Будет все, как ты захочешь! - Марина Серова

– Мы были в милиции, – продолжила за мужа Наталья Евгеньевна, – они говорят, что в номере всюду его отпечатки пальцев, и еще подозрение вызвало то, что он мылся в душе… Ну, якобы готовился…

– Готовился к чему?

– Мы сами не поняли, почему это так подозрительно, когда человек моется в душе, но они сказали, что все указывает на нашего сына, – вступил опять в разговор Константин Эдуардович. – В общем, так, Татьяна, вы беретесь за наше дело?

– Да, пожалуй, возьмусь. И тогда у меня сразу к вам вопрос: мне нужно знать всех друзей вашего сына, их телефоны и адреса, если можно.

Наталья Евгеньевна нервно скомкала сигарету в пепельнице и достала из пачки другую.

– Татьяна, у нашего сына нет друзей… в общепринятом смысле этого слова. Мы же сказали, он… не то чтобы нелюдим, но… довольно замкнутый мальчик. Конечно, в институте он общается с какими-то ребятами, но только по учебе. Во всяком случае, дома у нас никто из его друзей не бывал, и я не слышала, чтобы кто-то звонил сыну.

– А у него не было на этой почве проблем в группе? Насколько я знаю, молодые люди не любят тех, кто как-то выделяется среди них, кто не похож на остальных.

– Да, вы правы, – вздохнула Наталья Евгеньевна, – не любят. Ему из-за этого тяжело было учиться в школе. Сама учеба давалась ему легко, у него абсолютная память: прочитав или услышав что-то один раз, он запоминает это сразу и навсегда. А вот отношения со сверстниками… Дети жестоки. Они дразнили его, называя Маугли. В школе у Дениса совсем не было друзей, только один мальчик во дворе, он ходил к нашему сыну, они на компьютере играли. А вот в институте стало получше, наверное, все-таки здесь дети повзрослее, поумнее, что ли. Дениса в институте не дразнят, но особо с ним и не общаются.

Она сделала глубокую затяжку, пальцы ее едва заметно дрожали.

– Ну что ж, вопросов больше нет, – бодро сказала я, – готова приступить к расследованию.

– Сейчас я принесу вам аванс. – Наталья Евгеньевна вышла из комнаты.

– Скажите, Татьяна, как вы считаете, надежда оправдать нашего сына есть? – спросил оставшийся хозяин и посмотрел на меня, как мне показалось, с некоторым сомнением.

– Надежда есть всегда, Константин Эдуардович, – сказала я с оптимизмом. Не хватало еще, чтоб мои заказчики упали духом. – Дайте мне, пожалуйста, телефон адвоката вашего сына. Кстати, кто он?

– Это мой старый знакомый, опытный адвокат. Когда-то давно он помог мне в одном деле… Очень хороший специалист…

– Тогда зачем вы нанимаете еще и меня? Может, адвокат и решит вашу проблему? Вам не кажется, что это лишняя трата денег? – я выжидательно посмотрела на хозяина роскошной квартиры.

Он замялся, потом решительно махнул рукой.

– Нет, я не могу рисковать единственным сыном! Помогайте нашему адвокату, или пусть он помогает вам, как хотите! Но мой сын должен быть оправдан! Если будет нужно, я найму еще одного адвоката. Я никаких денег не пожалею. Я все ждал, надеялся: вот окончит Денис свой институт, поставлю его финансовым директором в моем мебельном производстве, помощник будет. Что я один столько лет все это тащу?! А тут на тебе!..

В это время в комнату вошла супруга и положила передо мной на журнальный столик деньги.

– Надеюсь, этого на первое время хватит?

Я развернула веером пестрые банкноты:

– Вполне.

– Может, вы еще кофе хотите? – спросила она, как мне показалось немного повеселев.

Но я отказалась от такого заманчивого предложения: не знаю, как все остальное, а кофе варить хозяйка, к сожалению, не умела. Я обещала супругам держать их в курсе дел и, сославшись на необходимость немедленно приступать к расследованию, покинула их уютную квартиру.

Я ехала в своей машине и обдумывала, с чего же мне начать. Пожалуй, начать надо с осмотра места происшествия. Так, сегодня у нас среда. Убийство случилось в субботу вечером, то есть четыре дня назад. Интересно, номер все еще опечатан или им уже пользуются? Я взяла сотовый и позвонила моему лучшему другу в органах Андрею Мельникову.

– Андрей? Здравствуй, а это я…

– Я тебя узнал.

– Ты рад меня слышать?

– Да как тебе сказать….

– Понятно. Вижу, что очень рад. Ты, конечно, занят, тебе некогда. Поэтому буду краткой. Скажи, пожалуйста, кто ведет дело Дениса Долгова? Уточняю: убийство горничной в гостинице.

– Ты и сюда влезла? Мать, ну скажи: как ты умудряешься везде поспевать, а? Мне бы твою прыть…

– Спасибо за комплимент, Андрюша. Так что насчет убийства в гостинице?

– А что именно тебя интересует?

– Да много чего… В частности, номер все еще опечатан?

– Пока да. Но, думаю, сегодня печать снимут. Звонил хозяин гостиницы, просил не держать номер долго, он убытки терпит, сама понимаешь, частная лавочка…

– Ну да… А кто будет снимать?

– Хочешь посмотреть на место преступления? Лучше, так сказать, один раз увидеть…

– Хочу, Андрюшенька, очень хочу! Ну и потом, если ты мне поможешь, я, ты ведь знаешь, в долгу не останусь…

Несколько секунд в трубке была тишина, затем Андрей заговорил, и в голосе его я почувствовала потепление:

– Ладно, считай, что уговорила. Значит, так. Печать мы обещали снять сегодня. Я хотел послать туда… Впрочем, неважно, что я хотел. Поеду сам. Что это там у тебя за звуки? А, это ты так от радости завопила? Да ты раньше времени не радуйся, ты еще не знаешь, во сколько я освобожусь. Боюсь, что не раньше семи, у нас тут завал полный.

– Андрюша, я готова встретиться с тобой когда угодно!

– Тогда в половине восьмого у входа в эту самую гостиницу. И не забудь про свой долг.

В трубке послышались гудки.

Нет, ну о чем он говорит, а? Когда это я забывала про свой долг? Вот прямо сейчас заеду в магазин и куплю ему бутылку хорошего коньяка.

Вечером в девятнадцать двадцать я остановила свою «девятку» около отеля.

Андрея еще не было, и, сидя в машине, я разглядывала это произведение архитектурного искусства. А что, очень даже симпатичный двухэтажный домик, отреставрированный, на тихой зеленой улочке, где почти нет движения. Реставратору даже удалось сохранить первоначальный замысел архитектора, только вот окна поставили пластиковые и дверь входную сделали железную. Но зато разбили клумбы около входа и сделали стоянку на пять-шесть машин. На этой стоянке я и ждала своего старого знакомого, бывшего однокурсника, а ныне капитана милиции Андрея Мельникова.

Он не заставил себя долго ждать. Подойдя к моей машине, постучал пальцем по стеклу.

– Да-да, войдите, – пошутила я и открыла дверь.

– Лучше вы выходите, – в тон мне ответил он. – Ну что, готова?

– Я, как пионер, всегда готова!

– Ты еще пионеров помнишь?

– А как же! Были такие ребятишки в красных косыночках. Только носили их не на голове, а на шее. Да я и сама в пионеры вступала… в третьем классе, кажется.

– А может, ты помнишь и родоначальника пионерской организации?

– Нет, ну это уже наглость, – я обиженно надула губы, – ты бестактно напоминаешь мне о моем возрасте!

– Я бестактно напоминаю тебе, что время проходит впустую. Я, похоже, опять домой только к ночи попаду.

Мы подошли к двери, и Андрей нажал кнопку. Раздался мелодичный перезвон колокольчиков.

– А у них что, камеры наблюдения нет? – спросила я шепотом, оглядывая козырек над дверью.

– Нет, – ответил Андрей.

– Добрый день! Администратор Елена. Что вы хотите? – послышался милый женский голосок из домофона.

– Это из милиции. Мы расследуем преступление…

Андрей не успел договорить. Послышался мягкий щелчок, и дверь чуть приоткрылась. Мы потянули за красивую ручку и ступили в прохладный холл. А здесь было очень недурно. Слева от нас деревянная лестница с причудливыми балясинами поднималась вверх, на потолке реставраторы сохранили лепнину и повесили люстру под старину. Справа расположился ресепшн, за которым сидела симпатичная девушка лет двадцати пяти. Еще в холле был диван, большой, коричневый, тоже сделанный под старину, рядом с ним – пальма. На стене – большая картина с довольно красивым пейзажем. Весь пол был застлан паласом. Мы подошли к администратору, которая преданно смотрела на нас, всем своим видом давая понять, что готова помогать следствию.

Андрей показал свое удостоверение и сказал, что пришел снять печать с номера, в котором произошло преступление. Администратор Елена обрадовалась и защебетала:

– Я могу вас проводить, если хотите…

– Не надо, – перебил ее Андрей, – мы сами.

Мы взяли у девушки ключ и пошли по коридору на первом этаже. Он был узкий, двери располагались друг против друга, между ними горели тусклые светильники. Ковровая дорожка заглушала наши шаги.

– А лестница куда ведет, на второй этаж? – спросила я Андрея.

– Да. Наш номер здесь, в конце коридора.

Мы остановились у последнего на этаже номера. На двери блестела золотом табличка «№ 6». Бумажка с печатью была на месте. Андрей сорвал ее, и мы вошли в комнату. Она была небольшой. Основную ее часть занимала кровать-полуторка со смятым покрывалом, по обе стороны от кровати – тумбочки с настольными лампами. Стол, стул, телевизор, крохотный холодильник, замаскированный под тумбочку. При входе – вешалка и подставка для обуви. Все. Эконом-номер, на полу даже ковролина нет. Я ходила по комнате, рассматривала все и рассуждала про себя. «Они» говорят, что здесь везде отпечатки пальцев Дениса. Хм, интересно, почему это вызывает подозрение? Человек тут провел некоторое время, ходил по комнате, что-то трогал. Вон бутылка колы на столе и пирожные на одноразовой тарелочке. Он что, в резиновых перчатках должен был отдыхать в своем номере? Я заглянула в душевую. Она была совмещена с туалетом. И здесь ничего особенного: душевая кабина, раковина, унитаз. На сушилке висит одно полотенце, еще одно валяется на полу. На крючке – белый махровый гостиничный халат, под ним стоят тапочки. Я открыла кран в кабине. Из лейки с шумом полилась вода, я закрыла дверцы кабины и постояла так. Андрей заглянул в дверь: