Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания - Владимир Кованов

Чтобы полнее представить себе успехи современной медицины, в частности хирургии, необходимо обратиться к ее истории, начиная с древнейших времен.

Первые искусные врачи — греки — ввели в обиход названия болезней, а римляне разработали медицинскую терминологию. На этой основе утвердился международный язык медиков. Попытки создать свою национальную терминологию предпринимались во многих странах, но успеха не имели.

Основоположником научной медицины в Греции явился великий врач и мыслитель Гиппократ (460 – 377 гг. до н. э.). Его сочинения — кладезь знаний и мудрости. Гиппократ считал, что заболевание вызывается присутствием в организме человека особого болезненного начала, развивающегося в нем самом или проникающего в него извне, как, например, при чуме, которая свирепствовала в то время в Греции. Для борьбы с чумой он рекомендовал делать дезинфекцию, чтобы предупредить попадание в организм веществ, вызывающих болезнь.

Гиппократу принадлежит также идея выжидательного способа лечения, нашедшая отражение в его афоризмах: «Быть полезным больному или по крайней мере не вредить ему», «Природа излечивает болезни, а не врач».

У него мы находим и интересные высказывания о хирургии. В сочинении «Об искусстве» он говорит: «Врач — служитель искусства». В книге «De Ventis et аеrе» пишет: «Для желающих посвятить себя хирургии необходимо широко практиковаться в операциях, ибо для руки практика — лучший учитель». И тут же добавляет: «Когда же имеешь дело со скрытыми и тяжелыми болезнями, то здесь… нужно призвать на помощь размышление»[1]. Труды Гиппократа насыщены врачебной мудростью. Их следует вдумчиво изучать, так как они не потеряли своего значения и для нашего времени. «Искусный врач, прежде чем взяться за дело, — учит Гиппократ, — ожидает, пока не отдаст себе ясного отчета в свойстве страдания, и старается лечить скорее предусмотрительно, чем с безумной отвагой, скорее нежно, чем прибегая к насилию». И далее: «Когда все сделано по правилам, — пишет он, — а необходимое действие не наступает, все же лучше оставаться при однажды примененном средстве, пока не миновало то состояние, которое было вначале»[2]. Гиппократ обладал гениальной наблюдательностью, прозорливостью и изумительной интуицией. Об этом хорошо сказал выдающийся хирург нашего времени С. С. Юдин, писавший, что интуиция_ «не есть нормальный путь познания, ей обучить нельзя, а потому вести к ней и призывать — не стоит. Но отрицать ее тоже нельзя, хотя бы в искусстве, а потому допустимо восхищаться античными примерами интуиции в лице Гиппократа в области нашего врачебного искусства»[3].

Гиппократ.

Хирургия древних славян.

В течение почти двух с половиной тысяч лет, прошедших со времени Гиппократа, развитие медицинской науки и хирургии шло то быстро, то замедлялось и почти останавливалось. Нередко раздавались призывы: «Назад, к Гиппократу!» И даже позднее, в 20‑х годах нашего столетия, некоторые весьма авторитетные хирурги утверждали, что «хирургия — на распутье». На это выдающийся советский хирург П. А. Герцен отвечал: «Нет, хирургия живет! Устойчив ее биотонус». Он активно выступал против догматизма и формализма в науке. И как мы видим теперь, его взгляды блестяще подтвердились. Поэтому правы сегодняшние хирурги, призывающие идти не «назад, к Гиппократу, а вперед, с Гиппократом!».

У греков и римлян времен Гиппократа хирургия достигла высокого уровня развития. Первым хирургом считался Хирон — учитель Асклепия (Эскулапа). Имена выдающихся хирургов Герофила и Эразистрата были известны далеко за пределами Греции. Согласно преданиям, они столь ревностно относились к анатомическим исследованиям, что даже производили вскрытия живых преступников.

Как свидетельствуют различные источники, у наших предков — древних славян и скифов — хирургия также существовала. Торговые связи между скифами и греками положительно сказывались на развитии медицины, в том числе хирургии. Имена скифских врачей Абариса, Анархасиса, Томсариса — признанных знатоков своего дела — были хорошо известны в Греции. Скифские врачи–хирурги, как это видно, например, на орнаменте золотой вазы из кургана Куль—Оба (V в. до н. э.), участвуя в многочисленных военных походах, оказывали помощь раненым. Они удаляли костные осколки, накладывали шины на поврежденные конечности, лечили гнойные раны, производили трепанацию черепа.

Позднее, в период Великого переселения славян на север, в связи с экономическим ослаблением государства пришли в упадок медицинские знания, в том числе и в области хирургии. Тормозом для дальнейшего развития медицины явилась тесная ее связь с церковью, проповедовавшей суеверия. Знахари и монахи Древней Руси верили в мнимые силы, изгоняющие «злой дух», считали заболевания проявлением порчи, действием дурного глаза, прибегали к заговорам, молебнам. Суеверия приводили к нелепым приемам «лечения» больных, и в результате они часто погибали. Попы же объясняли их смерть греховностью человека и вмешательством дьявола. Церковные деятели всех стран вели жестокую борьбу с прогрессивными материалистическими взглядами.

«Изгнание злого духа».

Так, в 1553 году в Женеве был объявлен колдуном и еретиком М. Сервет, которому принадлежит заслуга открытия легочного кровообращения. По приказу Ж. Кальвина он был заживо сожжен на костре.

В средние века практическая хирургия не относилась к медицине. Хирурги были ремесленниками и составляли особое сословие, имевшее свой устав, герб и своих святых патронов — покровителей этого ремесла. Во Франции их общество называлось «Братство святого Косьмы». По преданию, святой Косьма умел хорошо лечить раны. Хирурги не обучались в специальных школах, а поступали к опытному учителю. Ученик постоянно сопровождал его во время посещении больных, носил инструменты, перевязочный материал, мази и помогал при операциях и перевязках больных. Накопив необходимый опыт, ученик держал экзамен, его принимали в члены братства, и он начинал самостоятельную работу.

Наиболее увлеченные ученики занимались самообразованием— изучали анатомию, хирургическую патологию, технику операций. Некоторые из них становились видными врачами–хирургами. Например, выдающийся французский хирург Амбруаз Паре (1509? — 1590). С горечью и сожалением он вспоминал: «Моя бедная юность не была просвещена изучением латинского языка». Многие хирурги–ремесленники кочевали по стране, стремясь попасть на ярмарки, где обычно скапливалось много народу. На площади или постоялом дворе хирург раскидывал палатку и принимал больных. Пробыв некоторое время в одном городе, складывал свое имущество и переезжал в другой, нередко оставляя оперированных больных на произвол судьбы.

Хирургия была также делом цирюльников, банщиков и даже палачей. Хирургическая репутация палачей стояла высоко. Им приходилось вправлять вывихи и лечить раны, полученные при пытках. Известны факты, когда личным хирургом короля и всего королевства был палач.

Амбруаз Паре.

В деревнях имелись хирурги–кузнецы и коновалы, лечившие не только лошадей, но и людей. Нередко врачеванием занимались вовсе невежественные люди с преступным прошлым. Такие «лекари» только калечили людей и вымогали деньги. Существовала даже особая подпольная область хирургии — украденных нищими детей перекупали и превращали в причудливых уродов, на которых в то время был большой спрос в Европе. Об этих «компрачикосах», как их называли в Испании и во Франции, рассказал В. Гюго в романе «Человек, который смеется».

Подобная практика существовала и в допетровской Руси. С этим злом пытались вести борьбу — царь Федор Алексеевич, например, издал указ, в котором говорилось, что надо «отбирать у нищих и помещать в приюты ребят, которых с улиц крадут, руки и ноги ломают и на улицы кладут, чтобы люди умилялись и больше милостыню давали».

С глубокой древности нож является главным инструментом хирурга. Изменялись его форма, размеры, металл, из которого он изготовлен, но сохранилось основное назначение — рассекать ткани. Инструменты заимствовались в быту. Знаменитый хирург А. Паре, например, вынужден был однажды извлекать у герцога Гиза обломок копья, застрявший в черепных костях позади ушной раковины, с помощью кузнечных клещей, так как обычными хирургическими инструментами это сделать не удавалось. Ухватив клещами торчащий конец копья, А. Паре уперся в герцога ногой и с трудом вытащил обломок. «Хотя метод лечения был жесток, — писал он, — но раненый оказался вынослив и выздоровел». Если наконечник стрелы уходил глубоко в тело, иногда поступали так: несколько человек пригибали к земле молодое дерево, и хирург привязывал к его верхушке торчащий из раны конец, затем дерево отпускали, и оно вырывало стрелу. Последствия такой операции бывали более тяжелыми, чем само ранение. Прибегали и к самострелу: с помощью рукоятки натягивали тетеву лука, прикрепляли к ней торчащий конец стрелы и, удерживая тело раненого, отпускали тетеву.