Досаждение - Ева Левина

— Может, поехать с тобой?

— Не нужно, Вика… Я сама, — почти прошептала Полина и вышла навстречу своему главному страху.

Домой Полина вернулась под утро. Маленькая квартирка, снятая для неё отцом, встретила продрогшую девушку теплом и тишиной. И если еще буквально час назад ей казалось, что впереди ничего хорошего не ждет, то теперь, в этом маленьком мирке, к ней снова вернулось призрачное чувство безопасности.

Сняв туфли, Полина аккуратно поставила их на полку и начала стягивать с плеч пальто. Замерзшие руки подрагивали, а сбитые коленки неприятно пережимались порвавшимися во многих местах колготками, создавая дополнительный дискомфорт. Проигнорировав пять пропущенных от Вики, она, прямо в коридоре, разделась до гола и прошлепала босыми ногами в ванную. Выкрутив вентиль на полную включила горячую воду и, вылив туда добрую половину банки морской соли, судорожно втянула любимый запах шоколада и, морщась, залезла в кипяток.

— Шшшш, — не удержалась Полина, когда ранки на коленях защипало от контакта с горячей водой, и вся сжалась, нырнув в неприятные ощущения с головой. Постепенно поврежденная кожа привыкла, и боль притупилась, а она, наконец, закрыла глаза и прилегла, погрузившись в быстро прибывающую воду до самых ключиц.

Хотелось забыть прошедшую ночь как страшный сон и никогда не вспоминать жуткого затравленного взгляда того самого избитого мужчины, но яркие и пугающие образы то и дело всплывали перед глазами. Несмотря на иллюзию защищенности, Полина вздрогнула всем телом и обняла себя за плечи, когда воспоминания о избиении мужчины сменились картинками того, как её собирался изнасиловать Эмиль Кайсаров.

А Черный? Черный был равнодушен… Он настолько спокойно отнесся к тому, что его подонок-друг хотел взять её силой, что стал неприятен почти также, как Кайсаров. А ведь еще несколько часов назад он вызывал в девушке совершенно противоположные чувства…

Она еще долго лежала в горячей воде, окруженная паром, заполнившим ванную, и думала, как поступить, но решения так и не нашла. Пойти в полицию? Захар предупреждал, что накажет за это, а он, наверняка не будет шутить. Сделать вид, что ничего не произошло? Наверно — это единственное верное решение… Главное — вести себя тихо и незаметно, тогда эти богатые подлецы быстро забудут о ней. Они ведь забудут?

Должны забыть. Белова всегда была тихой и очень правильной, поэтому её скромная персона очень быстро должна стереться из памяти этих подонков, ищущих острых ощущений. Нужно просто немного времени…

Несмотря на большую тягу к учебе, Полина даже допускала вариант временного отсутствия в университете, чтобы как можно дольше не попадаться на глаза Кайсарову и Черному.

Робкая и домашняя — она была по-настоящему напугана произошедшим, поэтому еще долго не могла найти себе места, придумывая дальнейший план действий и заламывая руки от волнения. После горячей ванны и чая с медом и облепихой, напряжение потихоньку начало отступать, и ровно в шесть утра, свернувшись калачиком под теплым одеялом Полина включила любимые "Римские каникулы" и, наконец, уснула.

Удивительно, но после жутких ночных приключений девушке не привиделось ни одного кошмара. Сон был поверхностным и тревожным, заставляя вздрагивать каждые десять минут, но кроме длинных мрачных коридоров ей больше ничего не снилось.

***

Приоткрыв глаза, Полина даже не сразу поняла где находится, и который час, поэтому наощупь нашла дребезжащий телефон, спрятавшийся в недрах кровати и, даже не глядя, приняла звонок:

— Алло…

— Ты спишь что-ли, Линка? Я тебя по всему клубу искала, охрану на уши подняла! — по уже сложившейся за предыдущие два месяца учебы привычке, Вика высказывала свое недовольство сразу и напрямую.

— Я домой уехала, — собственный голос показался Полине каким-то чужим. Словно вместо неё отвечал кто-другой, охрипший и сонный.

— Ясно… А мы когда с танцпола вернулись, тебя и след простыл… Всю ночь тебе звонила, но безуспешно.

— Голова разболелась… Знаешь, я завтра пропущу занятия. К врачу хочу съездить…

— Заболела? Сессия же на носу!

— Пару дней пропущу, — оправдываться и врать не хотелось, но другого выхода из этой ситуации просто не было.

— Ладно. Зайду к тебе завтра. Пока, — подруга отключилась, и экран ярко загорелся ужасающей цифрой. Уже полдень!

Схватившись за раскалывающуюся голову двумя руками, Полина резко села на кровати, опустив ноги на пол. С непривычки её слегка замутило, а по икрам и щиколоткам пополз холодок. В добавок к остальному в горле ощутилась резкая боль, а глаза заслезились так, словно впервые увидели свет поле долгого нахождения в темноте.

— Прекрасно. Кажется, я по настоящему простудилась, — простонала она и, шлепая голыми ногами по холодному полу, отправилась на кухню за аптечкой.

К счастью, единственным симптомом болезни было саднящее горло, поэтому после приема обезболивающего и пары чашек чая с чабрецом самочувствие пришло у норму. Однако, с наступлением сумерек внутри снова почему-то поселился страх. Воспаленному мозгу и дело мерещились какие-то звуки за входной дверью и подозрительные люди за окном. Полина испробовала множество способов отвлечься, но от них не было совсем никакого проку. Любимые булочки с корицей пригорели, старые фильмы не радовали, а от музыки вообще веяло чем-то зловещим.

Нырнув в переживания с головой, она довела себя до такого сильного волнения, что в какой-то момент вдруг почувствовала, что с каждым новым вдохом дышать становится сложнее. На груди словно лежало что-то холодное и тяжелое, мешающее вобрать в легкие достаточное количество воздуха.

Астматический приступ? Отек гортани?!

Вытерев брызнувшие из глаз слезы, Полина схватила зеркало и, осмотрев себя, не заметила никаких видимых физических изменений, кроме бледности.

Резкая догадка оказалась пугающе правдивой: приступ паники. Второй после после смерти мамы.

***

Разумеется, после этого эпизода о появлении в университете не могло быть и речи. Целую неделю Полина просидела дома, готовясь к первой в своей жизни сессии удаленно.

Пару раз к ней заходила Вика, но Белова боялась задать вопрос о Кайсарове или Черном, поэтому просто молча слушала университетские слухи и прихлебывала какао из любимой кружки.

Страх постепенно отступил, и вместо него пришло долгожданное спокойствие, которого так не хватало Полине. Теперь ей казалось, что богатенькие подонки и думать забыли о ней и том гадком эпизоде… Наверняка, для них всё произошедшее было чем-то пустяковым… Тем, что даже не отпечаталось в памяти.

Пора было возвращаться к занятиям, да и папа в ежедневных телефонных разговорах выражал обеспокоенность состоянием дочки и её успеваемостью. А расстраивать отца ей совсем не хотелось.

— Вика говорит, что преподаватели отнеслись к моему отсутствию с пониманием, потому что я зарекомендовала себя, как очень обязательная студентка, — объясняла Полина отцу, рисуя пальцем узоры на холодном запотевшем стекле. Она