Иного не желаю. Часть третья (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

К сожалению, кресло находилось как раз напротив моей кровати: ни подвинуться, ни избежать взглядов Этьена.

 Быстро выпив тот чай, который он мне принёс (чай отдавал хвоей), я укуталась в плед и снова прилегла на кровать, стараясь не обращать внимания на мужчину, который находился сейчас совсем рядом со мной.

Но Этьен…

Валуа был не из тех, кого можно было проигнорировать. Отложив телефон в сторону, он пересел на кровать и положил руку на мой живот. Дочка, почувствовав прикосновение отца, тут же энергично заворочалась, вынуждая меня иногда прикусывать губу.

— Тебе больно? – спросил Этьен, прищурившись. – Больно, когда она так делает?

— Не самое приятное чувство, — честно призналась я. Валуа нахмурился.

— Месяц назад ты так не реагировала.

Я пожала плечами.

— Ребенок стал больше.

— А ты слабее, — выплюнул Этьен. – Твоё тело ослабло без моей подпитки и едва удержало ребенка.

Наши взгляды встретились.

Я думала о том, что случилось месяц назад. Когда я узнала, что мужчины, который меня заинтересовал своей заботой и нежностью, никогда не существовало на самом деле, и что сидящий передо мной красивый и мощный Альфа на самом деле расчетливый вожак, готовый пойти ради своей цели до конца.

 Валуа наклонился… чтобы провести волчьими клыками по незащищённому месту моей шеи.

— …мы все такие, — прошептал Валуа на французском. – Каждый оборотень дерется за своё… любыми способами.

Я всхлипнула – потому что не могла ни отодвинуться, ни отстраниться от него.

— Ты – моя, — низко прорычал Валуа, немного поцарапав кожу на шее. – И никто, ни один Альфа в мире не сможет этого изменить.

Его руки жадно шарили по моему телу, разводя мои бедра в стороны, чтобы…

— «Пожалуйста, нет!», — мысленно завизжала я, понимая, что не смогу оказать сколько-нибудь серьёзного сопротивления Этьену, если он решит… взять своё. Но дочка! Из-за его похоти я могу потерять ребенка.

— Таис, — щелкнул зубами нависнувший надо мной Этьен. – Ты должна четко уяснить своё место в нашем мире. Твоё прошлое не может быть оправданием глупого поведения. Как и беременность.

Его рука проехалась по моей шее вверх, до подбородка, заставляя выгнуть голову назад – так, что я вынуждена была посмотреть ему прямо в глаза.

В зеленые, полыхающие злобой и звериным раздражением, жестокие глаза Валуа.

— Ты сама, своими руками создала эту ситуацию, — усмехнулся Этьен. — Вместо того чтобы воевать за расположение нашей стаи, ты предпочла воевать против меня и стаи. Это был путь в никуда, дорогая.

— «Нашей стаи? Нашей? – эти снобы меня едва переваривали, всячески подчеркивая, что я в его замке чужая… Даже в Шотландии, где я на самом деле была чужой, ко мне отнеслись лучше. Что уж говорить про стаю Альфы Баева. Все — начиная от простой горничной, кончая Гильермо, заботились обо мне… И как-то не верилось, что всё это делалось только из-за того, что моя доченька родится парой Володе: ведь Кирилл Владимирович и Настя до сих пор держали это в секрете…

Лицо нависающего надо мной Валуа медленно трансформировалось в звериное, заставляя меня сильнее вжиматься в кровать.

Мы находились совсем близко друг от друга. Опираясь руками о кровать, так чтобы мне не приходилось чувствовать на себе его веса, он терся своим телом об моё, покусывая при этом мои губы и смешивая наше дыхание.

— Тебе надо было лишь принять свою судьбу, — прорычал Этьен. — Я много раз давал тебе возможность достойно занять своё место. Но как поступила ты?

— Какое место? – всхлипнула я. – Место послушной куклы? Самки, лишённой права голоса, собственных интересов; лишённой свободы, наконец — самки, чья жизнь бы сводилась к одному лишь призванию вынашивать твоих детей?

Я резко выдохнула.

— Так это не жизнь и даже не существование.

— В нашем мире самки беспрекословно подчиняются своим самцам, — ощерился Этьен. – Ты должна слушаться, повиноваться и раздвигать ноги, когда я этого захочу.  

Его рука, накрывшая мою грудь, резко порвала платье.

— Это всё принадлежит мне, — протянул Этьен, по-хозяйски дотрагиваясь до обнажённых, отяжелевших из-за беременности, грудей. – Я твой господин, твой Альфа и твой муж.

«К моему огромному несчастью», подумала я.

— Если бы я хотел послушную куклу, — ядовито усмехнулся Валуа. – Я бы без труда её получил. Подумай об этом на досуге.

Его глаза сверкнули – и я проворилась в темноту.

Этьен

Я праздновал победу. Моя самка, моя пара, моя жена возвращается домой – туда, где ей положено было быть всё это время.

Если бы она ещё не воняла этим испанцем… Ну ничего, как только мы приедем в замок, я тут же заставлю её смыть с себя ненавистную вонь беты.

Если бы также легко можно было смыть уныние, в котором прибывала Таис. Моя пара явно страдала о своём прошлом.

Я уловил лишь отрывок её мыслеобразов, но даже эта небольшая грусть заставила ощериться моего волка: даже сейчас, когда Совет полностью проигран Баевым, когда Таис полностью вернулась под мою власть, она, вместо того, чтобы смотреть вперед, пятится назад, поскуливая как подстреленная сука.

Это злило.

Она всё ещё не понимала… отказывалась понимать и принимать.  

— Тебе незачем сохранять своё прошлое гражданство, — ощерился я, обратившись к Таис.

«Ты – моя. Ты принадлежишь мне, роду Валуа и Франции.

Забудь о прошлом.

— Наши дети смогут наследовать только земли моего рода.

«Да, милая, ты всё ещё остаёшься безродной неблагодарной девицей, которая вместо того, чтобы достойно войти в древний род королей и Альф, не желает расставаться со своим плебейским миром безответственности. Но тебе пора принять свои обязательства ».

Я ожидал, что она поймёт; по крайней мере, впечатлится возложенной на неё самой судьбой ответственностью. Но вместо этого она ужаснулась тому, что у неё могут быть ещё дети.

Эта дурная сука даже сейчас, нося под сердцем нашу дочь, в мыслях содрогалась от одной только мысли понести от меня снова.

Лживая сука!

А как она пела на Совете, заламывая себе руки – а вместе с тем хладнокровно планировала преждевременные роды.

Я не сумел удержать своего зверя — и тот надавил на нашу самку силой, заставляя Таис замереть на месте.

Ты ничего не сможешь сделать, дорогая. Будешь подчиняться. Будешь рожать. Станешь моей единственной подстилкой на долгие годы – так, твоё тело будет воспринимать меня как часть себя.

Беря волка под контроль, я отпустил Таис, разрешив её удалиться в спальню — небольшую приватную комнату на борту.

Мои парни, празднуя победу и надвигающееся полнолуние, уже тискали в углу одну из стюардесс, чьи тихие стоны доносились из-за занавески.

Мой волчара тоже сходил с ума от похоти.

Целый месяц я соблюдал вынужденный целибат. Я – который всю свою взрослую жизнь засыпал на одной услужливой суке, а просыпался от минета другой, смиренно ждал возвращения своей пары. Merde!

Проводившая Таис в спальню девка вернулась назад, отчаянно виляя бёдрами. Подошла, спросила, желаю ли я чего-нибудь. А сама уже услужливо склонилась, облизывая губы. Помнит, с чего я люблю начинать свои игры.

Но не в этот раз, девочка… Точнее, не в этой жизни.

Махнув рукой, я спросил у девицы, как устроилась её Луна.

— Луна прилегла отдохнуть, — тут же выпрямилась понятливая девица. – Правда, она отказалась и от чая, и от кофе.

Какая нормальная сука станет пить кофе на последних месяцах беременности? – с раздражением подумал я, тут же приказывав Адели заварить травяной чай — из тех, что рекомендовал Гийом — а мне принести вина.

— Будет сделано, Альфа, — поклонилась стюардесса и отправилась выполнять моё поручение.

А я закрыл глаза, чтобы сосредоточится на Таис.

Натан был прав: стресс, полнолуние и даже Совет (большое количество вожаков в одном месте) сделали своё дело — я слышал её. Урывками, плохо, но слышал.