "Вену мы берем не фотоаппаратами", нужно дать совсем другое объяснение, чем то, которое дано т. Эренбургом на страницах "Красной звезды". Это тем более необходимо, что необоснованность заключений и выводов т. Эренбурга может запутать вопрос и, конечно, не будет содействовать разоблачению провокаторской политики гитлеровцев, направленной на порождение раздоров между союзниками.