Послать подальше - Александр Тарнорудер

Я просыпался под утро и долго перебирал в памяти людей, с которыми мне довелось пересечься в Израиле. А к очередному воскресенью я решил, что обязан поговорить с незнакомкой. Я подумал о ее возрасте, но не смог даже приблизительно определить, сколько ей лет. Примерно в час с четвертью, вооружившись бутылкой холодной воды, я уселся на знакомой скамейке. Стояла она перпендикулярно улице Вайцмана, так что взор мой был обращен в сторону театра. Ждать мне пришлось около двадцати минут. Женщина появилась у меня из-за спины. На этот раз вместо привычного синего платья на ней была белая блузка с довольно откровенным вырезом и широкие развевающиеся на ветру черные брюки. Она помедлила какое-то мгновение, решая, что ей предпринять, но почти сразу подошла и села слева от меня. Пристроив пакеты со снедью на скамейке, она потянулась рукой к обручу, стягивавшему волосы, и встряхнула головой. Седина при ближайшем рассмотрении оказалась роскошным пепельным цветом.

— Наоми, — сказала она и, подняв руку, сдвинула с левого плеча край блузки.

Я естественно с большим вниманием следил за ее движениями. На плече или уже на груди красовалась маленькая красная татуировка «Наоми». Наверное, у меня было слишком идиотское выражение лица, потому что Наоми рассмеялась, подхватила пакеты и быстро двинулась по улице в сторону театра.

— Меня Ашер зовут, — крикнул я ей вслед.

— Пока, Ашер, — она, обернувшись, посмотрела на меня, но скорости не сбавила.

В тот же момент я вспомнил, где я ее встретил.

Тринадцать лет назад в девяносто пятом году я направлялся на свое первое серьезное интервью. С ивритом, естественно, было неважно. Задать вопрос с грехом пополам я еще мог, а вот понять, что мне быстро и гортанно говорят в ответ — увольте. Путь лежал из Нетании в Холон с пересадкой на центральной тель-авивской станции. Тогда это была еще старая центральная станция, если кто помнит, с массой маленьких киосков, лотков и закоулков, заполненная пестрой и шумной толпой. Нигде раньше я не видел такого бардака, а если учесть, что я попал сюда впервые… Долго ли, коротко ли, но все усилия выяснить, где находится остановка нужного мне автобуса, уходили впустую. Я не понимал, что мне говорят и куда посылают, и кидался в разные стороны, как бездомная собака. Время шло, и я с отчаяния переключился на русский и английский в надежде, что на этих языках я пойму больше.

В конце концов, мне повезло — я наткнулся на говорящую по-английски девушку, готовую мне помочь. И выглядела она шикарно: высокого роста, статная, с красивым лицом и копной пепельных волос, одетая в защитного цвета брюки и обычную мужскую майку. Лифчика на ней не было, и майка чисто символически прикрывала ее грудь, на которой с левой стороны красовалась маленькая красная татуировка «Наоми». А если учесть, что мы довольно быстро двигались через плотную толпу, то ее грудь проделывала под майкой весьма притягивающие глаз движения.

— Вот он! — Наоми показала на стоящий автобус, когда мы завернули в какой-то проулок.

В этот момент водитель уже собирался трогаться. Наоми добежала до передней двери и заколотила в нее кулаком. Мне бы водитель точно не открыл, но перед такой девушкой он не мог устоять. Не спрашивая о пункте назначения, водитель назвал цену билета, и если бы я находился во вменяемом состоянии, меня бы насторожила запрошенная сумма. Но я не торгуясь заплатил и пристроился на свободное место в середине автобуса. Минут примерно через десять меня посетила мысль, что что-то здесь не так. Я знал, что ехать недолго, но за это время автобус не сделал ни единой остановки, напротив, он выехал на магистраль и набрал скорость.

— Мне до Холона, — сказал я сидевшему рядом пареньку.

— Что? — удивился он.

— Холон, промзона, — выдал я заученные слова.

— Беер Шева. Понимаешь? Бе-ер Ше-ва!

— Мне нужен Холон.

— Это экспресс до Беер Шевы.

— Холон. Промзона.

— Автобус идет в Бе-ер Ше-ву.

— А Холон?

— Ты не туда едешь.

— А куда?

— В Бе-ер Ше-ву.

— Так мне не туда?

— Тебе не туда, если ты не хочешь в Беер Шеву.

— А когда он остановится?

— Он не останавливается. Экспресс. Understand?[3]

— Не understand. Можно его остановить?

— Нет. Это экспресс.

— Холон! Интервью! Промзона! Резюме! — я настолько смешался, что весь мой и так небольшой запас иврита мгновенно улетучился.

— You took the wrong bus![4]

— Tell the driver to stop![5]

— I can try.[6]

Мой спутник, хватаясь за сидения, направился к водителю. По их жестикуляции я понял, что водитель посылает паренька гораздо дальше Беер Шевы. Но тот и не собирался отступать, даже стукнул кулаком по перегородке. Автобус, наконец, сбросил скорость и остановился у какого-то перекрестка.

— Do yourself a favor and take a taxi,[7] — сказал на прощание мой случайный попутчик, когда я выпрыгивал из автобуса.

Я находился в совершенно незнакомом месте, на богом забытом перекрестке, не имея никакого понятия, как мне вернуться обратно. Оставалось только последовать совету попутчика и поймать такси. В итоге я опоздал почти на час. Мой будущий шеф выслушал мои объяснения, засмеялся и сказал:

— Тебя стоило бы взять на работу только за одну эту историю.

Что он и сделал, заплатив, кстати, и за автобус и за такси. А я еще долго вспоминал красотку по имени Наоми с пепельными волосами, пославшую меня черт знает куда.

Я поднялся со скамейки и направился на свою еженедельную встречу у архитектора. Надо же, думал я, как судьба играет с человеком: через столько лет я опять наткнулся на ту же самую женщину, и она снова послала меня совсем не туда, куда надо. Вместо того, чтобы просто указать на стоящий рядом лотерейный киоск, она заставила меня бежать через площадь в поисках мороженщика. Она ведь не могла не знать, что парковочные талоны продаются здесь рядом. Интересно, что и на этот раз все обошлось благополучно — мне удалось избежать штрафа.

Я не успел на зеленый и остановился у перекрестка на привычном месте в тени фонарного столба, дожидаясь, пока светофор не совершит еще один полный цикл.

— Эй! Как дела? Стоянку нашел? — рядом со мной остановился Ехезкель.

— Нормально, а ты как?

— Живем помаленьку.

— Слушай, ты Наоми знаешь?

— Голландку? Да кто ж ее не знает! У нее винтиков в голове не хватает.

— Красивая женщина.

— Это да, только мужики от нее бегут.

— Почему?

— Не знаю, странная она.

В этот момент светофор переключился, и в ту же секунду стоящие за Ехезкелем водители подняли нетерпеливый перезвон.

— Ну будь, — oн улыбнулся мне, поднял руку в знак приветствия и, поспешно дернув рычаг скоростей, тронулся с места.

Я перешел через улицу и продолжил свой путь под деревьями. Наоми вызвала на поверхность целый пласт воспоминаний о самом первом периоде жизни в Израиле, который давно уже, казалось бы, стерся из памяти. Первая работа техником по приборам на заводе недалеко от Хайфы, и удивление сослуживцев как мизерной зарплате, так и самому факту нахождения дипломированного инженера (чему как-то не верили) на этой работе.

Поверили после одного забавного случая. Работяги сверлили отверстия в железной балке — сверлили мощной дрелью фирмы «Bosch» и щедро поливали балку специальной охлаждающей жидкостью, но она все равно не поддавалась, а только плавила сверла и воняла горелым. По моему скромному мнению, угол заточки сверла совсем не соответствовал материалу, но… Кто будет слушать какого-то подозрительного типа с купленным дипломом. Пришлось поспорить на ящик пива, что после правильной заточки не понадобится никакой охлаждающей жидкости, более того — сверло войдет в железо, как в масло. Под довольно непристойные шутки я пошел точить сверло. Всего-то и делов, что надо было примерно вдвое уменьшить угол атаки… Первая же попытка окончилась моим сокрушительным триумфом: сверло, выдав идеальную спиральную стружку, моментально прошло через железо и сломалось, наткнувшись на бетон. Любой ученик слесаря из ПТУ сделал бы то же самое, что и я.

Но вот Наоми продолжала упорно сидеть в моей голове и не давала покоя. Какая-то загадочная личность, она и через столько лет оставалась очень красивой женщиной.

Очередное воскресенье выпало в середине недели Суккота, и по этому поводу нашу обычную двухчасовую встречу перенесли на одиннадцать утра. По мне, могли бы и совсем отменить — никто бы не умер, но на дорогах в этот день было гораздо свободнее. Пропустив машины, идущие мне навстречу по улице Вайцмана, я привычно поворачивал в переулок за театром, как прямо передо мной из-за деревьев возникла женская фигура. Я резко и со скрипом затормозил, так что между машиной и женщиной оставалось еще по крайней мере метра полтора. Женщина обернулась от неожиданности, сделала шаг в мою сторону и обрушилась на капот. В первый момент я опешил, но сразу же появилась мысль, что она хочет воспользоваться моментом, чтобы вымогать деньги. Я выскочил из машины, озираясь в поисках свидетелей, но на мое несчастье прохожих не было. Она подняла голову, и я узнал в ней Наоми: ее волосы скрывала тугая черная косынка, а одета она была в какой-то мышиного цвета бесформенный балахон. Когда я попытался взять ее за плечи и оторвать от капота, она обернулась и стала медленно сползать на асфальт. В этот момент я понял, что Наоми отчаянно пьяна.