Моя пушистая проблема (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

Хочется ругнуться крепким словом на это "детка", но я молчу. Знаю, что для педантичного и слегка помешанного на работе Жоржа эта встреча очень важна. Ведь это правильно — идти на компромисс ради дорогого человека?

Кто-то берёт меня за руку. Слепота раздражает. В глубине души тлеет страх — как почти всякий человек я стремлюсь держаться от "хозяев мира" подальше. Их внимание не сулит нам ничего хорошего.

Прижимаю инстинктивно к себе сумочку, и с облегчением вздыхаю, слыша:

— Это я, Майка. Идём. Только тихо, прошу, без этих своих…

— Что-что ты сказал, милый? — уточняю елейным тоном.

Милый ещё помнит, как при первом знакомстве я его едва не лишила самого драгоценного. Так и вижу, как Жорж морщится. Он терпеть не может развязности в поведении, вечный педант. Как мы с ним только уживаемся? Ох, Мая, выйдет тебе боком эта авантюра. Но, пошатываясь за парнем на непривычно высоких каблуках, я и понятия не имела, каким.

Пока не вошла в какое-то помещение, где было тихо, не слышно шума клуба, только перезвон — то ли бокалов, то ли колокольчиков — стоял.

— А, Майрон, свой долг отрабатываешь? Привёл?

Тут-то бы мне и прозреть, и прийти в себя, но мысли ползли до странности медленно, вязли так, что я еле соображала. А пока доходило — предыдущий смысл разговора улетучивался.

— Да, всё, как заказывали. Майя сирота, близких нет, никто не хватится — если только с работы, — голос Жоржа стал тихим, едва не заискивающим.

Что, маг тебя раздери, происходит? Я продиралась сквозь туман с остервенением. Алька убьёт. Точно убьёт, она говорила, что Жорик скользкий, как уж, и противный, как пьявка. А я поссорилась с единственной лучшей подругой… стабильности захотела, дура. На свадьбу уже губу раскатала.

— Очень хорошо, — голос второго собеседника был низким, с рычащими нотками, которые даже в таком состоянии вызывали почти животный страх.

Оборотень. Ликан, как называли себя они сами…

— Могу я рассчитывать на то, что мы сошлись в цене, господин Ланге?

— Посмотрим за сколько она уйдёт, потом мои люди тебя найдут и сообщат результат, — в голосе говорившего отчётливо звучала насмешка.

— Дурман ещё долго будет действовать? — казалось, голоса отдалялись, а я застыла в каком-то вязком киселе.

— Боишься девку? — оборотень отчётливо фыркнул.

Уже бывший парень хмыкнул в ответ и сухо сообщил:

— Она бешеная, так что будьте осторожнее.

— Не беспокойся, это больше не твоя забота. Она не очнется до аукциона, — рычащие нотки стали сильнее, — мы умеем укрощать строптивых баб. А теперь вон, Майрон. У меня есть дела поинтереснее, чем с тобой носиться.

Парень что-то пробормотал. Послышались удаляющиеся шаги.

Чья-то ладонь — погоди, я тебя найду ещё — легла мне на грудь, беззастенчиво облапав. Вторая погладила попу. Мои волосы оттянули назад, перебирая. Жёсткий палец лёг на губы, словно пробуя их упругость. Голова на миг закружилась сильнее, ноги окончательно ослабли, и я провалилась в темноту под хриплое бормотание:

— Очень хорошо, прекрасный материал. Сегодня будет жарко…

Очнулась резко, рывком. И поняла, что стою в длинном ряду, состоящем из самых разных девушек. Блондинки, брюнетки, рыжие, соломенные. Смуглокожие, с раскосыми глазами, с экзотически тёмной кожей и коротким ёжиком светлых волос. Кого тут только не было!

Оп-па. Что происходит, луна их огрей?! Мой взгляд упал ниже. Прямо на то, что можно смело именовать набедренной повязкой. Прозрачной и почти ничего не скрывающей. Дёрнулась. Мои руки были изящно перевязаны спереди огромным алым бантом.

Да ррахтаг их раздери, что случилось? Голова гудела. Кто-то неподалёку тихо всхлипнул, но большинство стояло, словно роботы. Смотрели в никуда пустым взглядом. Похоже, их состояние ни капельки их же самих не беспокоило.

Уже не ожидая ничего хорошего, осмотрела себя полностью. Волосы распущены. Да такие шёлковые, какими в жизни у меня не были, и пряди как будто нарастили. На груди — полупрозрачный топ. Но это только Майяри Вольфран бы в обморок упала от подобного безобразия, а Майка-оборванка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я знаю, что если не роковая красотка, то симпатична. Тело подтянуто. Мне нечего стесняться себя. Но…

В груди что-то болезненно сжалось и оборвалось. Воспоминания вернулись. Вот только я не реву, когда мне больно. Сжимаюсь, закрываюсь, держа удар. Чтобы потом, в нужный момент, как распрямиться… и дать в морду обидчику.

Ещё и сейчас не пошевелиться. Граховы нелюди. Дурацкая магия. Жорик, лучше бы тебе спрятаться на дно океана, потому что я тебя закопаю! Вырядили, как рабыню с рынка в Южном Гароне. Вот только в Ройстаге, который давно шагнул в прогресс семимильными шагами и даже начал покорять космические просторы, рабство официально было строжайше запрещено. Что дальше, господа? Я не ору только потому, что всё ещё в шоке. Наверняка неадекватно воспринимаю происходящее, просто не могу это принять. Я свою жизнь налаживала столько лет для чего? Чтобы оказаться игрушкой очередного озабоченного идиота? В этом плане что люди, что оборотни — все одинаковы.

Словно в ответ на мои злые испуганные мысли где-то вдалеке раздался громкий голос, объявляющий в магофон:

— Ленды, лорды, господа и дамы! Сегодня в ночь половинной Луны мы начинаем наш традиционный аукцион! Самые нежные, красивые и трепетные девушки человеческого рода на любой взыскательный вкус только у нас!

Я всё-таки выругалась. Крепко. Нагадала, б… брюнетка. Жорж продал меня организаторам подпольного аукциона. И он вот-вот начнётся.

Кажется, меня начало трясти. Пора пугаться, Майка? В такой переделке я со времён неблагополучной юности не бывала. И выбраться отсюда живой… девчонки пропадали. Про это даже в моём вполне престижном районе говорили. Вот только назад ни одна не вернулась. Именно тот момент, когда хочется быть первой. Той самой первой, что оторвет все выступающие части тела тем, кто в этом замешан!

За полчаса до этого

Огни большого города никогда не гаснут. Смех, чей-то вскрик, тихий стон в переулке у клуба. Кто-то решил заняться любовью, не отходя от кассы?

Задняя дверь элитного клуба призывно распахнута, слышна музыка — удивительно мелодичная, хоть и громкая, не человеческая тебе попса или рок. Оборотни этого не выносят. Настолько, что популярные ещё полвека назад жанры тихо исчезли со сцены. Разве что в каком-нибудь потайном притоне найдешь или коллекции заядлого меломана.

Я переминаюсь неловко на высоких каблуках. Кажется, в лужу попала, вот демон!

Ненавижу каблуки. Ненавижу это узкое платье вызывающе алого цвета, что обтягивает мою вполне неплохую фигурку футляром. Грудь не выдающаяся, но почти третий размер. Тело подкачано в спортзале. Главное, Георгу нравится.

Парень улыбается, но как-то странно, чуть нервно.

— Майя, идём, ладно? Ты прекрасно выглядишь, дорогая, не переживай. Ты же знаешь, как эта встреча важна для меня.

Высокий спортивно сложенный блондин ласково улыбается. Снова ведусь на эту улыбку, на его искренность, на тепло голубых глаз.

— Иду, Жорж, — откликаюсь, цепляя на лицо самую убойно-ласковую улыбку из своего арсенала.

Мы встречаемся уже полгода. Познакомились на корпоративе, он оказался клиентом нашей компании. Для человека Георг устроился прекрасно, у его семьи очень хорошие связи среди нелюдей.

Когда ликаны, маги, колдуны, князья крови и прочие нечистые почти век назад вышли из тени и стали править человеческими королевствами, упразднив королевскую власть (как и границы прежних государств), у людей просто не осталось выхода, кроме как покориться. Мы-то уже не помним, как жили раньше, и вполне привыкли к тому, что нелюди — элита. Что им позволено почти всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне, сироте, пришлось с боем прорываться после детдома. Выбивать положенную льготу в университете, зубрить ночами, сдавать и пересдавать хвосты, работая по самому неудобному графику, чтобы прокормить себя.

Это сейчас я ухоженная симпатичная блондинка, а не "свой пацан" с коротким ёжиком волос и привычкой бить в нос за не тот взгляд и не так сказанное слово. Пацаном быть безопаснее.