Темный город - Маргарита Батицкая

Фрэнк отступил назад и вдруг почувствовал резкий тошнотворный запах: «Формальдегид или что-то вроде того…». Фрэнк ощутил, что здесь есть еще кто-то. Оружия с собой не было. Свет замерцал. В глубине здания послышался скрежет: заработал старый лифт. Вудлен проскользнул в дверь и замер за поворотом, ведущим на лестницу. Он увидел слева от себя мутное зеркало. И вдруг что-то промелькнуло в нем – черный силуэт. Фрэнк отпрянул и попытался увернуться, но нечто с чудовищной силой схватило его и швырнуло о железную решётку лифта. Вудлен только успел заслонить голову рукой. Он упал, почувствовав сильнейшую боль в плече и груди. Потолок поплыл перед глазами.

Глава 2. Неожиданность

Фрэнк очнулся от звука голосов. Ему казалось, что разговор, который он слышит, состоит из постоянно повторяющихся слов, словно каждое новое слово было лишь эхом уже произнесенного: «Самоубийство… убийство… убийство. Вудлен… Вудлен… порядок… порядок».

Гул в голове начал утихать, и Вудлен смог различить, что находится в одной из комнат отеля, по соседству с кабинетом Крейна. Фрэнк судорожно начал приводить в порядок свои мысли: «Крейн убит, а он сам возможно столкнулся с убийцей, который слишком силен для человека».

– Фрэнк, ты как дружище? Повезло, легко отделался. Переломы ребер и пара ушибов. Врач уже осмотрел тебя.

Вудлен повернул голову на голос. Стивенс… Его старый друг, ставший шерифом после его ухода из полиции. Виделись пару лет назад.

– Стивенс… Давно ты здесь? – Фрэнк сел и поморщился от сильной боли с правой стороны груди. – В отеле кто-то был…

– Уже около часа… Старикан, скорее всего, сам себя застрелил, все знают, во что превратилась его жизнь, и в таком исходе нет ничего удивительного, но как ты сам здесь оказался? ̶ Стивенс испытывающе смотрел на Фрэнка, замечая про себя, как тот изменился, пытаясь прочесть его мысли и намерения на лице и в глазах.

Вудлен понял, что Стивенс давно перестал быть его другом, теперь они были из разных миров, и могло оказаться так, что шериф и вся полиция станет враждебной для него стороной со своими скрытыми мотивами. Крейн убит. Фрэнк обещал найти дочь Гилберта, она могла оказаться в опасности. Нет, ей определенно грозит опасность. Слишком сильно переплетаются все последние события. Она часть этого клубка… К тому же в полиции наверняка считают, что он не в себе, былое уважение сменилось недоверием… Он долго не мог прийти в себя после смерти жены и сына. Наверняка все подумали, что он спятил.

– Он приходил ко мне ночью. Просил помочь уладить одно дело, это касается его семьи. Он хотел вновь наладить с ними отношения. Мы были у меня в квартире, он быстро ушел, мы не договорили. Я решил поехать за ним. Зашел в отель, дверь была открыта, нашел его мертвым. Потом на меня что-то напало…

– Напало? Человек? – Стивенс все еще всматривался в лицо старого друга. Он невольно искал следы помешательства, но лицо Фрэнка было нормальным для человека, пережившего горе.

– Человек… Да, определенно человек, только очень сильный. Он отбросил меня на несколько метров, будто я тряпичная кукла. Я не смог его рассмотреть: было слишком темно. Стивенс, ты же не думаешь, что Крейн сам себя убил? – Вудлен вновь поморщился от едва стерпимой боли: «Чертовы доктора, чертов город. Довели медицину до невероятных пределов развития, изобрели способ выращивать человеку новые конечности, пересаживать и вживлять здоровые органы, но стали забывать вкалывать пострадавшему обычное обезболивающее…».

– Отпечатки на оружии только его, все это, конечно, легко разыграть, но пока из подозреваемых только ты, Фрэнки, – Стивенс добродушно ухмыльнулся, но тут же помрачнел, будто только что понял, что его мысль не лишена логики. – В отеле полная разруха, сложно понять, был здесь кто-то или это все следы старых погромов и вторжений. Знаешь, дружище, в городе стало твориться что-то странное. Происходит много убийств, больше, чем когда-либо. Убийства жестокие, зверские, но лишенные последовательности, будто преступник или преступники действуют по сиюминутным всплескам агрессии. Люди стали бояться… Может, ты еще что-то можешь мне сказать?

– Да, еще на этаже стоял невыносимый запах формальдегида или чего-то похожего на него.

– Это может пригодиться… Неужто по городу шастает труп, вымоченный в этой дряни? – Стивенс всегда отличался мрачным чувством юмора, но Фрэнка занимали уже совсем другие мысли.

Ему нужно было найти девушку, дочь Крейна, и уберечь ее от возможной опасности.

Через полчаса Вудлен вырвался из обветшалого отеля, который стал еще темнее после страшного события, произошедшего в его стенах этой ночью. Фрэнк не смог еще раз взглянуть на тело. Уныние и холод пронизывали его тело и подбирались к самой душе, хотя в ней уже давно не было тепла и радости… Определенно, Вудлен стал слабым и разучился принимать удары, которые жизнь наносит по причинам, известным ей одной.

«Вайнона Сирин… Вайнона. Красивое имя. Интересно, что она за человек…».

В утренней прохладе пустого города Фрэнка неожиданно охватило оживление. Дождя не было, хотя дорога еще блестела в тусклом свете. Вудлен, слушая свои гулкие шаги, добрел до машины. Сел в нее, и вновь почувствовал острую боль, но теперь она даже радовала его, на мгновение он вновь ощутил себя живым. Он еще раз ощупал грудь, плечо, руку. В запястье что-то хрустнуло. Вудлен медленно загнул рукав: кожа на запястье лопнула, и из него торчал обломок кости, сделанной из сложной конструкции металла и пластика. Новую руку Фрэнк получил взамен старой, потерянной в аварии, в которой погибла его семья. Вудлен уцелел в этой катастрофе, разрушившей всю его жизнь. Жена и ребенок погибли на месте, а он полумертвый, без руки и части плеча, попал в главную клинику города, где занимались вживлением частей тела людям, потерявшим конечности. Теперь такие операции были обычным делом, более того, ученые и врачи продвинулись намного дальше… Хотя многих людей до сих пор пугало, что среди них может находиться подобный «робот», но стоило им самим стать пострадавшими и недовольство тут же исчезало.

Повреждение искусственной руки не было серьезным, но Фрэнку необходимо было восстановить имплант, только сейчас на это не было времени.

Вудлен нашел карточку с адресом матери Вайноны, это было в получасе езды от отеля. Он тут же завел машину… В дороге он думал о странных убийствах, о которых говорил Стивенс, все это не давало ему покоя, особенно тревожило то, что ему придется сообщить дочери Крейна о его смерти. Она могла знать о своем отце с самого рождения, значит, такое известие может стать потрясением.

Дом, к которому он приехал, находился в старой бедной части города, полной торговцев, кабаков и притонов. На улице было уже много людей, спешащих по своим делам.

Нужная ему квартира находилась под самой крышей. Он пару раз постучал в дверь. Ответа не было. В доме вообще стояла странная тишина, от которой было не по себе. Фрэнк решил, что в сложившихся обстоятельствах он не может медлить. Он толкнул дверь, и… она оказалась не заперта. Очень скверно. Вудлен был рад, что на этот раз захватил с собой пистолет, уже давно оставленный в бардачке машины. Осторожно продвигаясь вдоль стены, Фрэнк прошел по коридору и практически неслышно вошел в комнату, затем приблизился к двери в темном углу, ему показалось, что он слышит едва различимый шум шагов за закрытой дверью. Постояв, почти не дыша, напряженно прислушиваясь, он резко открыл дверь и тут же, в долю секунды, заметил темный силуэт в дальнем конце помещения и понял, что на него направлено оружие. После тяжелой ночи нервы не выдержали, и Вудлен выстрелил. В следующее мгновение он услышал пронзительный звук разбивающегося стекла. Фрэнк понял, что выстрелил в зеркало, не узнав в нем самого себя. Напряжение сменилось бессилием и опустошенностью. Он тут же прислушался, в доме было тихо, окно комнаты смотрело на пустой двор, в противоположную сторону от шумной многолюдной дороги, выстрел не был услышан или же никто не придал этому значения.

Люди в этом городе вообще имели удивительную способность не замечать чужих несчастий и начинать беспокоиться только тогда, когда опасность могла угрожать их собственной жизни или имуществу.

Фрэнк не хотел, чтобы кто-то вызвал полицию, на этот раз его могли обвинить в том, что он вломился в чужую квартиру или решить, что он сумасшедший, который боится собственного отражения и палит во все подряд. Он стал быстро осматривать квартиру. Здесь все перевернули вверх дном: вещи были раскиданы по всему полу, мебель разбита. На полу, кроме осколков от зеркала, валялись разбитые рамки для фотографий, которые хрустели под ногами. Казалось, что в квартире не осталось ни одной целой вещи, все было разорвано, сломано, разбито.