Шассе-Круазе - Тамара Кандала

– Ну это-то нормально, что голая. Как все ведьмы, консультантши по вкладам.

Карл, к своему удивлению, смутился еще больше. А смутить его было делом непростым.

– Ну какая же вы ведьма?! Вы бесценный работник. И просто ослепительная женщина. – Карл был в ужасе от своего беспомощного лепета, но остановиться не мог: – И глаза у вас – нежные пропасти.

Тут уж наступила очередь Лоры удивиться – их «великому и ужасному» боссу подобные лирические отступления были несвойственны. Он если и позволял себе шутки с сотрудниками, то вполне нейтральные, порой грубоватые, в основном обращенные к мужскому контингенту. А уж об ухаживаниях на работе не могло быть и речи – профессиональная этика для него была превыше всего. В отличие от его зятя.

– Вы в порядке? – обеспокоенно заглянула ему в глаза Лора. – У вас очень странный вид. Да и речи… несколько неожиданные.

Карл и сам прекрасно осознавал некоторую неадекватность происходящего, но у него было ощущение полной бесконтрольности своего поведения, как если бы в голове поселился маленький чертик и забавлялся там, дергая его за язык.

– Они и мне неожиданны, – простодушно сознался Карл. – А вы сегодня одна? В смысле… ээ… вас никто не сопровождает?

– Ну как вам сказать… Если и сопровождает, то не меня. – Ответ был невнятен, однако ничего лучше Лора не придумала.

– Пойдемте, я покажу вам кое-что, – решительно проговорил Карл и, цепко ухватив Лору за локоть, повлек ее за собой.

Он провел ее через пару комнат и открыл дверь в дубовый кабинет-библиотеку. Стены, не занятые шкафами с книгами, были увешаны картинами.

– Посмотрите на мое последнее приобретение. – Карл протянул руку почти в торжественном жесте, указывая на одно из полотен: – Бэкон, один из самых, самых… во всех смыслах, включая цену.

Это был огромный портрет в золоченой раме, на котором был изображен сам хозяин дома в полный рост, с тростью в правой руке и почему-то в пижаме, из которой вылезал разверстый живот с неаппетитными внутренностями. Сходство было поразительным, несмотря на далеко не реалистичную манеру письма.

– Ну как? – хитро прищурился Карл.

– На картине на вас намазано краски гораздо больше, чем в жизни, – задумчиво произнесла Лора. – Но это, наверно, нормально – все-таки живопись.

Карл разразился таким громоподобным смехом, как если бы он в жизни ничего смешнее не слышал – даже хрустальные бра на стенах отозвались легким позвякиванием.

– Никогда не слышал более точной оценки произведения искусства, – веселился он как ребенок.

Лоре же было не до смеха, у нее кружилась голова, а саму ее слабо подташнивало.

– Пойдемте, я выведу вас на воздух, – галантно подставил ей свой локоть Карл.

На террасе воздух был такой плотности и влажности, что его хотелось распробовать небом и языком. К тому же сильно пахло какими-то экзотическими цветами. Искусственно подсвеченная бирюзовая вода в бассейне и алмазные звезды в черном небе на мгновение давали ложное ощущение свежести и прохлады. Лора набрала полные легкие этой невидимой субстанции, называемой воздухом, и попыталась задержать ее там как можно дольше. Туман в голове немного рассеялся.

– Состояние влюбленности, – выдала Лора глубокомысленно, – это когда у вас выдернули задницу из-под спины. Извините за грубое слово.

– И эта сентенция стоила вам долгих размышлений? – полюбопытствовал Карл.

– Нет, так говорит моя подруга. А она знает толк в жизни.

– О! Глубоко! Поэтесса?

– Нет, нормальная. Как и все мы млекопи-тающая-сявая, – запуталась Лора в сложном слове, окончание которого извивалось, как хвост ящерицы.

– А что еще она говорит из того, что вам нравится?

– Еще она говорит, что это женская народная забава – сама придумала, сама обиделась, – выдала Лора.

– Наболело? – посочувствовал Карл.

– Натерло, – зло отмахнулась Лора. – И тут же спохватилась: – Простите меня ради бога, у меня сегодня с головой совсем плохо…

– Что вы, что вы, – расхохотался Карл. – У меня давно не было такой интересной собеседницы. А вашу подругу я, похоже, знаю, она не художница?

– Вот именно – Томки.

– Ну конечно же, она полна мудрых мыслей – у нее разум не проблесками, а целым стратегическим массивом, – констатировал Карл и направился к бару, расположенному тут же.

Вынув из него бутыль темного стекла и два стакана, Карл плеснул в каждый из них янтарной жидкости.

– Вот выпейте, вам сразу полегчает. Волшебный нектар, магическое снадобье – растворяет наши безумные трагедии, обращая их в простые недоразумения. Тридцатилетней выдержки. Для особо почетных гостей.

Лора сделала глоток и почувствовала, как жидкость расплавленным золотом потекла по пересохшей гортани в желудок и тут же растеклась по жилам.

Ох уж эти фиалковые сумерки – самое опасное время.

После второго глотка ей стало ужасно весело и дурашливо беззаботно. Карл стоял к ней в профиль, и Лора впервые заметила в нем каменную рубленность ацтека – такой профиль можно было высечь на скалах. И руки – большие, красивые, очень мужские руки. И вдруг подумала, что неплохо было бы попасть в их объятия.

Лора обошла по кромке бассейна, покачиваясь на высоченных каблуках кораллового цвета туфелек, и, дойдя до Карла, пошатнулась, как бы потеряв на мгновение равновесие. Он немедленно подхватил ее своими сильными руками, и она оказалась у него в объятиях. Длинный киношный поцелуй оказался неизбежным завершением. Ей понравилось. В следующую секунду они оказались на ближайшем шезлонге целующимися с неподдельной подростковой страстью.

В этот момент на террасе появилась фигура. Сделав шаг в их сторону и вступив в отблеск света, исходящий от бассейна, темный силуэт стал более определенным и принял очертания Дэниса. Он сделал еще пару шагов к шезлонгу и остановился как вкопанный, вглядываясь в целующуюся парочку, не замечавшую в тот момент ничего вокруг. Потом резко повернулся и скрылся в доме.

Сама же Лора, целуясь со страстью прыщавой гимназистки с этим далеко не молодым человеком, почувствовала нечто странное – ей показалось вдруг, что она выпала. Выпала из пространства, из времени, из своего собственного тела, как птенцы выпадают из гнезда. Но вместо того чтобы шмякнуться об землю, она поплыла, очутившись в некой нерациональной реальности, качаясь на волнах потока, несущего ее в неведомое. Лора попыталась ухватиться за края этого эластичного мгновения, но они уплывали у нее из рук, исчезая в прошлом и будущем. Ощущение было настолько сильным и необычным, что проще было смириться с промелькнувшей мыслью о кратком обмороке, в котором потеря сознания была неполной.

«…И голос вечности зовет с неодолимостью нездешней» – прошелестели у нее в голове знакомые строки.

Оторвавшись наконец от своего партнера, Лора заглянула ему прямо в глаза – проверить свои ощущения – вдруг и с ним происходило нечто подобное? Но увидела в них только подростковый восторг и откровенное вожделение. И тут же беззаботно решила, что ничего против подобных чувств не имеет. К сексу надо относиться как к веселой игре, вспомнила она один из тезисов неиссякаемой Томки. Плюс алкоголь и смутное желание отомстить женатому любовнику. И Лора сделала нечто, абсолютно ей несвойственное – практически оседлала Карла, задрав свою легкую шелковую юбку, и попыталась развязать ему галстук, чуть при этом не задушив. Карл счел, что разумнее будет освободиться от галстука самому, а Лора с таким нетерпением раздернула его рубашку, что отлетевшие пуговицы разлетелись в стороны как расстрелянные гильзы. Карл нежно поцеловал ее в шею и, расстегнув заколку, рассыпал темно-медовую гриву волос по ее плечам. Лора почувствовала себя сидящей на вулкане, принялась за ремень на его брюках и молнию.

В этот момент на террасу с хохотом вывалилась целая группа гостей с бокалами и бутылками шампанского. Раздалась пара хлопков от открытых бутылок, и в бассейн полетели пробки. На обжимающуюся в темноте парочку никто не обратил внимания. Тем не менее Карл счел за лучшее не обнаруживаться. Он быстро запахнул рубашку и, заправив ее в брюки, застегнул молнию.

Гости, прокричав что-то вроде «гип-гип-ура!» и опустошив бокалы, вернулись в дом.

Атмосфера, однако, была безнадежно испорчена. К тому же у Лоры возникло новое чувство, практически уверенность, что за ней кто-то наблюдает. Причем непонятно откуда. И именно за ней, а не за ними обоими. Это было настолько же ирреально, как и предыдущее ощущение «выпадения». И настолько же реально.

– Пожалуй, мне пора, – сказала она и решительно встала, стараясь сделать это максимально изящно, что было непросто в ее состоянии.

– Куда? Это нечестно, – запротестовал Карл, – мы даже не доцеловались.