Город призраков - Инна Витальская

Потом Антон то ли бросил прежнюю работу, то ли ушел в длительный отпуск и приехал на эту вот турбазу. Сергей не понял из Женькиных объяснений: она сюда пригласила Тоника поработать или он ее пригласил. И она же договорилась, чтобы Сергей держал здесь свою яхту. Теперь им втроем предстоит вместе провести все лето — и это тревожит Серегу. Он видел, какими глазами смотрит Джина на своего Тоника.

Сезон на турбазе толком не начался: почти все яхты — на берегу; а те что нуждаются в серьезном ремонте — в эллинге. Моторные лодки и катера лежат на кильблоках под брезентом, без двигателей и с прикованными веслами. Деревья словно в зеленой дымке, с набухшими почками, а мощеные дорожки засыпаны прошлогодней листвой. Пустые пирсы собраны вместе и подогнаны к берегу.

К единственному бону съехал задом страхолюдный джип с прицепом. Два веселых мужика аккуратно спустили на воду красивый белый катер. Он закачался на волне, а один из его хозяев, запрыгивая на борт, зачерпнул в сапог ледяной воды.

Рядом с пирсом — спасательная лодка. В ней сидит Антон и с интересом наблюдает за выгрузкой катера. Лучше бы его здесь не было, потому что Женька притихла и уставилась на него странно: как будто бы сравнивает их… и не в пользу Сергея.

Ничего, сейчас он ее поразит. Серега отвязал швартов и добрал грот. Яхта отошла от пирса, едва не задев его бортом.

Тоник, заметив «Лилию», видимо, вспомнил, что он теперь — рулевой спасательного катера, и сквозь шум ветра и прибоя крикнул:

— Не вздумай выходить из залива! Штормовое передали.

— Да ладно, я тут, рядом погуляю, никуда не пойду, — ответил Сергей. — И вообще это моя частная посудина. Не переживай.

Подумал, что он — сам хозяин своей яхты и своей жизни, пойдет, куда захочет. Затем и существует спасательный катер, чтобы, если что, вытащить его из неприятностей. Но тут вмешалась Женька:

— Штормовое? Может, здесь, у пирса, посидим?

— В смысле? — усмехнулся Сергей.

— Ну не пойдем никуда. Побудем в яхте. Не стоит с Ладогой шутить…

— Да не бойся ты! — Он начинал раздражаться. — Выйдем на полчасика, смотри, какая спокойная погода!

Погоду никак нельзя было назвать спокойной: ветер свистел в снастях — значит, не меньше шести баллов. Оттуда, где кончается залив, шли высокие крутые волны с гребнями, покрытыми полосками белой пены. Небо по-прежнему оставалось безоблачным, но выглядело по-зимнему холодным, безжалостным, исчезла из него недавняя весенняя ласковость.

Сергей взял себя в руки. Теперь он просил, а не настаивал:

— Женечка! Ну, пожалуйста! Ты же знаешь, целых полгода тоски, я так соскучился… мы недалеко, а?!

Кто-то окликнул Тоника из административного здания. Он бросил последний взгляд на «Лилию» и нехотя покинул пирс. Серега миновал край мола, лег на курс. Под штормовыми парусами они резво полетели к выходу из залива.

Двое мужичков отвели свой белый катер к пирсу, пришвартовали. Посмотрели на него любовно: стоит, красавец, покачивается, поблескивает на солнце. Потом вернулись к машине. Один сел в джип рядом с водителем, другой стоял и глядел на «минитонник». У него было неспокойно на душе. Яхта стремительно удалялась, сильно кренясь на правый борт.

— Может, скажем Антону, что они идут в открытую Ладогу? — с сомнением спросил он у приятеля.

— Он, по-моему, видел, — ответил второй из джипа. — И потом, нормальная погода, доходчивая такая. Сейчас этот «мореман» убедится, что ему не по зубам, и прибежит назад…

Он договаривал уже за закрытой дверцей. Джип медленно тронулся с места, потащив за собой пустой прицеп, выехал на дорожку и тяжело пополз к воротам турбазы.

Ближе к выходу из залива ветер действительно очень «доходчиво» обрушился на Серегу и его яхту. К крутым волнам было никак не приспособиться, и по палубе постоянно прокатывались потоки воды. Одним из них смыло надежно, казалось бы, привязанный футшток. Серега только беспомощно посмотрел ему вслед: крутить поворот и выполнять маневр «спасение утопающего» сейчас казалось почти невозможным. Да еще в одиночку: Женька не спортсменка, она — пассажир, в крайнем случае — кок. Вон, даже носу из каюты не кажет.

— Жень, давай сюда, красота такая! — восторженно заорал Серега, едва удерживая рвущийся румпель. Он промок с ног до головы, даже прорезиненный костюм не спасал. Вода оказалась обжигающей, невозможно холодной. На палубе образовалось что-то вроде наледи. Серега сидел на мокрой брезентовой подушечке. Руки в теплых перчатках сначала покраснели, потом посинели. Лицо почти ничего не чувствовало. Нужно было замотать его шарфом, но кто подержит руль?

— Женя, подержи руль! — воззвал он снова.

Девушка приоткрыла дверцу каюты. Как ее там, внизу, не укачивает? Опасливо выглянула, щурясь от яркого солнца и его отблесков на воде. Подсвеченные солнцем волны были изумрудно-зелеными, полупрозрачными, сизовато-синими внизу, у основания, словно приоткрывавшего безумную глубину. Кругом — только эти волны да наполненное плотным холодным, почти зимним ветром пространство. Они очень быстро вышли из залива и оказались довольно далеко от турбазы.

— Пойдем домой? — предложила Женя, оглянувшись по сторонам.

— Что, страшно?

— Страшно, — призналась она. Подумав, добавила: — Но действительно очень красиво.

— Тогда давай еще походим? Налей нам выпить, что ли. Загляни в мой пакет, увидишь там много интересного!

Серега хорошо подготовился к выходу. Женя нырнула вниз и скоро появилась с двумя кружками и бутылкой мартини. Щедро плеснула в обе емкости.

— За открытие сезона! — провозгласил Серега. — Мы все-таки первые!

Все получалось именно так, как он хотел. От спиртного стало намного теплее, а когда бутылка кончилась, Женю перестал мучить глупый страх, она тоже развеселилась. Еще бы: они ушли не позавтракав, только выпили кофе, а теперь, не закусывая, уговорили бутылку мартини! Уже гораздо уверенней девушка спустилась в каюту за второй бутылкой. Заодно нашла кое-какую еду, очень кстати.

Кокпит яхты по-прежнему захлестывали волны, парус был добран немного сильнее, чем требовал ветер, и потому яхту все время опасно кренило. Но Серега не давал ей лечь на воду. Ему нравилось идти на грани фола, он наслаждался опасностью, тем более что повеселевшая Женька перестала вскрикивать от ужаса. Так они и летели на восток, почти навстречу ветру. Солнце светило тоже навстречу, золотило пенные гребни. Потом сползло вправо, оказалось за спиной… Когда оно свалилось к самому горизонту, вода приобрела красивый кроваво-стальной оттенок. Она непрозрачно блестела, как жидкий металл. А солнце быстро село за немыслимо далекий теперь берег.

Потом на них неожиданно упали синие сумерки, и Серега пришел в себя. Ладожское озеро, не освещенное солнцем, выглядело совсем по-зимнему — мрачным, серым, холодным. От горизонта со всех сторон наползали темно-сизые тучи.

— Поворачиваем, — тревожно скомандовал капитан. Он вдруг вспомнил, что вышли с турбазы они едва ли в полдень, а сейчас часов восемь… — Посмотри там, на мобильнике, сколько времени, — попросил он Женьку.

Девушка нырнула в каюту, потом появилась в дверях, растерянная.

— Холодно же… Сел мобильник.

Обычно они клали телефоны и документы на полку над капитанским столиком с картами, навигационными приборами и радио. Тут было самое надежное место, всегда сухое, и упасть отсюда ничего не могло. Но Сергей забыл, что сейчас не июль, и даже не относительно теплый май. Температура весь день была ниже десяти градусов. Согревшись спиртным, они не учли, что потеплело только у них внутри, а снаружи остался прежний холод. Сергей легкомысленно снял телефон, висевший на тонком шнуре на шее: «Вот, положи на полку, а то я весь мокрый, угроблю трубу…»

— Чей сел: твой или мой?

— Твой, конечно.

Женька тоже мокрая. Куртка напиталась водой, как губка… Под взглядом Сереги она торопливо потянула свой телефон из нагрудного кармана. Непонимающе уставилась на погасший экран.

— И мой — тоже…

Ее трубка, скорее всего, умерла надолго.

— Ладно, какая разница, — сказал Серега без прежней веселости. — Ну не узнаем, сколько времени. Раз темнеет, значит, не меньше восьми. Дома будем часов в одиннадцать: нам ведь мешала встречная волна, а сейчас она будет попутной. И пойдем мы теперь в бакштаг, это — самый быстрый курс.

Почти полная темнота вокруг. Со всеми предосторожностями он совершил поворот. Нос яхты послушно покатился влево, парус перешел на левый борт. Серега все травил шкот, пока не лег на курс. Сразу перестал так сильно чувствоваться ветер, и стало значительно теплее. Очень вовремя, потому что они опять начали сильно мерзнуть, а Женька зашмыгала носом. Появилось ощущение, что лодка действительно движется намного быстрее, хотя и без кренов. Волны, свинцово поблескивая из глубины, догоняли ее, подкатывали под корму, иногда сравниваясь с бортами, а то и свободно проникая в кокпит, обгоняли, уносились вперед. Но это были очень непредсказуемые волны, и Серега судорожно дергал рулем, пытаясь держаться на курсе. Он боялся, что из-за раскачивания яхта непроизвольно совершит поворот фордевинд[5]:парус перебросит с борта на борт, гик пролетит над головой со скоростью пушечного ядра, а последствия могут быть самые печальные. Не такие страшные, как на больших яхтах, но все же… Надо было привязать гик к леерным стойкам[6], пока не поздно.