Как украсть сердце демона (СИ) - Колибри Клара

Так и получилось, что из города Отлок выходил в обнимку с тощим белобрысым подростком. Вернее, выходил-то он, а воришка был без сознания. Демон просто прижимал к своему боку его обвисшее тело и изображал дружеские объятия с ним. Вполне убедительно получилось, потому что город покинул спокойно. Ему бы бросить дальше паренька, да жалко бедолагу сделалось. Что-то тот никак в сознание не приходил. Да, рука у Отлока всегда была тяжелая, а пацан какой-то немощный попался. Не рассчитал, одним словом силу приема, вот так оно и вышло.

– Эй! Дуралей! Очнись, – пошлепал парнишку по щекам – ноль результата.

Ладно, решил оттащить его в тень лесочка, что был неподалеку. Смотришь, там этот мелкий субъект и очухался бы. Решил – сделал. Но мальчишка только начал бормотать что-то, по-прежнему находясь в беспамятстве.

– Нет, ну, дела! Помрет так здесь без чьей-либо помощи, а мне грех на душу брать: убил младенца. А, ладно! Заберу с собой. Мальчишка смазливенький, был шустрый до того, как я его придушил немного, может полет перенесет, и тогда я его в Вулкании куда-нибудь пристрою. Учиться, например, если у него с мозгами нормально будет. А что, побывал в Касторансе, забрал с собой…сувенир. Ну, пацан, только за полет не помри, а там уж я о тебе позабочусь.

И в воздух через минуту поднялся крупный демон с широкими кожистыми крыльями, а к мощному телу прижимал что-то мелкое и полудохлое, с земли и не рассмотреть было, что он там тащил.

Глава 1. Все вышло очень странно

– Девушки идут направо, юноши – налево!

Гаркнул воспитатель, и живой поток из нестройных рядов детдомовцев дрогнул. В нем на мгновение как все смешалось, а потом он разделился надвое. На два серых ручья, потому что все без исключения воспитанники носили мышиного цвета серую форму: брюки и свободные рубашки. Одно ответвление, таким образом, потянулось в физкультурный зал, другой ручей потек к лестнице и на последний этаж здания в актовый зал. Девчонок завернули наверх. Они обыкновенно тише и организованнее себя вели, возможно поэтому им выпало тащиться до сканирующих камер дальше парней.

– Эй! Эльза Коп! Давай, хоть сегодня обойдемся без глупостей?! Я тебе говорю! Девушки идут направо, дорогуша. Гюнтер! Отлепи ее от дружка закадычного. И пни для скорости, чтобы летела в нужном направлении.

Гюнтер, такой же воспитанник-выпускник, толстоватый высокий парень, этот тупоголовый прихвостень воспитателей так и сделал. Он схватил за плечи, дернул на себя, развернул и поддал согнутым коленом под зад худощавой девчонке. Девица, если бы ни бдительность остроносого коротышки, старшего воспитателя выпускной группы, то точно затесалась бы в физкультурный зал, пользуясь, что смахивала на паренька из-за короткой стрижки и отсутствия выпирающих округлых девичьих форм.

– Что бы тебя черти забрали, без финтов, я сказал! Не верю, что у тебя теперь ноги стали заплетаться. Кончай стопорить движение, негодяйка!

– Хочу в военное училище! – успела выкрикнуть та самая Эльза, прежде чем Гюнтер снова поддал ей под пятую точку, теперь уже без приказа остроносого, а исключительно по собственной инициативе.

– Лети, моя птичка! – пробасил ей вслед, заржав, как конь, толстяк. – Твой удел тряпки, кастрюли или сопливые дети.

Это он намекал, что девушек, воспитанниц детского дома обычно на последнем сканировании распределяли именно по трем направлениям: на швейную фабрику, в персонал дешевых кафешек и воспитателями в детские сады.

– Гюнтер! Кто тебя просил толкать так, чтобы она упала под ноги остальным?!

– Я не хотел, господин старший воспитатель, эта проныра сама завалилась.

Но не похоже было, что девушка симулировала падение. Оступившись на лестнице, она растянулась на ней так неудачно, что кто-то пребольно пнул мыском туфли ей в бок, а еще потом и наступил на правую руку. Когда же Эльза смогла подняться, прижала ушибленную кисть к груди.

– Больно?! – изогнула губы в усмешке веснушчатая девчонка с весьма внушительными формами, та самая, что подсуетилась задеть Эльзу ногой. – Будешь знать, как выделываться и притягивать внимание парней на себя!

– Марта, глупая гусыня, ты была бы самой притягательной девушкой для местных пацанов, будь у тебя больше мозгов, – прошипела ей щуплая. И правда, фигурка и прочее у рыжеволосой Веснушки были очень даже соблазнительные. – Сколько можно повторять, что мне ничье внимание не нужно. А если ты все никак не можешь простить мне дружбу с Гансом… дурилка, завтра и ты с ним расстанешься навек.

На эти слова рыжая только фыркнула и вздернула кверху курносый нос. Кстати, хорошенький такой носик. И этим как бы дала понять, что ничуть не бывало, не верила она, что тот самый Ганс не найдет способ разыскать ее хоть в швейной мастерской, хоть где.

– Это ты с ним простишься… подружка, – последнее слово у нее получилось произнести, исключительно, как с ядом выплюнуть. – Можешь не признавать, но то, что он питает ко мне страсть – это факт. А то, что станет проходить службу на другом конце города, так это чепуха для такого пацана. Ганс обязательно найдет способ посещать меня, куда бы ни распределил сейчас сканер.

– Да хоть подавись ты им, озабоченная курица! Только дружба тоже дорогого стоит!

Девчонки возможно перешли бы от словесных препирательств к рукоприкладству, так заблестели глаза у обеих. Но между ними встала молоденькая преподавательница касторанского языка и постаралась не допустить драки.

– Девушки, успокойтесь. У вас такой ответственный и важный жизненный момент, а вы…

– А что она выделывается?! – заныла рыжая.

– Марта, перестань, – шикнула на нее учительница. – И сколько раз я тебе говорила, что девушку не красит распущенность. Хочешь вызвать к себе интерес мальчика, то покажи ему свои достоинства, то есть хорошие качества. А ты пихаться и драться с соперницей вздумала. И не отрицай – я видела, как ты ударила мыском туфель Эльзу.

– Ха! – хохотнула тут Эльза и качнула белобрысой головой. – И под достоинствами госпожа преподавательница имела вовсе не грудь твою дынеобразную и задницу, смахивающую на подушки.

– Заткнись, худосочная! От зависти сейчас рот раскрыла!

– Девушки! Замолчите! Лучше подумайте о том, что каждая из вас войдет через несколько минут в сканирующую камеру, и та определит судьбу. Это же событие!..

– Пфф! Подумаешь! – фыркнула Марта. – Тоже мне, судьба, всю жизнь у котла стоять или за машинкой швейной горбиться…

– А кем бы ты хотела быть, Марта? – гнула свою линию учительница. – Чтобы получить иную профессию, надо было хорошо учиться, девочка. А у тебя, сама знаешь, кто вечно был в голове. Не до знаний тебе было, не до их получения.

– А вот теперь вы кривите душой, дера Ритания, – чуть не подпрыгнула на месте Эльза. – У меня аттестат с общим высоким баллом, а толку?! Не видать мне военного училища!

– Так тебе и надо, зараза! Видано ли, за парнем даже в солдаты готова податься, лишь бы…

– Дурында и есть! Сколько раз говорить, что…

– Успокоились! Девушки, молча заходим в зал и рассаживаемся на стульях, – дере Ритании пришлось повысить голос, чтобы пресечь новое столкновение этих двух непримиримых спорщиц. Да и в актовый зал пора было входить, а там их ждал завуч с вдохновляющей по случаю речью. Вот она, для верности, еще и развела девчонок по разным концам зала. – Ты, Эльза, здесь сядь. Тогда Марта одна из первых пройдет сканирование, а ты – в последних рядах. Так всем лучше будет. Что касается твоего желания стать военным, то мое мнение не отличается от большинства: не женская это судьба.

И вот, напутственные слова выпускницам все были сказаны, и надо отметить, не очень-то завуч старался и напрягался с этим. А после его речи девчонки потянулись к сканирующим камерам. Шли без особого рвения и без трепета перед неизвестностью. А все из-за того, что в начале выпускного года подобное с ними уже было. Предварительным сканированием называлось. И тогда уже судьба многих была решена. Речь шла о тех молодых людях, кто к тому времени достиг девятнадцати лет. Так Гансу, например, парню, который считался в детдоме первым и по учебе и, главное, по статности и красоте, был вынесен вердикт, отправиться после выпуска в военное училище. А вот лицам младшего возраста сканирующая камера часто выдавала погрешность. Например, сразу два варианта распределения или никакого. Но теперь сбоя не предполагалось, потому что к этому сроку все детдомовцы достигли совершеннолетия. По законам Касторанса это и было полных девятнадцать лет.