Превосходство этажерок (СИ) - Константин Николаевич Буланов

возможность добраться до резиденции российского императора, их цепеллины вполне могли осилить столь продолжительный полет и нанести бомбовый удар там, где их никто не ожидал увидеть. Да, это была чистой воды перестраховка. Но грамотно продемонстрировать царственному родственнику свое искреннее служение, стоило дорогого. Потому на вооружение здесь, помимо пулеметных расчетов, собирались поставить, как зенитные трехдюймовки, так и отдельный отряд истребителей ПВО, на деле представлявших собой бронированные штурмовики ШБ-1[1], как наиболее мощные аэропланы из числа существующих в мире. Конечно, восемь подобных машин оказались бы отнюдь не лишними на фронте. Однако и о своей личной выгоде никогда забывать не следовало. А за верное служение у императора можно было попросить что-нибудь очень полезное. Да и сам он умел, как ценить, так и награждать, полезных для себя людей. Нынешние же гости, несомненно, к таковым относились.

— Как поживает ваша несравненная супруга, Михаил Леонидович? — прежде чем заводить речь о ратных делах и в ожидании чая, великий князь решил скоротать время за светской беседой. — Все так же спасает жизни достойных сынов отечества, являясь к ним на крыльях, словно ангел господень? Я, каюсь, за всеми навалившимися делами несколько запустил вопрос создания отдельных санитарных отрядов и не в курсе деятельности того, что некогда был создан вашими усилиями.

— Благодарю, Александр Михайлович, с Элен все в порядке. Еще в ноябре она вернулась в Нижний Новгород, где сейчас занимается воспитанием нашего сына. А все машины ее отряда тогда же убыли на капитальный ремонт и впоследствии были переделаны в бомбардировщики, после чего направлены на фронт для возмещения потерь. Так что санитарного отряда у нас более не существует. Хотя опыт, следует отметить, вышел весьма познавательным. И в будущем, когда у нас появится такая возможность, подобные формирования было бы неплохо возродить. Очень уж они оказались полезны, как на наш взгляд. — Обстоятельно, под едва сдерживаемые смешки своего друга, ответил Дубов. Их высокопоставленный собеседник всех перипетий последних месяцев семейной жизни Михаила, естественно, не знал, иначе не стал бы поднимать столь больную для последнего тему. Слишком уж сильно обиделась мадам Дубова-Дютрие на своего мужа после того как он, можно сказать, лично отдал ее аэроплан другому летчику. И все последующее время яркая представительница европейских феминисток грызла за это своего супруга просто нещадно. Друзья же, оказавшиеся предателями, в ответ на его жалобы, лишь подшучивали над ним. Усугублялось положение пилота-охотника еще и тем фактом, что сам Михаил постоянно пропадал на фронте, в то время как его прекрасная половинка закипала от негодования в глубоком тылу.

— Отрадно слышать, что с вашей семьей все в порядке, — слегка недоуменно покосившись на покрасневшего лицом Егора, обозначил легкую улыбку хозяин кабинета. — В такое тяжелое для всех нас время лишь любящая семья может даровать столь необходимый душевный покой.

— Так-то оно так, — соглашаясь, кивнул головой Михаил, но при этом так ссутулился и тяжело вздохнул, что более не способный совладать с собой Егор рассмеялся во весь голос.

— Ох, прошу прощения, Александр Михайлович, — вытирая выступившие на глаза слезы, повинился тот. — Просто Элен оказалась столь яркой представительницей la femme fatale, что едва не загрызла нашего товарища, когда узнала о невозможности скорейшего возвращения на фронт из-за отсутствия потребных для возрождения ее санитарного отряда аэропланов. Потому я, как очень хороший друг Михаила, желал бы просить у вас помощи в его спасении, — все еще посмеиваясь, ободряюще похлопал тот товарища по плечу. — Возможно ли выделить некоторую часть из числа собираемых нынче У-2 для возрождения подобного отряда?

— Полагаю, что ради душевного спокойствия и семейного счастья Михаила Леонидовича я смогу изыскать возможность для такого шага. — Кинув на в очередной раз тяжело вздохнувшего посетителя полный искорок веселья взгляд, командующий ИВВФ[2] поспешил обозначить цену своей помощи в столь непростом вопросе. — Однако в качестве ответной услуги я попрошу исполнить ваше недавнее обещание и решить вопрос с «Гебеном». И, боюсь, решать его придется исключительно силами наличествующими у Черноморского флота.

— Хм, тогда это будет куда более сложным делом, — почесав в задумчивости подбородок, покачал головой Михаил. — Насколько я помню, основным аэропланом морских летчиков на Черном море является У-1М выделки завода господина Анатра с двигателем нашего производства. — Для всех гидропланов отечественного производства в качестве основного двигателя применяли исключительно нижегородский З-5 с пневматической системой запуска, что позволяло пилоту заводить его прямо из кабины. — И это уже неплохо. Пусть бомбовая нагрузка у такой машины будет поменьше, чем у биплана, шесть — семь пудов он точно сможет унести. Но даже семипудовая бомба для столь крупного и хорошо бронированного корабля, как линейный крейсер, будет не слишком опасной. Да, подобными боеприпасами мы сможем нанести ему ряд повреждений. Вот только такая громадина сможет пережить и сотню прямых попаданий и даже две. Потому бомбить его на рейде Стамбула не имеет смысла. Так мы не решим вопрос с его потоплением и лишь заставим немецких моряков раньше времени уделить повышенное внимание противовоздушной обороне кораблей. А ведь основной удар по их флоту мы собирались нанести именно на Балтике.

— И что вы предлагаете? — не услышав прямого отказа, слегка подался вперед великий князь. Пусть прежде он уже успел пообещать императору на деле доказать эффективность легких аэропланов в деле уничтожения вражеских кораблей, до самого последнего момента полной уверенности в успехе подобного мероприятия не было. И лишь сейчас люди, в которых он верил, дали ему четко понять, что дело может выгореть.

— Как я понимаю, единственной нашей возможностью остается подловить его в открытом море и забросать метательными минами. — Представляя собой нечто среднее между шестовой миной и самоходной миной Уайтхеда, небольшие, легкие и потому сравнительно недорогие метательные мины конструкции Эриксона одно время являлись основным оружием большей части небольших русских миноносцев и миноносок. Выстреливаемые из минных аппаратов пороховым зарядом они тут же ныряли под воду, где благодаря приданному ускорению могли по инерции пройти расстояние до четверти кабельтова на глубине в 2–4 метра. Вот только в силу предрасположенности к уходу с курса и малой скорости хода эти мины так и не смогли как-либо показать себя в морских сражениях былых времен и, в конечном итоге, оказались списаны подчистую, на долгие десять лет упокоившись в арсеналах, пока до них не добрались авиаторы. В отличие от новейших 450-мм авиационных торпед для У-3, которые получились путем сильной переделки самоходных мин для подводных лодок образца 1907 года, метательные мины не претерпели каких-либо значительных изменений и были пущены в дело практически в своем первозданном виде. Во всяком случае, с потребными доработками вполне смогли справиться флотские мастерские. Разве что отныне ускорение передавалось