Крутые парни - Евгений Сухов

Варяг чувствовал, как в нем растет раздражение.

Почему вдалбливают, что можно прекрасно жить, ничего не вкладывая и не производя? «Мы тут сидим, а денежки идут», – капала на мозги телевизионная реклама. Если раньше в совковый период экран телевизора был красен от флагов, то теперь сплошная тупость: порнуха, катастрофы, убийства. Кому-то все-таки на Руси «жуть хороша»? Кто-то заинтересован в том, чтобы население жило в страхе? Пацаны растут в атмосфере чернухи: того и гляди либо прибьют, либо сам в тюрягу загремишь за разбой. Ладно, за нанесение морального увечья проходимцам в подтяжках на TV придется отвечать, отстегивать на грев малолеткам, раз уж они их в зону подталкивают, а не зовут к чему-то светлому.

В зарослях, справа от Варяга, чирикнула пичуга. Ей ответила другая. Варяг залпом осушил кружку, поднялся, чтобы пройтись вдоль кромки океана, своим обычным излюбленным маршрутом.

А при таком раскладе в многострадальной России во главе ведь ни разу не стоял человек, который отстаивал бы по-настоящему интересы этого крупнейшего государства. Один маньяк, другой простак, а третий – ни рыба ни мясо, и так далее. В совковые времена Россия, единственная из пятнадцати республик, не имела своего Политбюро. И это – когда всем в стране владели коммунисты. В России, значит, не было хозяина? Председатель российского правительства тогда даже не являлся членом этого самого Политбюро. Все кроилось без него, и понятно, что многие проблемы решались за счет России.

Варяг поморщился.

Самые грязные и вредные производства – химические, биологические – строились на ее территории. Могильники радиоактивных веществ и отходов сооружались здесь же. А всякая там электроника и приборостроение у прибалтов, например. Теперь вообще черт-те что. Хотят оставить великую державу без собственных портов. Кукурузник отдал Крым. Одним росчерком пера. И ни гугу! Вот он – беспредел! Сплошная тишина. Все делалось шито-крыто. И сейчас грабят державу все кому не лень. И опять тишина. Бардак кругом потрясающий: один роет ближнему яму, другой – сразу могилу, третий закапывает и тех и других. И всем всё по херу.

Варяг вдоль берега, по тропинке, дошагал до шоссе и повернул назад к кафе.

А эта Америка? Черт бы ее побрал! Видите ли, Россия стоит с протянутой рукой… Зараза! А сама окольными путями, через всякую шантрапу получает из России всего, и столько! А эту «гуманитарную помощь», которая не сравнима ни с чем!!! Уж он-то знает! Мозги, специалисты-эмигранты, цвет нации, золотой запас: математики, биологи, физики. И не какие-нибудь профессора марксизма-ленинизма, а настоящие ученые переехали сюда. Причем сорвались с мест и маршалы от науки, и рядовые, без которых не обойтись. И скорее всего Россия их потеряла безвозвратно. Да, крупно задолжала Америка России! Но ничего, дайте срок, разберемся. Мы тут недаром корячимся, нарабатываем общак. Коммунисты да демократы сраные все разбазарили. А эти приватизаторы хреновы! Сынков и дочек своих в Гарварды да в Оксфорды поотправляли учиться. А свой собственный университет да физтех с дерьмом смешали. Бабки откуда? А воруют! Вот уж кто ворюги так ворюги… И все как на подбор. Только до декларации о доходах дело доходит, так вся Дума против голосует. В пушку, видать, рыльце!

Варяг вернулся к столику, допил вторую кружку. Хорошее пивко! И почему в России такого никак не научатся варить? Есть о чем подумать. Ну да ладно. Пора домой. Он достал деньги, отсчитал нужную сумму и, как обычно, оставил ее на тарелке.

Через пару минут Варяг был наверху, у автостоянки.

Он сел в машину и уже повернул ключ зажигания, когда понял, что его почки исправно реагируют на пиво и до дому ему не дотянуть.

Придется обоссать Америку! Влах точно не обидится, подумал Варяг и улыбнулся. Не выключая зажигания, он выскочил из машины и помчался вниз, в кусты под скалой.

И тут за спиной раздался страшный взрыв. Варяг едва удержался на ногах. Он оглянулся.

Секунду назад его машина была «Фордом», теперь разорванная на куски бесформенная масса годилась разве что как экзотический экспонат на выставку художников-авангардистов. Зрелище было то еще.

– Ни фига себе помочился! – процедил сквозь зубы Варяг.

Было очевидно, что взрывное устройство с запозданием сработало, когда он включил зажигание…

– Вот это антракт! – закончил он мысль вслух. А потом добавил: – И да здравствует пиво «Праздрой»!

Главное, Владик, теперь без вибра. Без суеты! – приказал он себе и зашагал вниз по тропинке. Привлекать внимание полиции и журналистов не входило в планы Варяга. Машина числилась за Смирновым. Отлично! Обогнув скалу понизу, Владислав через десять минут вышел на шоссе в километре от места взрыва. Шагал он неторопливо. Наверху слышался вой сирен. А справа от него спокойно плескался океан. Варяг остановил первое попавшееся такси и всю дорогу до дома делал вид, будто читает газету, хотя сам лихорадочно обдумывал случившееся. Кто-то явно выследил его. Пока он пил пиво, ему установили эту штучку и, как говорит Сивый, в натуре прикинули хер к носу. Однако кому он, бизнесмен Игнатов, встал поперек горла в этой сраной Америке? Или все же это старые дружки-приятели взяли след?

Таксисту Варяг велел остановиться в километре от своей виллы. Расплатившись, он уже через пятнадцать минут был дома. Светлане решил ничего не говорить. Зачем пугать женщину?

– Владик, как дела? – встретила она его сияющей улыбкой, одетая в легкий полупрозрачный пеньюар, под которым легко угадывались соблазнительные округлые формы.

– Как сажа бела, – буркнул он, поцеловав ее в губы. – Устал чего-то. Жарко, пойду освежусь в бассейне.

На ходу сбросив с себя одежду, Варяг, не раздумывая, нырнул в прохладную, слегка голубоватую воду и минут двадцать без остановки плавал взад-вперед, пытаясь снять напряжение. Выбившись из сил, он выбрался из бассейна, укутался в мягкий махровый халат и расположился у воды в удобном шезлонге.

Солнце уже скрылось за горизонтом. День угасал, оставляя в сумерках облака, океан и горы.

Владислав Геннадьевич погрузился в раздумья. То, что случилось сегодня, не было неожиданностью.

Глава 3

Второй месяц Варяга не покидало дурное предчувствие. Вечерами тягостной казалась окружавшая тишина, а высокие, с красивой листвой деревья, что обступили дом, напоминали караульные вышки приполярной зоны. Ему мерещилось, что еще мгновение – и непрочную тишину сада рассечет рев бензопилы, а затем, подгребая под себя яркие цветы и жимолость, с шумом упадет одно из этих красивых деревьев.

Вот и сейчас Владиславу почудилось, будто за тесными рядами кустов в предвечерних сумерках он видит темные фигуры зэков, которые, о чем-то переговариваясь, неторопливо бредут в сторону дома.

Ворота почему-то оказались распахнутыми. Шли трое. В телогрейках. Входят и сразу начинают валить самое высокое дерево.

Он кричит, чего им надо?

Не слышат, видно, из-за шума пилы. А может, у него голос сел.

Опять кричит. Один подходит и ухмыляется. Виснет на нем крюком. Не то чтоб тяжело или больно, а как-то слишком плотно. Шею обхватил, кулак под подбородком, а сам щетинистой щекой о его лоб трется. Перегаром и гнилыми зубами изо рта несет. Страха еще нет, а вопрос есть: чего их сюда принесло?

– Нормально, – хрипит висящий на нем. – Ни хера тебе не сделается. Сейчас и они подойдут. Все получишь сполна, падла!

Ну вот, стены появились. Дырявые, из досок. А все-таки стены. И огоньки вдалеке замелькали. И опять все как-то сузилось. Барак? Да, похоже, барак. Неимоверной длины… Пошли нары. Люди копошатся. Где-то радио сипит – музыка.

Вдруг открылся высокий зал с колоннами, а там женщина. Голая. И ей лет сорок, фигура аппетитная. Лицо красивое. Но нейтральное. Рядом вывеска – «Властилина»! Он улыбается женщине через силу, обнимает ее, а она как будто не замечает. Может, разглядит наконец, кто он такой? Вот бы! И не собирается… А ведь это он с ней… Ну да ладно.

А зэк всей тяжестью повис и сильно сдавливает рукой шею.

– Погоди, – говорит он зэку, – у меня дела в «Хопре», ехать надо.

И вот они уже на каком-то тряпье. Печка горит железная. За деревянным, из кривых досок столом сидят урки, водку хавают из алюминиевых кружек. Картошка на газете.

– Посиди, посиди… – бормочет старый зэк. – Это тебе не Америка. Это тебе не Сан-Франциско.

И продолжает давить.

Вдруг стало страшно. Почему Америка? Узнали, что ли? Им ведь было сказано – Лондон. Такая конспирация была. Только Ангелу академик Нестеренко разрешил сказать. Неужто Ангел? Не может быть.

От печки жар сильный, приятно. Он глядит, на нем только майка – ни пиджака, ни рубашки.

– Люди! Пиджак украли!!!

– Да ладно… – вяло замахали руками зэки и поднялись расходиться. – Пиджа-ак! Где покупал-то? В Париже?

– Братишка, я же замерзну. У меня дела.

Народ разбредается.