Взрыв любви - Гаутам Сачдева

Главным последствием потери отца в подростковом возрасте стала моя нелюдимость. Я пытался перестать любить других людей просто потому, что знал, что мне будет больно, когда они умрут. А я знал, что это рано или поздно с ними случится. И чтобы уберечь себя от боли, мне казалось, что проще всего не позволять себе любить. На самом деле это была бессмысленная затея, только доказывающая обратное, а именно то, что любовь к людям изначально заложена в природе каждого из нас. И для того, чтобы не любить, чтобы запретить себе любить, требуются огромные усилия. А главное, что, сдерживая любовь, я всего лишь причинял себе боль. Ситуация становилась нелепой: я возводил стену, чтобы другие не причинили мне боль, или, скорее, чтобы мне не стало больно от того, что происходит с ними. Однако это противоречило моей человеческой природе, суть которой состояла в том, чтобы любить других. И эта стена, которую я возводил внутри себя, в действительности причиняла боль мне самому.

В юности страх, любовь и смерть были моими постоянными спутниками, играющими в свои игры на площадке моего ума. Они были тремя кусочками пазла моей жизни, и я никак не мог понять, как сложить их воедино.

Я часто думал: «Мы все вырастаем, зная, что однажды умрем, однако смерть кажется нам чем-то далеким». И это происходит потому, что мы не знаем, что это такое. Ведь в жизни, которую мы проживаем, мы еще не умирали. И хотя мы знаем, что такое терять близких, знаем, что смерть неизбежна, что наша жизнь обязательно когда-нибудь закончится, где-то глубоко внутри каждого из нас живет какое-то чувство, какое-то смутное ощущение, что мы не умрем. Вам не кажется это странным?

И лишь спустя много лет ко мне пришло понимание: ощущение, что мы не умрем, существующее глубоко внутри каждого из нас, есть у нас просто потому… потому что мы не умрем. Глубоко внутри мы чувствуем, что будем жить вечно, потому что… это так и есть. И если мы не умираем, то кто или что умирает? И что живет вечно? На эти и многие другие вопросы я постепенно получил ответы. Они пришли ко мне один за другим в течение тех лет, когда я посещал беседы Рамеша Балсекара.

Когда мне исполнилось тридцать, счастливая судьба свела меня с мудрецом, чье учение явилось для меня подтверждением достоверности моих впечатлений от жизни с того самого момента, когда я стал их запоминать. В этой книге я обращаюсь к Рамешу Балсекару как к гуру, как к мастеру, как к учителю (все эти термины возникали в моей голове спонтанно – по мере написания этой работы). И слова эти – всего лишь ярлыки для того, чему нет названия. Он был моим гуру (что буквально означает: «тот, кто рассеивает мрак невежества»). Он рассеял мрак, осветив лучом недвойственности мои переживания. Так же как дикий зверь, замерев, цепенеет, когда луч фонаря светит ему в глаза, так и меня учение захватило, не оставив мне никаких вариантов. Я мог видеть все, что испытал, лишь в ясном свете этого учения. Рамеш просил меня писать [мои книги] так, как их писал бы человек, «практикующий» учение в повседневной жизни. Он, таким образом, стал моим Учителем, но он был и философом, и советчиком, и моим другом.

Рамеш был и гуру, и домохозяином, что означает отсутствие оранжевых одеяний, отсутствие ашрама. В юности он занимался бодибилдингом, тридцать семь лет был банкиром, он был мужем, отцом, дедом и прадедом. Он был очень доступным человеком, который проводил беседы в своей гостиной на юге Мумбаи, куда стекались ищущие со всего света.

Под воздействием учения Рамеша и учения его гуру Нисаргадатты Махараджа кусочки пазла постепенно вставали на свои места, чтобы в конце концов явить единую величественную картину. Когда я начал читать книги, составленные по беседам с Махараджем, большая часть прочитанного, как мне казалось, не имела смысла, и все же его высказывания достигли своей цели и оказали на меня глубокое воздействие. Некоторые идеи его учения поднимались, попадая в мою голову, но в то же время опускались и попадали прямо мне в сердце. Читателя этой книги ожидает щедрое угощение из ссылок как на учение Рамеша, так и на учение Махараджа. И я не стремился избежать их, так как знал, что они «возникали» там, где были нужны, и тогда, когда должны были возникнуть.

Я только что закончил рукопись моей последней книги об учении Рамеша[4], но он попросил меня включить в нее еще и фрагмент о терактах в Мумбаи (26 ноября 2008), изложив все это в свете учения Адвайты. Я сказал, что уже слишком поздно, что книга уже в печати. Рамеш скончался в сентябре 2009 года. После его ухода я заметил, что начал читать некоторые из его ранних книг, которых не читал раньше. И это хорошо, что я не читал их, потому что раньше я еще не смог бы осмыслить многое из того, чему он учил. В течение нескольких месяцев после его ухода у меня спонтанно рождались эти эссе. Их основу составили различные впечатления из моей жизни, особо сильно на меня повлиявшие, как значительные, так и вроде бы совсем не значительные, но теперь освещенные ярким светом учения. Рамеша интересовало то, как учение влияло на повседневную жизнь его последователей, что было для него важнее теории. Он называл это «освобождением». Освобождение – это то, как понимание действует в повседневной жизни. Он часто говорил: «Что толку, какой смысл в любом учении, если оно не влияет на повседневную жизнь?»

У меня не было намерения объединить мои записки в одну книгу. Но поскольку Рамеш просил меня добавить историю о теракте в мою последнюю книгу, мне пришло в голову, что все эти очерки могут быть собраны вместе, так как все они так или иначе касаются различных аспектов учения о недвойственности.

Моя издательская фирма помогла организовать мероприятия, проводимые в Мумбаи американским Фондом синхронности в современной духовности. Все члены группы из этого Фонда разместились в одном из отелей, который и был атакован террористами. Во время атаки они потеряли двух прекрасных людей – Алана и его юную дочь Наоми. Я подробно рассказал Рамешу о том, что происходило в течение этих двух дней и ночей, так как мы постоянно были на связи с мастером Чарльзом Кэнноном – основателем Фонда, который, как и многие другие участники семинара и гости отеля, был заперт в собственном номере. Мы хорошо знали Алана, поскольку именно он согласовывал с нами все детали этого мероприятия на протяжении предшествующих месяцев. За столом в ресторане отеля сидели шесть членов группы (и все они попали под обстрел), но именно Алан и его дочь оказались теми, кому было суждено умереть в ту роковую ночь. Последующие несколько дней были заняты визитами в больницу, где мы наводили справки о состоянии четырех других членов группы.

Рамеш, возможно, думал, что столь сильные переживания могли бы выявить аспекты учения, которые стоило бы обсудить. Он часто говорил: «Какая польза от любого учения, если оно не может быть испытано в огне личного опыта?» Неукротимый Вималананда[5] выразил ту же точку зрения по-другому, он говорил так: «Какую систему образования мы имеем на сегодняшний день? Они объявляют об экзаменах, так что любой идиот может вызубрить кучу конспектов заранее. Ключ к проверке кого бы то ни было состоит в том, чтобы проверить людей, когда они меньше всего этого ожидают и меньше всего готовы к этому. Вот тогда у вас и появится точное представление о том, сколько они в действительности знают»[6]. Как бы то ни было, Рамеш просил меня написать об этом, и вот это произошло, но только почти два года спустя.

Лежащая перед вами книга написана просто, как и моя первая книга «Указатели от Рамеша Балсекара»[7], которая представляет собой всего лишь несколько коротких заметок, передающих суть учения, и которую я написал за два часа. Когда я дал прочесть рукопись Рамешу, я подумал, что он, скорее всего, будет весьма разочарован. Когда Учитель вернул ее мне, я высказал надежду, что он не имеет ничего против простоты и краткости этой рукописи. Его ответ был таким: «Всегда помните: красота в простоте. Учение просто вошло, вот поэтому оно и изложено просто».

У моих записок нет определенной последовательности. Вы можете читать их в любом порядке или можете прочитать только некоторые из них. Если что-то из того, что вы прочитали в этой книге, предназначено к тому, чтобы пролить свет на некоторые аспекты вашей жизни, то это произойдет независимо от того, что вами прочитано или не прочитано. Некоторые из этих очерков, возможно, отражают и ваше собственное понимание событий и ситуаций, случившихся в вашей жизни, которые вы сможете рассмотреть через призму учения. Это напоминает мне один анекдот.

Имея пачку из трехсот резюме на рабочем столе, босс, которому нужно быстро сделать выбор, говорит своему помощнику:

– Возьмите пятьдесят резюме из тех, что внизу, и обзвоните кандидатов, а остальные выбросьте.