ПэСэА, или Последний синдром аденомщика - Андрей Мажоров

М е д с е с т р а. Так вы будете Будете?

Л я к и н. Мы тоже будем-будем!

М е д с е с т р а. Почему на ПСА6 не сдал?

Б у д е т е. Сдал. Просили передать. Я забыл. Вот. (Протягивает бумажку.)

М е д с е с т р а. Кузнецов есть?

К у з н е ц о в. Здесь. (Встает.)

М е д с е с т р а. Первым пойдете.

К у з н е ц о в (упавшим голосом). Почему… первым?

М е д с е с т р а (загадочно). Скажут. (Уходит в кабинет.)

Молчание.

П а н к р а т о в. «Первым пойдете». Слыхали? (В сторону двери.) А тут, между прочим, ветеран войны и труда. С инвалидностью! Первым я пойду. Идите вы все!

Л я к и н. Первым вообще-то я пришел. Тут еще и не было никого. Вы, ветераны, д, вайте, конкретно, как-нибудь через одного!

П а н к р а т о в. Конечно, какие теперь ветераны! Какие теперь заслуги! Когда кругом – одна голая коррупция.

Л я к и н. Отец, мы так до ночи просидим!

П а н к р а т о в. Лаврентия на вас нет!

К у з н е ц о в (прокашлявшись). Товарищи, я не виноват. Они сами назначили.

П а н к р а т о в. «Товарищи»… Это когда было, «товарищи»… Сидит заслуженный ветеран, с наградами. Со второй, понимаешь, группой… Нет – пошептались, посюсюкали, «вась-вась» сделали – и «первым пойдете»! Я к заведующему сейчас! Порядочки…

П а н к р а т о в встает и демонстративно занимает позицию у двери.

К у з н е ц о в (мрачно). Да мне вообще без разницы. Сами разбирайтесь.

Молчание.

К у з н е ц о в (обращаясь к остальным за поддержкой). Вы же сами видели. Чего он завелся?

Л я к и н. Слышь, дед…

Молчание.

Л я к и н. Ветеран! Уснул, что ли?

П а н к р а т о в. Да что с вами разговаривать…

Л я к и н. Сейчас такие специальные подушечки продаются. Взял бы, да и купил.

П а н к р а т о в. Чего ты?

Л я к и н. Для значков. Ну, зачем ты всю свою коллекцию на клифт нацепил?

П а н к р а т о в. Чего?

Л я к и н. «Чего-чего»… Вредно такие тяжести таскать. Тебя аж перекосило.

П а н к р а т о в (отваливается от двери и нависает над Л я к и н ы м). Да что ты понимаешь, тля сопливая! Я эти ордена кровью заслужил! Когда ты еще титьку сосал!

Л я к и н. Да ладно. Какие ордена? (Приглядывается к наградам.) «Почетный донор», что ли? Ну, это да. Тогда да – кровью.

П а н к р а т о в (трясясь). Да я таких, как ты… Раньше имел один раз, а потом выбрасывал!

Л я к и н (удивленно). Классный базар. Спиши слова!

П а н к р а т о в. Я те сейчас запишу! Я те так пропишу, своих не узнаешь!

Л я к и н (встает). Да что ты разорался-то? Шуток не понимаешь?

Б у д е т е (занимает позицию между сторонами, примирительно, П а н к р а т о в у). Конечно, вы первым пойдете. По старшинству и по заслугам. (Л я к и н у.) Потом вы, раз первым пришли. Потом первым пойдет… вот, господин Кузнецов. Как было объявлено. Ну, а я замкну шествие. Первым от конца. (К у з н е ц о в у.) Не возражаете, уважаемый?

К у з н е ц о в. Повторяю еще раз – мне совершенно безразлично.

Б у д е т е (П а н к р а т о в у). А вы бы сели. Похоже, тут… надолго.

П а н к р а т о в, что-то бормоча, возвращается на свое место. Л я к и н тоже садится.

Л я к и н. Всех помирил. Будете, а ты кем… будете? Из прибалтов, что ли? Добрый такой.

Б у д е т е. Между прочим, этимология моей фамилии имеет славянские корни. Я смотрел в Википедии. Я – белорус. Предки мои – из Белоруссии.

П а н к р а т о в. Все вы теперь – из Белоруссии.

Л я к и н. Теперь – да.

К у з н е ц о в. И чешут языками, и чешут. Какая разница, кто тут откуда? Здесь все равны. Как, понимаешь, перед Господом Богом.

Б у д е т е. О да.

П а н к р а т о в. В хипипедии он смотрел. Хипипед. Меня вот никто не спросит, сдавал я чего, не сдавал… А всякая сопля в рожу тычет.

Л я к и н. Слушай, дед, осади ходули…

П а н к р а т о в. Чего-о?

К у з н е ц о в (поспешно). У него ПСА запросили. Может, у него анализ плохой. Какие у вас там цифры, Арнольд?

Б у д е т е. Не помню. Кажется, около семи. С чем-то.

К у з н е ц о в. У-у… Тогда понятно.

Л я к и н. А какие надо?

К у з н е ц о в. От нуля до четырех. Если выше – пиши пропало.

Б у д е т е. Что это значит – «пропало»?

К у з н е ц о в. А то и значит. Ку-ку, как вон товарищ говорит. Подозрение, извините, на рак.

П а н к р а т о в. ПСА, ПСА… Именно что – подозрение. У меня раз вообще было – двенадцать. А ничего, сидю тут еще с вами. (Неожиданно развеселившись.) Тут врач, мужики, работает, – не доктор, а чисто сатирик. У него и фамилия подходяшша – Задорнов. Он эту самую ПСА называет «Псаки». Ну, говорит, что нам сегодня отмочила госпожа Псаки, Аденома Простатитовна? Какую нам такую санкцию объявила? Не иначе, товарищ Панкратов, лично вам – химкастрацию.

Л я к и н. Зачем это?

П а н к р а т о в. Шут его знает. Может, отпустит. Ты вот сколько раз за ночь бегаешь?

Л я к и н. А сколько надо?

П а н к р а т о в. Молодой… Я в твои годы про это и не думал. А как женился – тем более. Ты вот – женат, нет?

Л я к и н. А при чем тут это?

П а н к р а т о в. Молодой… Вот и сиди тута. Протекай. Всю резьбу уже, поди, сорвали.

Л я к и н. Ничего мне не сорвали

П а н к р а т о в. Что, не шупали еще?

Л я к и н. Чего не щупали?

П а н к р а т о в. От молодой! Железу, чего еще.

Л я к и н. А как ее… щупают?

Негромкий, но дружный смех. Остальные переглядываются, качают головами.

П а н к р а т о в. Ну, готовься тада. Поставят тебя, салагу, в позу… как бы это сказать… угнетенных народов Африки. И давай… демократию насаждать. Цветную, понимашь, революцию.

Л я к и н. Веселкин базар…

П а н к р а т о в. Легко не будет. Раз к ним попался. Чем эти ихние втыки терпеть – я Задорнову прошлый год сказал – вырежьте мне ее на хрен, и вся недолга.

К у з н е ц о в. Болезненная операция. Ее, говорят, не вырезают, а вырывают. Прямо через проход. А наркоз – только местный.

Л я к и н. Мама дорогая…

П а н к р а т о в. Раньше, до войны, так и делали. Теперь, вроде, лазером выжигают.

Л я к и н. Ну, и убрал бы ты ее. Чем трындеть тут. Я с твоего базара уже обстремался весь.

П а н к р а т о в. Нельзя. После операции – Задорнов сказал – в течение года наблюдается… как это, ядри его… Полное угасание половой функции.

Л я к и н. А она у тебя, дед, что… Еще не угасла?

П а н к р а т о в. Какое… Нет, ну, конечно, не так, как раньше. Но все-таки… Бабка говорит: пусть уж лучше она у тебя сама как-нибудь погаснет.

За дверью кабинета раздаются невнятный шум и возбужденные голоса. Через мгновение в коридор выскакивает М е д с е с т р а.

М е д с е с т р а. Один кто-нибудь! Доктору помочь!

Четверо в тревоге и недоумении переглядываются.

М е д с е с т р а. Чего вылупились? Дедушке плохо! Поднять надо!

Г о л о с д о к т о р а (из кабинета, повелительно). В реанимацию, я сказал! Пулей!

М е д с е с т р а. Ой, бегу! Что расселись, как на поминках? Один кто-нибудь!

М е д с е с т р а убегает. Все четверо встают, но в кабинет, неуверенно оглядываясь, проходит только Б у д е т е. П а н к р а т о в тут же подкрадывается к двери, заглядывает внутрь. Остальные окружают его сзади.

П а н к р а т о в. Готово дело. Похоже, преставился.

Г о л о с д о к т о р а. За ноги – и на койку! Да осторожней…

Г о л о с Б у д е т е. Тут лужа. И еще что-то.

Г о л о с д о к т о р а. Не утОните. Ну, взялись! Тихо, тихо, тихо…

П а н к р а т о в (орет). Будете, под коленки бери! Да куда… Под коленки бери, дурья башка!

Г о л о с д о к т о р а. Дверь закрыл!!!

П а н к р а т о в закрывает дверь и на цыпочках возвращается на место. За ним – остальные. Лица у всех скорбные.

П а н к р а т о в. Все, не жилец. Серый весь. Ни кровинки.

К у з н е ц о в. Так что было-то, я не понял?

П а н к р а т о в. «Что было, что было…» Пошел бы, да и помог – «что было». Упал старик. Обкакался и обмочился весь. Тебе-то что?

К у з н е ц о в. На отца моего покойного… издали похож. И умер похоже.

П а н к р а т о в. Значит – дрянь наследственность у тебя. Готовься.

Л я к и н. Ну, все… Теперь по-любому до ночи.

Два санитара с грохотом вкатывают в коридор каталку. За ними бегут врач-реаниматолог и М е д с е с т р а. Все быстро исчезают в дверях кабинета. Молчание.

К у з н е ц о в. Вот как это можно? В таком возрасте – и один, без сопровождения.

П а н к р а т о в. Выходит – можно! А кому мы нужны? Кому мы нужны? А ты вот – со своим отцом ходил ли?

К у з н е ц о в. Я со своим ходил.

П а н к р а т о в. Да не ври!

К у з н е ц о в. Он у меня вообще на руках умер.

К у з н е ц о в. А я вот один… Один и сдохну где-нибудь. Хоть бы раз позвонил, спросил, тама это, папа – ты как? Добересся один-то? Давай, мол, я тебя сопроводю. Хрен! Дождесся от них. Валяйся потом в собственной луже. Й-ех!

К у з н е ц о в. Сын, что ли?

П а н к р а т о в. Машину за мильоны купил, а чтоб отца подвезти, или тама что, – хрен с маслом. Давай, старик, жми через весь город на транвае. Быстрее окачурисся… Глядишь – и площадь освободится. Только и ждет, подлец…