Тени - Дженнифер Арментраут

И он это сделал. Вытащив нож из обсидиана, он бросился на Аэрума, сказав при этом что-то угрожающим тоном, прежде, чем лезвие оказалось глубоко в животе.

Бульканье отрезал другой вопль.

Когда Аэрум начал распадаться на дымчатые, темные частицы, Доусон сконцентрировался на том, кем он был. Прикрыв глаза, которых на самом деле не было видно в его истинном обличье, он преобразовался в свою человеческую форум. Парень был настолько сильно привязан к своему телу, что ему должно было быть стыдно перед Лаксенами, но почему-то не было.

— Доусон? — позвал брат, а затем развернулся и бросился в его сторону. — Ты в порядке, парень?

— Бывало и лучше.

— Боже. Никогда не пугай меня так снова. Я думал… — Деймон замолчал, перетащив свои пальцы себе в волосы. — Я имею в виду это. Никогда не пугай меня так снова.

На дрожащих ногах, Доусон поднялся с земли без посторонней помощи, качаясь немного влево. Он посмотрел в глаза, которые были идентичны своим. Нет необходимости в каких-либо словах. Нет необходимости благодарить.

И никогда не было.

1

Зевая, ученики входили в класс, до сих пор пытаясь прогнать сон. Растаявший снег капал с их парок[1], объединяясь в лужицы на потертом полу. Доусон вытянул длинные ноги, подперевшись ими об пустое место перед ним. Лениво почесывая подбородок, он наблюдал за той частью комнаты, где прогуливалась Леса, корча рожицы Кимми, волосы которой выглядели ужасно из-за снега.

— Это же просто снег, — говорила Леса, закатывая глаза, — Он тебя не ранит.

С помощью рук, Кимми старалась привести свои светлые волосы в порядок.

— Он тает как сахар.

— Ага, и плавает как дерьмо, — Леса заняла свое рабочее место, доставая домашнее задание по английскому, которое сделала прошлой ночью.

Сзади послышалось глубокое, низкое, хихиканье, и Доусон тоже ухмыльнулся. Эта девочка его крайне забавляла.

Как по щелчку, Кимми метнулась к своему месту, изучая Доусона глазами, словно планировала съесть его на обед. Парень вернул ей натянутую улыбку, хотя понимал, что ему стоит ее просто проигнорировать. Для Кимми любой оказанный знак внимания был приятным, особенно с тех пор, как она порвала с Саймоном.

Или это Саймон порвал с ней?

Черт, если бы он знал или действительно бы заботился об этом, а он не заботился, то тогда бы он ее проигнорировал. Разместив свою сумку с зебровым принтом, Кимми продолжала улыбаться парню еще целых десять секунд, прежде чем отвернуться.

Он передернул плечами, хорошо то, что он приставал только визуально, но это был не лучший способ.

Смех повторился, и затем он услышал голос, достаточно тихий для того, чтобы слышал только он.

— Бабник, бабник.

Заведя руку назад, он ударил в лицо брата, как только тот усмехнулся.

— Заткнись, Деймон.

Брат отвел его руки от своего лица.

— Не люблю подобные игры…

Доусон покачал головой, все еще слегка улыбаясь. Большинство, в основном люди, не понимали Деймона, равно как его и их сестру. Очень немногие могли заставить его смеяться, как это удавалось делать Деймону. И еще меньше было тех, кто столько же его раздражал. Но если бы Доусон когда-либо и в чем-либо нуждался, или если где-нибудь поблизости появился Арум, Деймон повел бы себя, как настоящий человек.

Или Лаксен. Неважно.

Дородный, пожилой мужчина прогуливался по классу, сжимая в руках стопку бумаг, которая ясно давала понять о том, что сейчас будет контрольная работа. Хор стонов пропутешествовал по классу, за исключением голосов Деймона и Доусона. Они знали, что получат свою оценку без особых усилий.

Вздохнув, Доусон взял ручку, качая ее между длинными пальцами. Вторник уже обещает быть еще одним долгим скучным днем в классах. Он предпочел бы быть на улице, на пешей прогулке в лесу, несмотря на холодный снег и жестокий холод. Хотя, его отвращение к школе было не настолько сильным, как у Деймона. Некоторые дни были хуже, чем другие, но Доусон обнаружил, что его одноклассники делают опыт более терпимым. Подобно его сестре, он был человеком, скрытым в чужом теле.

Он ухмыльнулся.

За пару секунд до того, как прозвучал звонок, в класс поспешно вошла девушка, держа в руке желтую бумажку. Доусон сразу понял, что этот цыпленок не из здешних мест. Дело в том, что на ней был свитер, а не тяжелый жакет, в то время как на улице было ниже тридцати градусов. Его взгляд скользнул ниже по ее ногам — действительно хорошеньким, длинным и соблазнительный — к тонким сандалиям.

Да, она точно была не из здешних мест.

Отдав бумаги преподавателю, она приподняла свой острый подбородок, осматривая полностью класс.

Ноги Доусана стукнулись об пол с громким, тяжелым ударом.

Святое дерьмо, она была… она была прекрасна.

Он точно знал, что она прекрасна. Его народ выиграл генетическую рулетку, когда они приняли человеческие формы, но миниатюрная внешность этой девушки была абсолютным совершенством. Волосы шоколадного цвета скользили по ее плечам, потому что она до сих пор осматривала класс. Ее кожа сияла, словно много времени находилась на солнце. Хорошо ухоженные брови выделяли глаза, обрамленные тяжелыми ресницами. Теплый карий взгляд соединился с его, а затем сместился немного в сторону, что привело к морганию, как будто девушка пыталась избавиться от видения.

Так случалось всякий раз, когда кто-то впервые видел его вместе с Деймоном. Они были идентичны, в конце концов. Черные волнистые волосы, телосложение как у пловцов, и оба были выше шести футов. У них было одинаково все: широкие скулы, полные губы и чрезвычайно яркие зеленые глаза. Никто не мог их отличить, кроме их собственного народа. Подобный факт оба парня любили использовать в своих интересах.

Доусон сжал зубы, пока челюсть не заболела.

Впервые за все время он желал, чтобы не существовало ее копии. Чтобы не было кого-то, кто выглядел как он — действительно как он, а не как отражение в зеркале. И это была совершенно неожиданная реакция.

Но потом ее взгляд нашел его глаза снова и девушка улыбнулась.

Вдруг ручка выскользнула из его вялых пальцами, покатилась по столу, и с грохотом упала на пол. Тепло залило его щеки, но собственные губы ответили, и в этой реакции не было ничего поддельного или вынужденного.

Деймон ухмыльнулся, наступая кроссовками на ручку, когда Доусон наклонился, чтобы ее поднять. Смущенный до энной степени, парень с силой выдернул свою ручку из-под обуви брата.

Мистер Паттерсон что-то сказал девушке, привлекая ее внимание, и она засмеялась. Чувствуя, как хрипловатый звук пробирает его до самых пальцев, Доусон выпрямился на стуле. Колючее чувство распространилось по его коже.