Калиф-аист. Кот в сапогах - Шарль Перро

Кроме того, его величество не мог, конечно, не оценить прекрасных владений маркиза и, осушив пять-шесть кубков, сказал:

– Если хотите стать моим зятем, господин маркиз, это зависит только от вас. А я согласен.

Маркиз почтительным поклоном поблагодарил короля за честь, оказанную ему, и в тот же день женился на принцессе.

А кот стал знатным вельможей и с тех пор охотился на мышей только изредка – для собственного удовольствия.

Вильгельм Гауф

Калиф-аист

Давным-давно жил в городе Багдаде калиф по имени Хасид. Однажды после обеда Хасид лежал на диване, покуривал трубку и пил кофе. Настроение у него было преотличное. В этот час его можно было просить о чём угодно. Об этом знал великий визирь калифа, Мансор, и всегда обращался к нему с просьбами именно в такое время.

Но в тот день Мансор не стал ни о чем просить калифа. Поклонившись своему господину, он молча отошёл в сторону.

– Что случилось, великий визирь? – удивился калиф. – Почему ты так печален?

– О государь! – грустно отвечал Мансор. – Я печален потому, что у ворот твоего дворца стоит торговец, а я ничего не могу купить: у меня нет денег.

Хасид тотчас велел привести торговца в свои покои. Торговец, маленький толстенький человечек, держал за спиной сундук, набитый всякой всячиной. Здесь были и жемчужные ожерелья, и золотые перстни, и прекрасное оружие, и кубки, украшенные самоцветами, и драгоценные гребни для волос…

Калиф и визирь выбрали для себя по кинжалу, а для жены визиря – гребень. На дне сундука калиф заметил какую-то коробочку:

– Что это за коробочка?

Торговец достал коробочку, открыл её и протянул калифу. Коробочка была наполнена чёрным порошком, а сверху лежал клочок старого пергамента, весь исписанный какими-то непонятными закорючками.

– Что означают эти странные знаки? – удивился Хасид.

– Никто не знает, повелитель! – ответил торговец. – Много лет тому назад мне подарил её один купец. Если хочешь, возьми её себе.

Калиф взял коробочку и велел насыпать торговцу полный кошель золотых монет.

– Что же здесь написано? – не переставал удивляться Хасид. – Ты не знаешь, визирь, кто бы мог это прочитать?

– О мой господин! Я знаю такого человека. Его зовут Селим. Говорят, он может прочитать любую книгу.

Позвали Селима.

– Скажи, – обратился к нему калиф, – что это за странные письмена? Если прочитаешь, я щедро награжу тебя. Не сможешь – угощу палками по пяткам.

Селим почтительно поклонился и принялся разглядывать листок.

– Повелитель! Слава Аллаху! Я могу это прочитать.

– Читай! – милостиво разрешил калиф, и вот что он услышал:

«О смертный! В твоих руках – великая тайна! Если ты понюхаешь этот порошок и произнесешь слово “Мутобор”, можешь стать зверем лесным, птицей небесной, рыбой морской и будешь понимать их язык. Когда же захочешь вновь принять образ человеческий, поклонись три раза на восток и произнеси слово “Мутабор”. Но горе тебе, если ты засмеёшься! Ты забудешь волшебное слово и навсегда останешься зверем или птицей».

– Теперь я буду знать обо всём, что творится в моей стране! И даже то, о чём говорят звери и птицы. Я стану всемогущим правителем! – обрадовался калиф.

На другой день калиф вместе с визирем отправились на прогулку. Коробочку с порошком калиф прихватил с собой.

– Господин! На прудах я видел аистов. Забавные птицы! Они всё время болтают что-то на своем птичьем языке. Может, мы попробуем наш порошок и послушаем их, – предложил визирь.

Калиф согласился, и они отправились к прудам, где с важным видом расхаживали два аиста. Калиф достал коробочку, отсыпал себе немного порошка и протянул её визирю. Оба вдохнули волшебный порошок до последней крупинки. Тут шеи у них стали длинными, ноги вытянулись и покрылись шершавой кожей, а вместо носа появился длинный клюв.

– Вот это нос! – удивился калиф.

– Вы великолепны, мой господин! – низко поклонился калифу визирь.

– Давай послушаем, о чем болтают аисты, – предложил ему калиф.

И они, спотыкаясь, направились к ближайшим кустам. Притаившись, калиф и визирь прислушались. И правда! Они понимали каждое слово, которое произносили аисты! Это были две очень воспитанные аистихи.

– Доброе утро, дорогая сестрица!

– Доброе утро, подружка! Не желаешь ли полакомиться этими лягушками?

– Пожалуй, я откажусь от завтрака. Сегодня у моего дядюшки званый ужин, и я должна порепетировать. Мне придётся танцевать перед гостями.

И аистиха принялась расхаживать по берегу пруда, подпрыгивая и размахивая крыльями.

Это было так забавно, что визирь и калиф громко расхохотались.

– Ну что за потеха! – воскликнул калиф.

Но визирь развёл крыльями:

– Великий государь! Нам нельзя было смеяться!

– Это будет самая плохая шутка на свете, если я навсегда останусь птицей! – закричал калиф. – Что там за слово… Му… Мубор… Не помню!

– Мы должны три раза поклониться на восток и произнести: «Му… тароб»…

– Мутароб! – воскликнул калиф.

– Мутароб! – повторил визирь.

Но сколько они ни повторяли это слово, чары не исчезали. Они перепробовали все слова: и «муртурбор», и «мурбутур», и «мурбуртур»… Волшебное слово стёрлось из их памяти. Калиф и его визирь по-прежнему оставались аистами.

Калиф и визирь печально скитались по полям и, чтобы не умереть от голода, питались корешками, которые вырывали из земли своими длинными клювами. Они не знали, как освободиться от чар и вернуть себе человеческий облик. Возвратиться в город в таком виде они не могли.

Теперь у них было лишь одно утешение – они могли летать. И каждый день калиф и визирь прилетали в Багдад, чтобы посмотреть, что творится в городе.

А там начался настоящий переполох. Слыханное ли это дело – исчезли правитель и его визирь! Прошло четыре дня. Однажды калиф и визирь прилетели в Багдад и увидели торжественное шествие. Окружённый свитой, на коне с золотой сбруей и парчовым седлом ехал какой-то человек.

– Да здравствует Мизра, новый правитель Багдада! – донеслось до них.

– Да это же сын моего заклятого врага, злого волшебника Кашнура! – воскликнул калиф. – Когда-то я прогнал его из своего дворца, и он поклялся отомстить мне. Это он подослал к нам торговца! Я уверен в этом!

– Летим в Мекку. Будем молиться Аллаху, и да поможет он нам! – произнес калиф.

Они полетели прямо на восток и скоро совсем выбились из сил. Ведь они были всё-таки не настоящие аисты и летали очень плохо.

– Пора подумать о ночлеге, – наконец взмолился визирь.

Внизу они увидели развалины дворца, где вполне можно было переночевать.

Калиф и визирь бродили среди развалин. Вдруг визирь-аист прошептал:

– О повелитель! Вы слышите? Кто-то стонет.

Калиф прислушался: в тишине раздавался жалобный плач. И он, не раздумывая, бросился на голос. Визирь кинулся за своим господином. Вскоре они очутились перед какой-то дверью. Калиф толкнул дверь и замер от удивления. В темной комнатушке он увидел… Сову. Она плакала и стонала.

Заметив калифа и визиря, Сова радостно захлопала крыльями. Вытерев крылом слёзы, она заговорила на чистом арабском языке:

– О! Как я рада! Мне предсказывали, что аисты принесут мне счастье.

– О прелестная госпожа, – поклонился ей калиф. – Даже и не знаю, чем мы можем помочь тебе. Мы и сами попали в беду. Выслушай нашу историю.

Выслушав историю калифа и визиря, Сова произнесла:

– Надеюсь, вы поняли, что я не всегда была совой. Я дочь повелителя Индии. Злой волшебник Кашнур заколдовал меня, потому что я отказалась выйти замуж за его сына Мизру. Отец выгнал Кашнура, и тот поклялся отомстить. Переодевшись слугой, он преподнёс мне питьё. И вот я стала безобразной птицей. Кашнур перенес меня сюда. «Ты останешься здесь до тех пор, пока кто-нибудь не согласится взять тебя в жёны. Только тогда ты вновь станешь человеком», – сказал он.

И Сова заплакала.

– О, если бы я вновь мог стать человеком! – воскликнул калиф. – Я отомстил бы Кашнуру!

– Господин! – сказала Сова калифу. – Не отчаивайтесь. Забытое слово можно узнать, чары пропадут, и, может быть, ты сумеешь помочь мне.

– Что же надо делать? – спросил калиф.

– Раз в месяц Кашнур вместе с сообщниками собираются в этих развалинах. Они пируют здесь и раскрывают друг другу свои тайны. Может, кто-нибудь из них и назовёт волшебное слово.

– Но когда же они соберутся здесь? – взмолился калиф.

Сова замолчала. Немного смутившись, она произнесла: