Исповедь жены военного строителя - Гаянэ Павловна Абаджан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выглядел их городок строителей так: прямо на опушке леса четыре пятиэтажных жилых дома и одноэтажный павильон – магазин. И всё это ютилось – примыкало к высокой стене огороженного военного городка подводников, куда вёл вход через охраняемую проходную по пропускам. В городке кроме прочего был Дом Отдыха, в который направлялись на восстановление подводники после длительных походов. А невдалеке вдоль дороги, метрах в трехстах, располагалась деревенька Каменка.
В армии с названиями всегда очень мутно. И из перечисленных мною Каменка и номерных Долгопрудный и Горки, в разговорной речи использовалось всё же Каменка, а иногда и «Икша» по названию станции, от которой ходили местные рейсовые шарабаны.
Рассказ о своих первых впечатлениях Серёга начинал с воспоминаний о своем первом командире роты. Это был здоровенный мужик, среднеазиат, который на русском говорил не очень четко. Серёга его впервые увидел на следующий день по прибытии, на утреннем построении. Тот вышел перед солдатами и что-то очень громко командовал, типа: «Рры – ры уа, уа, уыы». Серёга, ни слова не разобрав, спросил у ближайшего соседа, что тот говорит. Ему объяснили, что так каждое утро командир роты инструктирует солдат, чтоб они хорошо работали и были дисциплинированными.
Серёге предстояло распределение, и он очень не хотел попадать в авторемонтники, потому что видел каких-то страшно замызганных и промасленных солдат, и он не хотел лезть в ремонтную яму. Его назначили заместителем по технике в роту водителей. Он очень обрадовался.
Когда резкость в его глазах появилась, то выяснилось, что страшно замызганные и все в мазуте – это и есть водители. Безусловно, они сами и починяли свои автомобили. Авторемонтники ходили опрятные и чистенькие как огурчики. Кроме того что они ни чего толком не умели делать, то им оно и не надо. Чтоб автомобиль ездил, надо вовсе не ремонтникам, а водителям. А командир роты авторемонтников лейтенант Сальников среди них был на положении небольшого хана, потому что руководил этим замедленным действом и, через него продвигались запчасти. Не надо говорить, что одежда у него «с иголочки», а в карманах – конфетки и семечки. Ещё он красиво и драматично сочувствовал тем, у кого автомобили попадали в ремонт.
Водителям приходилось выпрашивать запчасти, самим крутить приржавевшие гайки, и по ходу стеречь свои автомобили, чтоб с них ещё что – ни будь не скрутили в неизвестном направлении в помощь ещё кому-то с запчастями.
Естественно, что именно с заместителя командира роты по технике (зампотеха) всё время спрашивали: «Как идет работа по перевозке грузов?». А для этого нужны грузовики, вот Серёга и крутил гайки вместе с солдатами.
И водителям тоже, конечно, хотелось сесть в автомобиль и уехать. Ведь когда они в рейсе, то полностью предоставлены сами себе, да ещё в придачу – самосвал с бензином и грузом– точно не пропадёшь.
Где их только не видели. По окрестностям – сплошные посёлки: дачи москвичей, деревеньки, вдовы и просто одинокие женщины. Людям нужен песок, грунт, щебенка, физическая помощь, человеческое тепло и забота. Солдатам тоже многого хотелось, например, домашней еды и человеческого тепла.
Собирать их по вечерам очень проблемно и, естественно, пока последний солдат не возвращался в автопарк зампотех спать не ложился.
По крайней мере раз в две неделе кто-то из солдат куда-то исчезал, и их командиры на "бобике" ездили по маршрутам и округе искать своего пропавшего воина. Найдя, вызывали тягач и притягивали сломанный грузовик. Бывали случаи, что какой-то грузовик ломался в строго определенном месте, пока не выявлялась причина – следственная связь с близлежащим домостроением и не проводилась разъяснительная работа.
Солдаты часто бывают очень горячими парнями. Так на одного "настучали" из соседнего колхоза и, его поймали когда он вершил любовь с коровой. Очевидно, он чувствовал себя быком, а не козлом каким-то, как другие.
Ещё один исторический случай мне рассказывали несколько независимых источников с особым восторгом. Как я уже говорила, адрес у части был крайне туманный. Название почти отсутствовало. На конвертах писали: Московская область п/о Горки, а солдаты практически все были или узбеки или туркмены, с навыками вождения, полученными во время учёбы в школе на уроках профориентации в ДОСААФ. Среди них попадались некоторые, которые русский язык почти не знали. Так вот один такой солдат на КАМАЗе заблудился – где-то не туда свернул. Эпоха была до мобильных телефонов, но видимо у этого солдата вообще никаких контактов даже на бумажке не было записано. И начал он спрашивать дорогу, но местные его не понимали из за акцента, никто не мог разобрать куда же ему надо. Он говорил: «Горки, Горки». Ему добрые люди давали еду и воду, водители делились топливом, и он почти доехал до города Горького (Нижний Новгород), что в четырехстах километрах от Москвы. На подъезде к городу его наконец остановила военная автоинспекция, которая изучив документы, смогла таки определить, куда бедолаге надо.
В войсковую часть позвонили о том, что воин нашелся, и радостям командиров не было предела. И он сам очень обрадовался: несчастный, немытый, голодный вернулся в уют казармы, которая всё же роднее, чем необъятная пустынная планета.
Быт первого года в армии сподвиг Серёгу жениться. Там практически все офицеры были женаты, иначе очень короткая дорога в наркологию. Драки и побои постоянно присутствовали в повседневном быте, как и порча или обобществление личных вещей – издержки жизни в общаге.
Один их совершенно молодой офицер поехал домой в отпуск и сильно опаздывал обратно. Руководство связалось с военкоматом по месту жительства и, оттуда пришла депеша о том, что "не надо бузить", потому что всё в порядке, их офицер просто находится на лечении в наркологии, через неделю курс оздоровления окончится и молодой воин вернется для дальнейшего прохождения службы. Парень подлечился и приехал, но его уже ожидал приказ об увольнении. Вот в чем справедливость? Остальные блуждали невылеченными и их никто не выгонял, а он со справкой что уже здоров – уволен.
Серёга за первый год службы сумел разбить какую-то эфирную ёмкость в медпункте, где иногда ночевал по дружбе с фельдшером. В результате сильно провонял все свои вещи, кроме плащ – накидки. Её – новенькую у него «кто –то надел и ушёл» ещё раньше – в общаге. Шел дождь, Серёга спал после ночного дежурства и только помнил, что во сне у него кто-то
