Ревность волхвов - Анна и Сергей Литвиновы

Из кафе я отправился к себе домой на Маленковскую. Дома у меня наличествует вся необходимая оргтехника, и там я сделал ксерокопии анкет своих будущих, незнакомых мне пока спутников. Надо же знать, с кем отправляешься в столь далекое путешествие! Естественно, первой я просмотрел анкету пресловутой Леси. Персоналити[1] гражданки показались мне в целом благоприятными. Итак, она звалась Олесей Максимовной Евдокимовой. С фото для визы на меня взирали красивые серые глаза. Плюс – строгие, правильные черты лица, высокий лоб, полные губы. Биографические данные тоже вдохновляли: ей недавно стукнуло двадцать. Образование – незаконченное высшее, учится на юрфаке МГУ. Имелись, правда, у гражданки и отдельные недостатки. Местом рождения Евдокимовой оказался город Томск, в графе «Отец» значился прочерк. Значит, она провинциалка – возможно, охотница за московской пропиской и в любом случае безотцовщина, ни на какое приданое рассчитывать не приходится… Я оборвал себя: что думать о приданом, когда мы с ней еще даже не знакомы!

Надо будет поискать упоминания о Евдокимовой в Интернете… Однако этим можно заняться завтра, а сейчас пора рвать когти в финское посольство…

11 декабря

Хорошо все-таки, что я согласился на Сашкино предложение, – хотя бы потому, что оно внесло в мою жизнь приятную перспективу и разнообразие. Я вырвался из шор ежедневной рутины. Жизнь приобрела стереоскопичность. К примеру, оказалась весьма романтичной поездка в посольство глухой ночью. Если б не наша экспедиция, вряд ли б я даже узнал, где оно находится.

Выяснилось, что диппредставительство страны Суоми расположено рядом с Садовым кольцом, на пересечении Пречистенки и Кропоткинского переулка. С ума сойти! Двадцать семь лет, всю свою жизнь, я живу в Москве и НИКОГДА здесь не был. А ведь это не Орехово-Горохово, не Фуево-Кукуево, а самый что ни на есть центр.

Поездка потрясла меня и тем, что я понял, как легко передвигаться (на машине) по любимой Первопрестольной среди ночи. Только представьте: по бульварам я мчался на ПЯТОЙ передаче, со скоростью 80 км/час! И еще поразило – насколько столица, во всяком случае, ее центр, стала яркой. Реклама, фонари, подсветка! Когда на улицах ни души и проезжают три машины в час, создается впечатление даже избыточности такого освещения. Хочется, в стиле старого лозунга «Уходя, гасите свет», добраться до рубильника и потушить лишнее электричество, чтоб зря не нагорало. Да, Белокаменная ночью весьма впечатляет. (По-моему, за последний пассаж Лужков мне должен приплатить, как за product placement![2])

У финского посольства, несмотря на три утра, уже дежурили люди. Добрый мент подсказывал вновь прибывшим, кто организует очередь.

Мужик в красном «Рено» внес меня в список под номером «семьдесят девять».

Я еще помню времена, когда мама брала меня с собой в очереди за подсолнечным маслом и яйцами. Посему присвоение мне номера всколыхнуло детские воспоминания (а может, генетическую память), и я ощутил приступ немотивированной, беспричинной радости. «Что дальше?» – спросил я мужика в «Рено». «Гуляй пока, – пожал плечами дядька. – В полвосьмого будет перекличка». – «И что, сегодня пройдем?» – спросил я. «Должны», – опять дернул плечами мужик.

С вечера мы с Саней договорились: когда я разузнаю ситуацию вокруг посольства, дам ему знать – и дальнейшие хлопоты он возьмет на себя. И я решил поехать к нему домой. Мой румяный друг проживал в Медведках. Я подумал: не стану будить Сашку раньше времени, брякну ему, когда буду подъезжать. Выехал на Садовое, потом переместился на Бульварное, наслаждаясь свободной ездой. Пролетел по Моховой, Лубянке, Сретенке и выскочил на проспект Мира. Путь, который в будний день занимает полтора, два, а то и три часа, я преодолел – ей-богу, не вру! – за семь минут. Я стал размышлять, как бы мне, подобно ежикам и летучим мышам, перейти на сугубо ночной образ жизни, но получалось, что для этого надо превратить в летучих мышей всех своих начальников, заказчиков, включая их бухгалтерии, а также прачечные и автосервисы. С боулингами, кинотеатрами и девушками, я думаю, проблем не будет, потому как многие из них и без того функционируют all around the clock[3].

…Я спихнул дальнейшие хлопоты с визами на Сашку и вернулся домой. Было пять утра. Я решил для разрядки выползти в Сеть, посмотреть письма и комменты друзей, разместить сей пост – а заодно задал в поисковике фамилию моей будущей спутницы по финскому путешествию, той самой двадцатилетней красавицы Леси Евдокимовой. Хотя вряд ли на студентку-юристку из Томска найдутся ссылки. Мала она еще – и потому наверняка ungoogleable[4].

Каково же было мое удивление тем, что юная Леся уже попала в частый бредень «Яндекса» и «Гугла»! Во-первых, на сайте детективного агентства «Вымпел плюс» ее аттестовали, как «помощницу руководителя, двадцатилетнюю красавицу, будущую юристку». А еще она прославилась тем, что в июле сего года, работая в вышеозначенном агентстве, ни много ни мало, раскрыла убийство! Да и не одного человека: для начала – продюсера Брагина, а затем двух его сыновей. Статьи о моей будущей спутнице меня впечатлили. В двадцать лет раскрыть убийство – ничего себе! Читать статьи я не стал – все-таки шел шестой час утра, – а скопировал их для последующего ознакомления и упал в кровать.

27 декабря

Мы стартовали в Финляндию двадцать седьмого декабря. Я был счастлив, что меня минует весь предновогодний столичный ажиотаж. Не надо будет поздравлять коллег по работе, партнеров, друзей, родственников – включая дальних, покупать им презенты… Никого не забыть, никого не обидеть невниманием… Какая мука!.. И как удачно получилось, что я избавил себя от этих хлопот!

Я ограничился лишь короткой эсэмэской, разосланной по списку: уезжаю, мол, на все каникулы; всех поздравляю с Новым годом, люблю и обнимаю… О, как удачно я дезертировал из рождественского сумасшествия!

Старт экспедиции наметили на пять утра. Meeting point запланировали вполне разумно. Собирались на площадке у «Макдоналдса» на Ленинградском шоссе. А вот мeeting time[5] назначили, по-моему, слишком рано. Могли бы стартануть и в семь. Или хотя бы в шесть. Однако в коллективе, к коему я примкнул, судя по всему, царили армейские порядки: приказы командира не обсуждались. А старшим здесь, без сомнения, был Вадим Сухаров – директор фирмы, где работали большинство путешествующих. Вот мы и приехали по его приказу в пять и вывалились из машин: хмурые, невыспавшиеся – в темноте пустой площадки. Сам командир-директор, впрочем, опоздал, явился в четверть шестого.

Прибыл он на «Лендровере». Впрочем, машина (как рассказал мне Саня) принадлежала не Вадиму, а Пете Горелову, его заместителю (и творческому директору фирмы). Сухаров, похоже, был истинным начальником: ездил на подчиненных – и в прямом, и в переносном смысле.

Он спрыгнул с высокой подножки джипа – огромный, боевой, нахмуренный. Еще в «Лендровере» находился хозяин машины Петр Горелов, а также жены обоих, Анастасия и Евгения. Эта троица из автомобиля даже не вышла – грелась. Движок остался включенным, стекла изнутри медленно затягивало испариной, и я заметил лишь силуэты сидевших внутри.

Вадим Сухаров, одетый в спортивную куртку и штаны, являл собой классический тип современного руководителя – далеко не олигарха, но человека небедного. Высокий, мощный, с наметившимся брюшком, волевое лицо. Щелочки глаз смотрели цепко и подавляюще. Трехдневная щетина прибавляла мужественности. Рукопожатие оказалось железным, словно парень собирался переломать мне кисть.

Вообще, Сухаров походил на медведя – большой, плотный, коренастый, вроде бы неуклюжий и слегка нелепый. Однако ты сразу понимал, что, как и при встрече с настоящим хозяином тайги, с ним шутки плохи. Стоит его разозлить или обидеть – и никому мало не покажется.

Из третьей машины, участвующей в автопробеге (то был «Авенсис-Универсал» с огромным багажником на крыше), тоже вылез лишь один представитель тамошней компании. Им оказался человек невысокого роста, плотно сбитый, в потеющих очках и с бритой головой. Я узнал его благодаря анкетам, которые экспедировал в финское посольство: Иннокентий Большов (тридцать четыре года, место рождения – г. Москва, финансовый директор. Остальные трое остались в лимузине – жена финдиректора, по имени Валентина Большова, и посторонняя, «нефирменная», семейная парочка, Стелла и Родион Сыромятские, двадцати пяти и сорока трех лет соответственно. Из посольских документов я не понял: кто они, эти Сыромятские, и чьи они друзья, а Саню пока об этом не спрашивал.

К сожалению, в нашем автопробеге не участвовали те две подружки, что предназначались для нас с Саней, – Олеся Евдокимова и Светлана (однако если Света уже являлась любовницей моего кореша, то Леся пока, подозреваю, даже не ведала о моем существовании). Обе девушки должны были прилететь в Финляндию послезавтра на самолете. У них, видите ли, на завтра был назначен последний экзамен зимней сессии.