Угрюмые твари (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Я затаился в ожидании системного уведомления, о штрафе за провал задания. Ведь, как не крути, но от Люсьен я принял воскрешение. А воскрешают мертвых. Но у Системы, на этот счет, видимо, имелась собственная логика. После удачного воскрешения от игрока она сочла меня не мертвым, а смертельно раненым, о чем и проинформировала в уведомлении:

!!!Внимание! Вы получили смертельное ранение и смогли выжить, находясь в шаге от смерти, только благодаря вмешательству игрока с Даром Приста!

Штраф в пользу игрока с Даром Приста:

!Опыт: -785. Очки свободного распределения характеристик: -777!

Тоже, конечно, хорошего мало. Особенно было жалко драгоценные очки свободного распределения. Но в сравнении с ожидаемыми потерями в несколько тысяч, это были сущие пустяки.

От дальнейших размышлений мена отвлекла разгоревшаяся перепалка между хозяевами.

– Свин! Ты зачем так его?! Он же ничего не сделал!

– Я предупреждал! Убью, если на стабе увижу!

– Не делай так больше! Я едва успела его вытянуть!

– Что ты сделала?! Ради этого ублюдка свой Прист использовала! Накануне большой охоты!

– Не драматизируй, за день мой Прист откатится.

– Ты действительно любишь этого ублюдка!

– Прекрати! Тебя я люблю, болван! А с Рихтовщиком у нас была лишь маленькая интрижка.

– Интрижка?! Да ты в кровати с ним кувыркалась!

– Ой, когда это было то…

– Неделю назад и было!

– ЦЕЛУЮ неделю назад! Я уже и думать-то о нем забыла.

– Ну да. А стоило мне его приложить, сразу Прист активировала.

– Элементарная вежливость. Старый знакомый к нам в гости зашел…

– В спальню?! Это ты ему ключи дала?!

– Не давала я никаких ключей!

– Ты за дурака-то меня не держи! Если б ты не давала, он бы здесь не оказался!

– Ты кого шлюхой назвал, пенек плешивый!

– Ах ты ж курва блудливая!

Спорщики сцепились, послышались звуки отчаянной борьбы…

Я понял, что сейчас случится смертоубийство, и решился повторить подвиг панфиловцев.

– Уважаемые, не ссорьтесь, я все сейчас объясню! – не глядя, выпалил куда-то в сторону высокоуровневых «танков» и скукожился на полу, в ожидании неминуемой страшной и мучительной смерти.

Но борцы, игноря меня, из положения стоя рухнули в партер и, судя по скрипу, приземлились, аккурат, на середину кровати. Напряженное пыхтение там сразу же сменилось страстными стонами…

Чтоб не отсвечивать, я быстренько спрятался за длинную оконную штору и, достав из инвентаря фляжку с живцом, стал лечиться.

Бурные выяснения отношений страстной пары в постели затянулись на добрые полчаса. За это время, потягивая живец мелкими глоточками, я незаметно опустошил две трети фляжки, почти полностью восстановил шкалу Здоровья и даже слегка захмелел.

– Эй, казанова, ну где ты там? Выходи! Я дважды за одно и то же не убиваю.

Голос Свина просто лучился благодушием, как у кота от пуза нализавшегося сметаны. Я решился рискнуть, и выполз из-за укрытия.

Хозяин стаба в расшитом золотом шелковом халате, подбоченившись, как татарский мурза, поджидал меня в середине комнаты.

Промеж глаз сразу не пробил – и я малехо приободрился.

– Ты как здесь оказался-то, чудо? – мурлыкнула Люсьен.

Ничуть не смущаясь моего присутствия, она в чем мать родила вынырнула из-за балдахина и потянулась за оставленным в кресле халатом.

Я невольно сглотнул.

– Ты куда – млять! – пялишься?! – мигом напрягся Свин.

– Котик, хватит, а, – фыркнула дама, скрывая, наконец, прелести за шелком халата.

И, будто специально подливая масла в огонь, тут же добавила:

– Можно подумать, он чего-то там не видел.

– Млять! Люсьен! Ты добиваешься, чтоб я ему башку к хрустам свинячим снес!

– Сам же сказал: дважды за одно и то же не убиваешь, – хмыкнула дама и тут же подхватила под локоть, удерживая на месте, дернувшегося в мою сторону рогоносца.

– Обожаю, когда ты меня ревнуешь, – Люсьен чмокнула Свина в щеку и не заметно тут же мне подмигнула.

– Ну че завис? – буркнул Свин в мою сторону. – Давай, рассказывай, каким ветром в нашу спальню тебя занесло?

Всей правды о себе я им, разумеется, рассказывать не стал. И так хватало высокоуровневых крутышей, жаждущих заполучить меня в вечное рабство. Потому о Душелове я не обмолвился ни единым словом. Но про Сокрушителя преград, позволившего вырваться из тенет паучихи, пришлось выложить все без утайки.

Мой рассказ не занял много времени. Я уложился в десять минут.

– Ишь ты, сперва рассказываешь про Дар, позволяющий базарить с тварями, – покачал головой Свин. – А теперь еще оказывается у тебя есть Дар со смертельным ударом… Эдак ты, пожалуй, и меня можешь того…

– Не переживай, дорогой, этот страшный Дар у Рихтовщика пока в откате.

– Да не переживаю я, – фыркнул Свин.

Но Люсьен, словно не заметив возмущение любовника, как ни в чем не было, продолжила:

– Нанести его он может лишь в течение считанных секунд. И с твоей ловкостью, дорогой, уверена, тебе не составит труда увернуться. Получается, отомстить тебе смертельным ударом он не сможет.

– Мля, так расписала, что прям захотелось попробовать, – облизнулся Свин. – Когда, говоришь, у тебя откат заканчивается.

– Через час примерно.

– Че, в натуре, паучиху одним касанием прикончил?

– Там на самом деле много факторов удачно сложилось. Я ж рассказывал, она была ослаблена откатом, после активации нимфы…

– Видишь, дорогой, какой замечательный человек Рихтовщик, – перебила Люсьен. – Прищемил нос суке Незабудке. Уверена, потерянная жизнь собьет с паучихи спесь.

– Ты зубы-то мне не заговаривай, – проворчал Свин. – Лучше растолкуй, какого рожна его к тебе выхлопом забросило. Ты че, стерва, всю неделю сохнешь по Рихтовщику?

– Да ну брось, Свин. Ты же знаешь, все мои думки только о тебе.

– Я вижу!

– Случайность это! Стечение обстоятельств. Поскольку у нас с Рихтовщиком недавно случилось… ну ты, короче, понял…

– Да уж как тут не понять! – и без того красная рожа Свина зловеще побагровела, ладони сжались в пудовые кулаки.

– Придурок, ты то че молчишь? – вдруг переключилась на меня Люсьен. – Объясни ему, что между нами ничего нет.

– Между нами ничего нет, – закивал я.

– О Стикс! – закатила дама глаза.

– Я сам в шоке, что к вам попал. Думал окажусь рядом с Белкой – это моя подружка.

– Ну вот, что я тебе говорила, – подхватила Люсьен. – У Рихтовщика подружка есть. И наша связь недоразумение. Ты же знаешь, Свиненок, я только тебя люблю, – и подтвердила слова страстным поцелуем.

– Ладно, проехали, – выдохнул Свин, неохотно разжимая кулаки.

– Слушай, раз уж он так неожиданно нам на голову свалился, может, возьмешь Рихтовщика на большую охоту?

– А че за охота-то? – рискнул встрять в семейный разговор.

– Да, пожалуй, можно, – игноря меня, ответил любовнице Свин.

– Только сперва нужно его приодеть, – тут же по новой насела Люсьен. – Ты же не хочешь, чтоб по Свинарнику поползли нелепые слухи. Нужно все обставить так, будто Рихтовщик прибыл по твоему приглашению, для участия в охоте. А если его увидят в этой нелепой рабочей спецовке, начнутся толки, пересуды… Оно нам надо?

– Ладно, вызову Пружину, пусть подберет ему что-нибудь приличное по размеру. И оружие какое-нибудь. В счет трофеев, так сказать.

Мне очень не понравилась ухмылка, исказившая губы Свина при упоминании трофеев.

– Да что за охота-то?

– Слыхал что-нибудь о скребберах, Рихтовщик? – ответил вопросом на вопрос Свин и его ухмылка стала еще шире.

Перед глазами мгновенно всплыл образ огромной, как танк, жутко переломанной твари, с десятками щупальцев и жал, торчащих во все стороны. Даже тогда, в состоянии смертельной агонии, она вынуждала толпу работяг держаться на почтительном расстоянии. И Шпорой удалось вскрыть ее изломанный панцирь с огромным трудом.