Чёрная полоса - Александр Абвов

-- Итак, - начал свою речь нынешний хозяин кабинета, - я следователь по особо важным делам Петров Сергей Степанович, теперь я буду вести ваше дело.

-- И что вы напишите в этом деле, опять предложите подписать всё то, что мне тут вчера так настойчиво предлагали? Не подпишу, что хотите, то и делайте! - я почему-то совершенно не сомневался в себе, и своих силах противостоять милицейскому произволу, хотя это, скорее всего, была всего лишь такая психологическая защита.

-- Нет, не предложу..., хотите курить или чаю? - следователь положил на стол пачку сигарет и зажигалку, тон его голоса не внушал страха, и был реально дружелюбен, что я успел отметить про себя.

-- От чая не откажусь, а вот курить, никогда не курил.

Да и вообще запах сигарет всегда вызывал у меня раздражение. Однажды в детстве мне совсем мальцу старшие подростки дали затянуться цигаркой, я долго кашлял и с тех пор ненавижу табачный дым.

-- Ладно, - сказал следователь, включив электрический чайник, стоящий на подоконнике, - сейчас поспеет, подождите.

Пять минут мы сидели молча, потом закипел чайник и Сергей Степанович налил два стакана кипятка себе и мне, кинув в них заварные пакетики 'липтона' и по паре кусков сахара. Явно следователь не первый раз бывал в этом кабинете местных оперов, знал где тут всё лежит. Я взял в руки стакан в алюминиевом подстаканнике, размешивая жгущей пальцы алюминиевой ложечкой сахар, постукивая ей по краям стакана. Пить мне действительно хотелось, в милиции меня поить и кормить пока ещё никто не собирался.

-- Ну вот, теперь можно говорить о вашем деле, - следователь устало вздохнул, как бы показывая, как же ему надоело заниматься такими делами и такими подследственными как я.

-- О каком таком деле, - я решил попробовать покачать права, коли прямо сейчас побоев не ожидается, - неужели вы не видите, что моей вины ни в чём нет? - попробуем покачать права, раз меня явно не прессингуют, может чего расскажут случаем.

-- Хм, вы правы, Василий Петрович, вины вашей действительно нет, но есть ответственность в силу некоторых обстоятельств. Просто по факту возникновения этих самых обстоятельств, тут уж ничего не поделать.

-- То есть как так, ничего не поделать?

-- А вот так. Вы хоть представляете, кого вы вчера убили?

-- Я убил? - у меня упал голос, и задрожали руки.

Впрочем, да, могло такое быть, там всё так быстро получилось, нападавших на меня подонков было пятеро, и двое из них были с ножами. Им-то и перепало в первую очередь. Просто на одних рефлексах сработал, как в армии научили. Я не то что бы какой борец, однако, смолоду умел за себя постоять, да и дрались пацаны нашего района часто. И в армии, когда нечего было делать, да-да, для нас, 'пиджаков', такое иногда было реально, учился наносить вред чужому здоровью. Мы тогда лётчиков обслуживали, новую технику в Афганистан на испытания отправляли, а сами мы шли в комплекте с ней. Вот и натаскались вместе с десантниками, дислоцированными при авиабазе. Понятное дело, десантура на нас смотрела свысока, мы им не чета, но поскольку постольку вместе с ними могли в бою оказаться, нас тоже стрельбе и рукопашке учили. Не особо тщательно, просто чтобы нас постоянно охранять не требовалось. А марш-бросками по окрестностям аэродрома так вообще конкретно достали, хорошо, что я силой и здоровьем не обижен, дыхалка хорошая. Ко всему прочему технический персонал учили тому, что делать, если случайно оказался в боевой ситуации. При нападении врага на аэродром, к примеру. Тут и общие принципы выживания под огнём, и методы отражения атаки агрессоров подручными средствами, короче, гоняли нас прилично, до сих пор вспоминаю с некоторой благодарностью. Благодарностью за хорошее развлечение, а не шагистику на плаце, как было по армейским рассказам у некоторых. Это я сейчас так об том вспоминаю, а тогда без мата обо всём этом 'учении' даже не думал. Эх, воспоминания, воспоминания, а сейчас вот она, боевая ситуация...

-- Да, Василий Петрович, вы действительно убили, - поставил окончательную точку следователь. - Причём двоих, ещё один молодой человек навсегда останется инвалидом, у него смещённый перелом позвоночника, а не шеи, как у первых двух. Иначе бы на вашей совести уже три жмура было. Оставшаяся парочка тоже нескоро из больницы выйдет. Ловко вы их раскидали, однако, учились где или в борцовскую секцию ходили?

--Нет, не ходил, так, немного армейского опыта, да и с друзьями-охотниками иногда тренировались. А там ребята военные, вот и нахватался отовсюду понемножку.

Вроде бы мой голос был твёрдым, но внутри было гадостно. Если на мне реальные трупы, чего я сразу не заметил, больно быстро меня захомутали, то получается всё хреново...

-- Они же ведь первые напали и с ножами были, я всего лишь отбивался... - уж не знаю к чему сказал я.

-- Я знаю, - кивнул мне следователь, - мы просмотрели видеозапись с камеры наружного наблюдения на бензоколонке, где всё очень хорошо было видно. Да и свидетели нашлись, которых подкупить не успели.

-- Тогда в чём меня обвиняют?

-- Пока всего лишь в превышении пределов допустимой обороны, но это для вас не самое важное, - как-то изменившимся твёрдым тоном сообщил мне Сергей Степанович.

-- А что же тогда важное? - я как-то слишком сильно возмутился такому предложении. - Их было много, ещё с ножами, что мне было делать? Даже сбежать бы не успел. Неужели предлагаете в таких случаях добрыми словами отговариваться? Или вы думаете перед подонками надо раскрывать карманы и отдавать кошельки, чтобы не дай бог кто из них не пострадал? - возмущение у меня достигло максимального напряжения, я даже вспотел.

-- Я же говорю, для вас это не важно, важно то, кто от вас пострадал..., - так же спокойно продолжил следователь.

-- Думаю, уличная шпана, гастролёры залётные, не одного же русского лица не видел, - я немного сбавил обороты, но всё равно был во взведённом состоянии.

-- Если бы это было так, вас бы уже давно отпустили. Даже извинились, наверное. Но, увы, так не получится, - Сергей Степанович глубоко вздохнул ещё раз.

-- Что мешает? - ситуация меня снова начала раздражать.

Хотя мне такое эмоционирование совсем не свойственно, видимо сказывается бессонная ночь в камере.

-- Мешает не 'что', а 'кто', - теперь следователь взял уверенный тон институтского лектора, предлагающего мне прописные истины. - Один из погибших, сынок очень влиятельных в городе господ. Очень влиятельных господ, они к мэру дверь пинком открывают, не стесняются. Другие тоже детки не из последних. У этих молокососов хобби было такое, таких как ты лохов периодически щупать, и ножичком немножко щекотать, развлекались они так. Про девок вообще не говорю. На них у нас целая куча заявлений от пострадавших лежит, а сделать ничего не можем, уже не первый год как. Вот и доразвлекались они, повстречав тебя на свою голову, до этого им-то всё с рук сходило, совсем обнаглели. Могу тебе спасибо сказать от всего нашего отдела, избавил ты почти нас от большой головной боли. Однако их родители тебя живым теперь не отпустят, у них кровная месть в чести. Нет тебе больше жизни ни здесь, ни в тюрьме, везде достанут, с их-то деньгами и связями. Тут рядом с отделением две машины с их людьми стоят, тебя ждут. Тебя даже в СиЗо (следственный изолятор) везти опасно, там сразу и кончат. Но есть один выход..., -заговорщицким тоном заметил Сергей Степанович.

-- Какой? Самому с горя повесится что ли? - я внутри ещё продолжал кипеть, что сказывалось на моих ответах.

-- Нет, вешаться пока не обязательно.

Сергей Степанович подошел к двери, открыл её, посмотрел в коридор и снова плотно её закрыл, взяв стул и сев рядом со мной, а не как раньше за столом напротив.

-- Тут такое дело, только ты сразу не удивляйся, мы можем тебя хорошо спрятать..., - тон следователя стал ещё более подозрительным.

-- Интересно где? На двух метрах под землёй? - я совсем не был склонен к оптимизму в этой ситуации.

-- Глубже, гораздо глубже, на такой глубине, куда никто никогда не докопается, - следователь перешел на шутливый тон, впрочем, мне сейчас было сосем не до шуток.

-- Чем дальше, тем интереснее, - поддержал его весёлое настроение я, про себя лихорадочно перебирая возможные для меня варианты выжить в этой заварухе.

-- Значит так, - тон голоса Сергея Степановича стал строг, - повторю, не удивляйтесь тому, что я дальше скажу, это правда. Итак, мы имеем возможность отправить вас в другой мир, который вроде бы как похож на наш, но реально другой. Требуется только ваше согласие.

Вот это да. Тут хоть стой, хоть падай от таких новостей. Другой мир. Фантастика. И ведь таким тоном сказано, что не верить нельзя. Правду говорит следак. Да и на 'вы' перешел неспроста.

-- У меня есть какой-либо другой выбор?

-- Думаю, что нет. По крайней мере, я бы на вашем месте соглашался на моё предложение. Здесь вы точно покойник, а там - как получиться. Проход туда только односторонний, и там вам гарантируется новая жизнь. Про то, что осталось тут никто никогда не вспомнит, если вы того сами не захотите. Да и нас от проблем избавите.