Механическая пустошь - Константин Нормаер

– Вскрываемся! – наконец рявкнул усач.

Юнцы переглянулись и дрожащей рукой выложили на стол карты.

Оскалившись, словно степной койот, одноглазый уже потянулся за скромной кучкой пластин, когда услышал в свой адрес законную претензию.

– Простите, но, по-моему, эту партия моя… Я выиграл.

Недоверчиво уставившись на расклад, усач слегка опешил. Неужели один из сопляков умудрился обставить его как последнего простака.

– А мне плевать! – недолго думая заявил он.

– Но позвольте, миста, это же стрит-флэшь, – продолжил отстаивать свою победу юноша.

– Это ты мамке своей расскажешь, когда будешь отпрашиваться погулять в следующий раз.

– Простите, что?!

Усач загоготал, а потом вдруг сделался невероятно серьезным.

– Я говорю: пошел вон, щенок! И дружка своего недоразвитого забери! А то без вас тошно. Эй, Мэг! – перестав обращать внимание на собеседника, он окликнул юркую официантку. – Плесни-ка еще, хорошая моя!

– Чего тебе, Фил? – мгновенно отреагировала расторопная пышка в заляпанном фартуке.

– Давай двойной дьявольский плевок! Как раз то что надо. И этим выкормышам – за мой счет. А то того и гляди, слезки пустят.

Молодая кровь обычно вскипает довольно быстро – не успел произнести слова, а пузырьки злости уже тут как тут.

Одноглазый успел опустошить стопку, когда хлесткий удар выбил ее из его рук.

– Вы не получите от меня ни единой пластины! – продолжил возмущаться юноша.

Усач недовольно поморщился.

– Да что ты говоришь! А кто тебя спрашивать-то будет?! – Он сгреб горсть неровных монет себе в карман и уже направился к выходу, когда ему в спину донесся дрожащий голос.

– А ну стоять! Вы ответите за это!

Одноглазый повернулся, и в это самый миг в него уперся крохотный пистоль: насаженный на деревянную колодку короткий ствол с фитильным замком.

– Я бы не советовал тебе шутить с оружием, малец, – довольно спокойно отреагировал усач. – Или ты собираешься и его поставить на кон?

– Отдай мой выигрыш!

Все вокруг притихли, ожидая развязки внезапной склоки. Лучшего развлечения и быть не может.

Обведя презрительным взглядом собравшихся, усач кивнул и на удивление легко согласился на мировую.

– Хотя, почему-бы и нет. На, забирай… – Вытянув руку, он разжал пальцы. Пять неровных пластинок поместились в центре здоровенной ладони.

Юноша покосился на худощавого приятеля и слегка успокоившись, ослабил напряженные мышцы. Ствол немного гульнул и уставился в пол. Этого было достаточно, чтобы одноглазый начал действовать.

Легкий свист пронзил воздух. Прыщавый юнец так и не понял, как он пропустил резкий выпад противника. Короткий, почти с ладонь, метательный нож точно поразил цель.

Усач оказался дьявольски быстр. Такой реакции позавидовали бы даже Дикие проводники, отметил про себя странник. Впрочем, лично его это не должно было заботить. Сейчас он хотел лишь промочить горло, а уже потом пораскинуть мозгами.

Небрежно перешагнув через умирающего, странник смахнул со стола карточный бардак и позвал прислугу, чтобы сделать очередной заказ.

Короткая память здешнего питейного заведения проявила себя в полной красе. Случайная смерть уже осталась в прошлом, а шумная жизнь продолжила свое однообразное существование! Так было принято не только в Жаровне, а, пожалуй, на всем Влажном тракте!

Одноглазый быстро покинул салун, оставив после себя лишь множество осторожных пересудов. Видимо, он частенько расправлялся со своими соперниками подобным образом, чем и вызывал у местных забулдыг не просто дрожь в коленях, а настоящее сотрясание внутренностей.

Получив порцию мутного пойла, странник покосился на застывшего над бездыханным телом худощавого юнца. Не сдерживая свои эмоции, тот ревел навзрыд, словно пустынный хрюпа.

Они не просто компаньоны, нет, тут нечто большее, заключил странник. Убивается он довольно натурально, будто потерял действительно близкого человека. Например, брата или кого-то ближе. Стоп, все-таки брата, по-другому и быть не может, кивнул он, радуясь собственной прозорливости.

Буквально через пару секунд и эта бесполезная мысль покинула голову человека в плаще и широкополой шляпе. Сейчас он мог думать только об одном: след, который потерялся в Вязком Шныре прошлой ночью, отыскался именно здесь, в захудалом поселении с жалким названием Жаровня. Так что теперь надо быть начеку. Человек без Тени может быть совсем близко. Может быть, даже ближе, чем кажется: вводится за ним такая особенность. Возможно, он даже сидит за соседним столиком или того хуже – лежит сейчас бездыханным телом у ног странника.

4

Толпа изнывала от нетерпения. Подбадривая себя улюлюканьем, люди требовали начала представления: жестокой, кровавой расправы над беспомощной жертвой, у которой не будет ни единого шанса на спасение.

Первые ряды взревели. Скоро они станут настоящими вершителями судеб. Слепыми судьями, способными лишь выносить вердикт, а не выслушивать пламенные оправдания.

Небольшой частокол натянулся как тетива, отозвался протяжным стоном, но все-таки выдержал натиск человеческих тел. Толпа начала ухать, будто сыч-перевертышь, предвещая скорую дележку человеческой судьбы.

Высокий палач в самодельном колпаке с дырами для глаз и носа поднял руку. Двое привратников, дрожа от нетерпения, поплевав на ладони, взялись за поручни зубчатого колеса. Старые цепи дернулись, и решетка неохотно поползла вверх. Не успела она подняться, а на площадку уже вытолкали невысокого человека в оборванной одежде. Выглядел тот устало, но держался с явным достоинством. Удивительно дело, если учесть, что первые признаки зловонной напасти уже проявили себя во всей красе. Его лицо было разъедено Болотной кислотой, а грудь и руки украшали глубокие язвенные рубцы. И это было еще не все: правый глаз полностью отсутствовал, осталась лишь глубокая рытвина размером с хороший каньон. Казалось бы, этот страдалец должен испытывать ужасные мучения. Но вместо этого пленник гордо вскинул голову и с отвращением уставился на бушевавшее за оградой человеческие отродье.

– Вы только посмотрите на этого выродка, братья! – проревел ведущий церемонии. – Конечно, он не достоин вашего внимания. И все же присмотритесь к этому умирающему ублюдку! Грязному пожирателю человеческих душ! Я не ошибся, именно пожирателю!

Первые ряды тут же притихли. Не доверчивый шорох донесся с задних рядов. Шутка ли, сам Пожиратель! Такая дичь не каждый раз попадает в охотничьи силки.

– Его сцапали наши следопыты, гордость им и слава! Возле Фыркающих вод он доедал человеческие останки. Они принадлежали ребенку! – добившись нужного отклика, продолжил вещать устроитель расправы.

Новость вызвала эффект вспыхнувшего пламени. Голоса стали громче, а обсуждения эмоциональнее.

Странник вышел из салуна, осторожно приблизился к толпе и прислушался. Новость сама по себе не имела для него особой важности. Местные шаркающие-следопыты хаживали и на большие расстояния, чем Болотные извилины. В том ничего удивительного нет. А вот существо, которое им посчастливилось заарканить в последнюю вылазку, все-таки вызвало у путника некий интерес. Конечно, он мог ошибаться, но внутреннее чутье подсказывало ему, что таких просто совпадений не существует.

Протиснувшись вперед, странник внимательно вгляделся в скуластое лицо пленника.

Широко расставив ноги и воздев руки к небесам Пожиратель продолжал проявлять безразличие ко всему происходящему. Небрежно смахнув с раны выступивший гной, он сплюнул кровью. Осклабился, словно горная макака. Нагло, агрессивно, как будто для него это была всего лишь игра.

Толпа напряглась, заволновалась. Кто-то ругнулся, кто-то непроизвольно охнул. Ну а в тех, кто послабее, зародились первые признаки страха.

– Не переживайте и не трепещите! Скоро наш скромный Хряк отомстит за наше людское племя! И тогда этот упырь получит за все зло, что сотворил! – успокоил всех устроитель.

Зрители поддержали его радостным улюлюканьем.

А вот странник – наоборот, не разделил всеобщего веселья. Куражится с тем, кто не отбрасывает тень, дело опасное. Как бы жалко он сейчас не выглядел, существует и обратная сторона медали. И пускай он всего лишь слуга, это не умоляет его достоинств. Колдун не берет себе в проводники кого попало. А значит, сегодняшний бой может иметь вполне неожиданный финал.

– Итак, встречайте! Посланного нам самим Господом! Защитника бедных жителей Жаровни! – во всю глотку выкрикнул голос. – И да свершится гребаное правосудие!

Над ареной повисла томная пелена предвкушения.

Пленник с интересом поднял взгляд и уставился на противоположные ворота. Из полутьмы промозглого подвала донеслось протяжное бурчание, а затем раздался душераздирающий вопль, словно собирались забивать полуфунтового [3] порося.

Любой другой на его месте бы затрясся бы от страха, обманчив не только штаны, но площадку. А если оцепенение позволило бежать – кинулся бы на хлипкий забор, чтобы хотя бы попытаться покинуть арену.