Два и семь - Иван Владимирович Булавин

Конвоиры выполнили всё, что он сказал, после чего удалились. Я, не спрашивая разрешения, присел на второй стул, оказавшись на одном уровне с неизвестным, при этом очень неосторожно заглянул ему в глаза.

Лучше бы я этого не делал, потому что, встретившись с ним взглядом, я почувствовал, что хочу в тюрьму, в зону, на этот, как его… общий режим. И даже на строгий согласен. А правда, чего там. Глядишь, получится на хлебную должность устроиться, дядя Вася подробно рассказал о способах, нарядчиком или, там, библиотекарем. Я ведь грамотный. Ну, или в столовую. Глядишь, ещё и УДО выслужу. Но нет, ждёт меня что-то куда худшее, чем тюрьма. Очень может быть, что я ещё с тоской вспоминать буду и зал суда, и конвой, и автозак.

— Со мной что-то плохое будет? — осторожно спросил я, не дожидаясь, пока он начнёт говорить.

— С чего такой вывод? — он удивлёнными глазами на меня посмотрел, то есть, он хотел, чтобы глаза выглядели удивлёнными, а я в этих глазах разглядел ледяную бездну, в которую меня вот-вот затащит.

— Ну, я преступление совершил, — сказал я, пытаясь как-то извернуться, получив нужную информацию до того, как меня потащат на пыточный стол. — Меня осудили, повезли в тюрьму. А привезли сюда. Почему?

— А вы не догадываетесь?

— Нет, — я покачал головой. — Пытать будете? Так я не знаю ничего, а то, что знал, в уголовном деле подробно расписано. Взятку вымогать? Так я нищий, последние деньги на компенсацию по иску ушли, и ещё должен остался. На органы разберёте?

— Я ценю ваше умение логически мыслить, может быть, в другой ситуации, в другое время и в другом месте, я бы поступил с вами одним из описанных способов. Но сегодня можете расслабиться. У нас будет разговор. Я вам сделаю предложение, а вы на него согласитесь.

— Что от меня требуется? — спросил я, происходящее не было похоже на банальную вербовку стукача оперчастью.

— Вы, Андрей Леонидович, человек молодой, у вас впереди вся жизнь, и вы явно не горите желанием отправляться в места заключения, — он начал издалека. — И даже, если смириться с потерей трёх лет жизни, то на этом ваши страдания не закончатся. Судимость, как клеймо, всю жизнь будет с вами, более того, она перейдёт на ваших детей, возможно, сильно испортив им жизнь.

— Я в курсе, подскажите, что делать?

— Активно сотрудничать с нами, что же ещё. Для начала, попробовать провести эти два и семь не в колонии, отлёживая бока на нарах или занимаясь тяжёлым и бесполезным трудом, а в других условиях, принося пользу обществу. А если у вашей работы на нас будет положительный результат, то в нашей власти сделать так, чтобы ваша дальнейшая биография была чистой.

— Снять судимость?

— Не снять, сделать так, словно её и не было никогда. Вы после этого даже в полицию сможете пойти работать.

— Я готов, — тут же заявил я. Плевать, за такой куш не стыдно и поработать. Пусть приказывает, что угодно. — Кого нужно убить?

— Никого, — он попытался улыбнуться, но улыбка снова вышла подобием оскала акулы. Видимо, просто разучился быть добрым. — Поверьте мне на слово, если нам понадобится кого-то убить, мы найдём другого специалиста, убийство не ваша специальность. Вспомните, чем вы занимались раньше?

— Ну, я графику делал, графический дизайнер, с изображениями работал, клипы, игры, такие, средней руки, помогал делать, — я перечислял свои скромные заслуги, прикидывая, зачем спецслужбам моё умение. — Это вам нужно?

— Список заслуг хороший, да только я сейчасо другом. Обычно работа — основное занятие человека, а хобби — наоборот, побочное, если есть свободное время. У вас же, Андрей Леонидович, было иначе, работе вы посвящали едва пару дней в неделю, а остальное проводили в компьютерных играх.

— Ах, ну да, — не стал я спорить, тем более что всё примерно так и было, а денег катастрофически не хватало, потому и пришлось… — но я любитель, играть люблю, и даже умею, но если вам нужен профи, попробуйте привлечь другого. Я могу даже пару фамилий назвать. Только их придётся за деньги нанимать.

— Первое: нам не нужен профессионал высочайшего класса, он, как вы сами сказали, стоит денег, да и мотивация его не будет ясна, нам нужен человек, просто умеющий играть, имеющий представление об игре и способный добиться там хоть чего-то. Второе: вы, в отличие от профессионалов, будете стараться изо всех сил, поскольку вам обещан пряник в виде снятия судимости. Вас даже мотивировать не нужно, подозреваю, не будь уголовного дела, я мог бы встретить вас на улице и предложить поиграть в игры три года. Согласились бы?

Где-то здесь подвох. Всё слишком хорошо. Так не бывает, тебя осудили, повели в наручниках, а привели туда, где стоят ворота рая. Не бывает.

— Что за игра? — спросил я.

В точку! Выражение лица моего собеседника изменилось, совсем немного, но реакция есть. За такой реакцией обычно следует классическая фраза «Ну, что такое началось, нормально же общались…»

— «Осколок мира» — сказал он после недолгого молчания.

Настал черёд замолчать мне. Я, в силу своей профессии и способа развлечений, постоянно держал руку на пульсе игровой индустрии мира. Выходы новинок обсуждались в Сети за пару месяцев, там же потом писали отзывы, кто-то плевался и крыл матом, кто-то восхищался, а среди всего этого вращался я. Вот только всё это касалось обычных игр, таких, в которые играют, надев шлем, а то и просто за клавиатурой, как наши отцы тридцать лет назад.

Но прогресс не стоял на месте, несколько лет назад придумали капсулы полного погружения, где все твои чувства подчинены игре. Капсулы эти долго доводили до ума, временами выплачивая компенсации недовольным геймерам. Теперь, вроде бы, большая часть недостатков устранена, а претензий стало меньше. И теперь стали появляться игры, созданные специально для владельцев подобных капсул (к ним и я хотел бы себя причислить, и даже включил такую капсулу в список необходимых расходов после получения денег криминальным путём). И среди таких игр был «Осколок мира».

И, как только он появился, появились и споры о нём. Игра, с точки зрения профессионализма, была сделана идеально. Ресурсов потрачено уйма, над проектом совместно работали восемь стран, а сколько денег потрачено, я сказать не берусь, там число в калькулятор не влезет.

Но, помимо графики и сюжета, выяснилось и другое: игра не зря создавалась под капсулу, это было занятие для экстремалов. Там даже боль человек чувствовал на уровне в 50 % от реальной. При отрыве ноги