Сама себе враг - Анна Михалева

Застать актера в театре Алене не удалось, Александра просто разрывали на части — он играл сразу на нескольких столичных сценах, да еще в кино успевал сниматься. Как раз в данный момент Журавлев находился на «Мосфильме».

— Если хочешь, — доброжелательно предложила Настя, служившая в театре не то администратором, не то помощником режиссера, — можешь отправляться туда.

При упоминании студии Алену перекосило — слишком живы еще были воспоминания о событиях, связанных со съемкой в рекламном ролике «Тендер».

— Нет уж! — вздохнула она. — Я подожду здесь.

Настя улыбнулась:

— Твоя тетка на собрании. Сегодня вообще ответственный день — возобновляются репетиции «Гамлета». Из-за кризиса все вроде бы заморозилось, но теперь опять появились спонсоры — и дело пошло. Так что ты угодила в самое пекло — тут все уже с утра на ушах стоят. За время вынужденного простоя наш главный переосмыслил постановку и теперь требует все начать с белого листа. В первую очередь, как ты знаешь, он поменял актерский состав. Теперь Гамлет у нас Журавлев, а Ганин — за бортом. Но похоже, что труднее всего придется Таисии Александровне, ведь раньше хотели делать спектакль в джинсово-ситцевом варианте, а теперь костюмы будут шить новые. Не то из кожи, не то из замши.

— Дела… — протянула Алена. — И это когда столько людей сидит на голодном пайке.

— А что поделаешь, — пожала плечами Настя. — Один из спонсоров — фирма «Кожаная страна». Так что каждый тянет одеяло на себя.

— Слава богу, что не приняли идею этого суперсовременного модельера с его красными балахонами и рваными колготками, — Алена скривилась, показывая свое отношение к «Гамлету» «от кутюр» такого сорта.

— Ну, может же у режиссера в башке хоть один таракан пробежать, — хихикнула Настя.

— У вашего режиссера в голове только тараканы и остались, — решительно заявила Алена. — Я недавно была на его новой постановке «Ужин с мертвецом». Так испоганить дивную пьесу может только гений.

— Ну… — дипломатично промычала помощница, вспомнив, где она работает и чьи интересы должна защищать. — У него раз на раз не приходится. Нельзя же ставить только гениальные спектакли. Иногда талант отдыхает.

— Хорошо бы его талант не отдыхал на этот раз. В октябре я уже посетила две премьеры «Гамлета»: в «Сатириконе» и Питера Штайна — такое впечатление, что театральные ударники решили окончательно растоптать великого англичанина.

— У нас будет музыка, — похвасталась Настя с таким видом, словно включение музыкальных номеров и кордебалета в постановку шекспировской трагедии было ее личной заслугой.

По рассказам тетки, Алена примерно представляла, какого рода зрелище уготовано зрителям. Гамлет будет страдать и мучиться сомнениями в наше время, хотя и слегка видоизмененное. Понятно, что его переживания будут разворачиваться на фоне гула реактивных двигателей взлетающих по соседству с замком самолетов, под шуршание шин автомобилей и вообще под звуки вполне современной жизни. Однако совсем не ясно, в какой стране это происходит: то ли в Дании, то ли в России, то ли еще где-нибудь — местность, как таковая, не обозначена. Да это, по мнению создателей спектакля, и неважно. Главное — выдвинуть на первый план душевные переживания героев трагедии и показать, что они могут быть актуальны и в конце XX века. Кроме того, запланирована музыка и даже песни, которые должен сотворить известный композитор, до этого работавший исключительно в стиле, именуемом неблагозвучным словечком «попса».

— А ты уже слышала?

— Что? — похоже, Настя думала о чем-то, совершенно не касающемся спектакля.

— Музыку.

— Ах, это… — усмехнулась собеседница. — Наверное, пара песенок станет хитами.

— Журавлев будет петь?

— Может быть…

— Что это с тобой? — Алена окинула Настю удивленным взглядом и, усмотрев совершенно несвойственный ей блеск в глазах, потребовала на правах давней приятельницы: — Давай выкладывай!

Для пущего эффекта Алена прищурила правый глаз.

— Да ничего, — та с деланным равнодушием пожала плечами.

— Ну конечно!

— Ладно… Игорек все-таки сделал мне предложение.

— О-ох! — Алена рухнула на стол грудью. — Не прошло и пары десятков лет!

Роман Насти и Игоря Коржикова действительно затянулся. Ну, не так уж надолго, всего лет на пять, однако, по нынешним временам, за пять лет люди успевают нагуляться, жениться, родить ребенка, развестись и даже разделить имущество по суду. А тут — цветочки, романтические встречи и все такое, на чем сейчас особенно не заостряют внимание. Алена владела информацией о развитии этого романа — начался он на ее глазах. Игорь Коржиков (именуемый среди друзей просто Коржик, учился он с Аленой на одном курсе) как-то притащился вместе с нею в театр к тетке Тае, тут и познакомился с очаровательной Настей. Игорек с тех пор успел закончить университет, стать известным репортером «Новостей» на НТВ, однако Настю не забыл, а, как выяснилось, совсем наоборот. Но то ли времени у них недоставало для общения, то ли они оба не могли решиться, но факт оставался фактом — роман их развивался довольно вяло.

— И что? — Алена посмотрела на собеседницу с интересом.

— Не знаю… — задумчиво протянула Настя. — Нужно разобраться. Нужно время…

— Еще время?!

— Ну чего ты от меня хочешь! — Настя всплеснула руками. — Мимо меня каждый день Журавлев проходит! Да что там Журавлев! Ганин… Ильюша…

— Ох, боже милостивый! — на этот раз всплеснула руками Алена. — Тебе ли не знать, что за люди актеры!

— Да я все понимаю… Только странно как-то. Видишь ли, мне жаль…

— Жаль?!

— Представляешь, вот выйду я замуж, а на следующий день встречу мужчину своей мечты.

— Не хочу больше слушать перезрелую девицу с мозгами пятнадцатилетней идиотки, начитавшейся сказочек про алые паруса! — скороговоркой выпалила Алена и решительно поднялась. — Бери Коржика! Мировой экземпляр. Лучше не найдешь!

С этими словами она гордо удалилась.

Оставив Настю размышлять в одиночестве, Алена прошагала целый пролет вверх по ступенькам, даже не оглянувшись — пусть поймет, что на этот раз она не склонна к женской солидарности. Коржик Алене очень нравился: пускай у него не слишком мужественный вид — пухлые щечки, словно у хомячка, который только недавно решил сесть на диету, пусть он не слишком решителен в матримониальных делах, но зато он замечательный парень, а кроме того, отличный журналист. Его криминальные сюжеты она всегда смотрит с удовольствием. Сейчас уже понятно, что карьера его будет успешно развиваться, так что Коржик во всех отношениях завидный жених. И что этой дуре Настене еще надобно?! Ей — студентке-заочнице с весьма посредственной внешностью — стоит ли желать большего?! Хотя, плохо это или хорошо, любовные отношения не зависят ни от красоты, ни от социальных перспектив человека. Алена собралась было обдумывать эту мысль и дальше, но тут ее прервала очень резкая фраза, произнесенная кем-то наверху.

— Ты просто тюфяк! — голос был явно женским. Не просто женским, а еще и противным — слишком нервным, прокуренным и слегка визгливым. — Это ты виноват, а не я!

— Во всяком случае, что сделано, то сделано, — ответил хорошо поставленный мужской баритон.

— Ну конечно! Учти, перебежишь мне дорогу — я пойду в милицию!

— Не нужно никуда ходить. Я же сказал, что не стану рваться в спектакль. Мне это теперь не нужно, — обладатель баритона явно устал препираться.

Алена замедлила шаги. Не хотелось появиться посреди бурной ссоры.

— И нечего от меня шарахаться всякий раз, когда мы сталкиваемся. Сам виноват — нужно было крепче держать руль!

После этой фразы вверх по лестнице застучали каблуки. Алене показалось, что их владелица при каждом шаге вбивает гвоздь в каменную ступеньку. По всей видимости, дама эта исходила недосказанной злостью. Голоса Алена узнала — дамой, несомненно, была Лина Лисицына, а вот баритон…

«Интересно, что заставляет мужиков пресмыкаться перед подобными стервами? — подумала она. — Неужели инстинкт самосохранения?»

Алена завернула на площадке и, взглянув вверх, встретилась с грустным взглядом красивейших в мире серых глаз. Илья Ганин был воплощением мечты многих женщин, в том числе и ее самой. Дыхание девушки замерло где-то между ребрами. Ильюша был восхитителен. Очаровательный блондин ярко выраженного скандинавского типа с идеальной фигурой и потрясающими глазами цвета серого бархата — никак иначе. Алене никогда раньше не приходилось сталкиваться с такой чарующей загадкой природы — по всем статьям глаза серого цвета должны быть пустыми, невыразительными или, по крайней мере, холодными. Взгляд Ганина был противоестественно теплым и мягким. Кроме того, этот человек имел в своем распоряжении аргумент, который был способен не только воспламенить женское сердце, но и обезоружить самого лютого врага: Илья обладал совершенно необыкновенной обаятельной улыбкой.