Девочка с луны (ЛП) - Гудкайнд Терри

Ее улыбка стала дежурной.

— Извини, но ты не в моем вкусе.

— Что это, черт побери, значит?

Она наклонилась, широко расставив руки на барной стойке, и произнесла интимным тоном:

— Мне нравятся опасные парни, которые получают что хотят и не принимают отказов. Понимаешь, о чем я?

Он нахмурился:

— Нет. Поясни.

Она помедлила, сочиняя историю.

— С бывшим я стала встречаться после того, как он убил человека.

— Убил человека? Прямо взял и убил?

— Ну, — протянула она, — он не убивал его намеренно. Сомневаюсь, что у него хватило бы духу. Он убил того парня в драке. — Она указала на дверь. — Когда он уходил отсюда, какой-то пьяница набросился на него на парковке, и бывший сломал ему шею. — Она подмигнула, снова улыбнувшись. — Завел меня по полной, понимаешь?

— Звучит круто.

— Да, он был крут. — Она пожала плечами, отстраняясь. — Вот мой тип мужчин. У тебя нет того, что нужно.

Оуэн обдумывал ее слова, разглядывая лицо Анжелы, непослушную копну волос с красными кончиками, татуировку на горле и пирсинг.

— У меня тоже есть грубая сторона.

Анжела рассмеялась, отмахиваясь от его заявления, а потом отвернулась, чтобы поставить бутылку виски на полку перед закопченным зеркалом на задней стене.

В зеркало она видела, как он пялится на ее зад.

Она знала, о чем он думает. Но даже через миллион лет он не смог бы догадаться, о чем думала она.

Глава 2

Пока Анжела шла по залу с подносом пива для латиноамериканцев, двое стариков прошли мимо нее к выходу, бросая на девушку неодобрительные взгляды. Несмотря на молчаливое презрение, они обычно приходили в ее смену, садились в глубине бара и выпивали по бокалу-другому пива, беседуя о спорте и глазея на ее обрезанные шорты.

Должно быть, они считали ее наряд и манеры неподобающими, но их привлекала ее откровенная женственность. Это было забавно, но не слишком ее волновало. Анжелу вообще почти ничто не волновало. Разве что люди вроде Оуэна.

Четверо латиносов замолчали, когда она подошла, — хотя она все равно не поняла бы, о чем они говорят. Испанский был не так уж распространен в округе Милфорд Фоллз. Ее насторожило, что они не хотели быть подслушанными, хотя и знали, что она не говорит на их языке.

По их вороватым взглядам и шепоту было ясно, они не одобряли ее вида, как и те двое стариков. Их неодобрение было другим — интуитивным и злобным, — но она не могла разобраться в причинах. Впрочем, мнение латиносов интересовало ее не больше, чем презрение стариков.

Что-то в их глазах беспокоило ее. Они были не такими, как у Оуэна, но ей не нравились их взгляды. Она решила не зацикливаться на этом, потому что сейчас мысли занимал кое-кто другой.

— Это последний заказ, — сказала она, поставив пиво. — Нам пора закрываться.

Анжела могла прочесть часть квитанции, торчавшей из кармана рубашки одного из мужчин. Мотель Райли. Она задумалась, остановились ли они на несколько часов или на неделю.

У ближнего к ней мужчины, который делал заказы за всех, на лице было несколько десятков бородавок. Некоторые походили на большие черные комочки, в то время как другие были размером с песчинку. Больше всего скопилось вокруг его темных глаз. Из-за этого Анжеле было сложно не таращиться на него.

Когда она поставила пиво перед каждым из мужчин, бородавчатый улыбнулся ей. Улыбка была не дружелюбной или хотя бы вежливой, а жуткой и отталкивающей. Она потянулась, чтобы взять десятку и пятерку из его руки, а он свободной рукой провел вверх по ее бедру. Прежде чем он успел схватить ее за зад, Анжела отступила, прерывая касание, и выхватила две купюры, зажатые между его пальцев.

Все четверо громко рассмеялись, будто удался какой-то понятный только им розыгрыш. Она могла только предполагать, о чем они договорились.

— Оставь сдачу себе, — ухмыльнулся бородавчатый.

— Спасибо, — сказала Анжела. — Теперь я наконец смогу купить мыло и вымыть ногу.

Трое из мужчин засмеялись. Бородавчатый нет. Она отметила, что они неплохо знают английский, хотя до этого момента вели себя так, будто ничего не понимают. Она не знала, зачем им это — разве что для того, чтобы притворяться неосведомленными и подслушивать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Анжела редко грубила посетителям, даже тем, кто говорил непристойности или хватал ее, но что-то в этих четверых ей не понравилось.

Бородавчатый сказал что-то на испанском, и они снова рассмеялись.

— Какие-то проблемы? — громко сказал Барри из-за барной стойки.

— Я просто сказала им, что это последний заказ на сегодня, — сказала Анжела, направившись к нему.

— А что насчет тебя? — спросил Барри у Оуэна. — Последний заказ. Хочешь чего-нибудь?

Оуэн поднял руку, отказываясь. По всей видимости, пиво от Барри нравилось ему меньше, чем напиток от Анжелы. Он соскользнул со стула, нетвердо держась на ногах, и взял свой камуфляжный дождевик с соседнего сиденья.

Повернувшись, чтобы уйти, Оуэн улыбнулся Анжеле. Она прочла посыл в его широкой усмешке, но намеренно не отреагировала. Мельком взглянув ему в глаза, она откровенно проигнорировала его. Анжела обошла барную стойку, убрала поднос, а затем положила десятку и пятерку в кассу. Она не взяла чаевые с этих двух купюр — ей не нужны были деньги от тех четверых.

Оуэн остановился в дверном проеме и оглянулся. Она чувствовала на себе его взгляд, но не посмотрела в ответ. Она уже знала, что было в тех глазах.

У него должно сложиться впечатление, что Анжела отказывает ему, что она не заинтересована в нем и для нее он лишь посетитель, источник чаевых. Она знала, что равнодушия будет достаточно, чтобы заставить его медленно закипать. Наконец он повернулся и вышел.

Когда четверо латиносов тоже ушли, Барри выключил музыку и вращающийся светильник, разрушив атмосферу. Теперь бар выглядел старым и обшарпанным помещением, пропахшим пролитым пивом, потом, сигаретами и мочой на полу мужского туалета. Но тишина была облегчением.

Анжела вытряхнула пепельницы и помыла их и бокалы, пока Барри считал кассу. Протерев барную стойку, она наскоро подмела пол.

— На этой неделе выручка небольшая, — сказал Барри, протягивая ей сложенные купюры. — Прости, что так мало, Анжела. Я знаю, что на эти деньги ты помогаешь матери и...

— Я знаю. Это не твоя вина.

Никто и ничто не могло помочь ее матери. И никогда не поможет. Что касается денег, обычно она хорошо зарабатывала в баре, так что не могла жаловаться на редкую не прибыльную неделю.

— Остальные девушки уже распределили смены до конца недели.

— Конечно, — сказала она. — Я понимаю.

Он помедлил, думая, чем заполнить тишину, а потом закрыл кассу.

— Может, придешь в следующую пятницу — вдруг будет много посетителей, и для тебя найдется работа? Надеюсь, скоро все наладится, и мы вернем тебя на твои обычные часы.

Анжела не стала считать деньги, которые он ей дал. Она знала, что за несколько часов работы в баре ей заплатят немного. Девушка кивнула, сунув купюры в передний карман шорт, где уже лежали чаевые. Обычно их было много, но со снижением прибыли чаевых тоже стало меньше.

На пути к двери Барри окликнул ее. Она обернулась.

— Обязательно надень эти шорты на следующую смену. Думаю, только они и заставили последнего клиента покупать выпивку. И, возможно, лишь благодаря им я сегодня без убытков.

А еще ее шорты не дали Оуэну свалить.

Анжела улыбнулась в ответ.

— Конечно, Барри. Надену.

Глава 3

В этот поздний час морось уже прекратилась, оставив после себя свежий воздух с резким запахом дождя, сосен и почвы. Это был первозданный аромат — запах самой матери-земли без человеческих примесей. Это природное благоухание освежало после неприятных запахов бара, оставленных людьми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда дождь прекратился, в долину прокрался туман, чтобы вздремнуть этой ночью. Густая плотная завеса создавала ощущение, что кто-то стоит слишком близко, вторгаясь в личное пространство, и Анжела хотела бы отогнать его. От гнетущего тумана ее нервы натянулись до предела.