Саманта - Юрий Яковлев

— Хелло! — Саманта рукой помахала незнакомцу.

Она сделала несколько шагов в сторону самолета и смогла получше рассмотреть пилота. Он был молод — почти мальчик, — но под нижней губой у него, как приклеенная, росла жидкая бородка.

— Я заблудился, — сказал парень и потрогал бороду.

— Разве в небе можно заблудиться? — удивилась девочка. — Ведь сверху все-все видно.

— Это так. Только на земле не написаны названия мест, — усмехнулся парень.

— Но у тебя есть карта!

— Я не смотрел на карту. Я гнался за рыжим! — ответил он и спрыгнул на землю. В красных кедах он напоминал девочке гуся… с бородой.

— За каким рыжим? — заинтересовалась девочка. — Он бежал по земле, а ты гнался по небу?

— Нет! Я воображал, что гонюсь за ним! И со злости не заметил, куда залетел. У меня кончается бензин. Где здесь поблизости колонка?

— В двух милях отсюда. — Девочка удивленно рассматривала незнакомца. — Только там самолеты не заправляют.

— За деньги и подводную лодку заправят, — отрезал бородатый.

Сперва парень, свалившийся с неба, заинтересовал девочку. Но его самоуверенность была неприятна ей. И отпала охота помогать ему. Напротив, захотелось чинить всяческие препятствия.

— У нас на колонке работают одни рыжие, — сказала Саманта. — Они не дадут тебе бензин, даже за деньги.

— Откуда они узнают, что я гонялся за рыжим? — воскликнул парень, и голос его сорвался, как бы дал петуха.

— Я им скажу!

Девочка с вызовом посмотрела на бородатого.

Коричневые глаза парня округлились.

— Это почему?

— Потому, что мой лучший друг — рыжий. Мы сидим с ним за одной партой. Дуглас — самый сильный парень в школе.

Девочка повернулась на пятке и зашагала прочь, размахивая сачком. Сачок ловил ветер и раздувался.

И тогда парень в кепке с целлофановым козырьком вскочил на крыло своего самолета и закричал вслед девочке:

— Этот рыжий на моих глазах обнимал мою сестру за плечи! У него и лицо рыжее — все в веснушках, и руки рыжие.

— Ей это не понравилось? — заинтересовалась девочка.

— В том-то и дело, что понравилось! А тебе бы понравилось?!

— Не знаю, — призналась девочка. — Может быть, она любит его?

Она произнесла эти слова и покраснела… И отвернулась, чтобы он не видел, как она покраснела. А парень закричал:

— Да! Да! Любит! Но она не должна любить такого рыжего!

Некоторое время девочка молчала, думала, как бы покрепче ответить. И, глядя через плечо, крикнула с вызовом:

— А может быть, я тоже когда-нибудь полюблю рыжего Дуга!

И тут парень взорвался.

— Все девчонки дуры! — закричал он. — Все девчонки не знают, что делают. Мне не нужна твоя колонка! Мне не нужен твой бензин. Долечу как-нибудь так! — И вдруг: — Как тебя зовут?

— Саманта! — ответила девочка.

— Я запомню твое имя! Я навсегда запомню твое имя, — закричал парень. — А меня зовут Руди. Рудольф Битеринг.

Девочка так и не поняла, зачем этот Рудольф Битеринг собирается навсегда запомнить ее имя. Чтобы гоняться и за ней по небу до тех пор, пока не кончится бензин?

А Руди уже нырнул в кабину, с шумом задвинул прозрачный плексигласовый колпак. Затрещал мотор. Завертелся пропеллер. И самолетик, переваливаясь с боку на бок, как бы нехотя побежал по неровному полю. А потом незаметно отделился от земли и по невидимой лестнице стал взбираться в небо.

Он исчез, как до него исчезла стрекоза, — растворился в солнечных лучах.

И в это время со стороны городка потянулся странный, тревожный вой, словно множество сирен старались перекричать друг друга.

«Пожар? — подумала Саманта. — А может быть, другое бедствие?»

Девочка потерла заживающую коленку и побежала в сторону дома.

«Русские летят»

Когда усталая, в пыльных кедах Саманта вошла в город, никакого пожара не было, но город был пуст. Он был пуст, как бывает ночью, когда на улицах нет прохожих, а по мостовой не мчатся машины. Но если город уснул, то почему не горят фонари, а высоко в небе стоит солнце? Может быть, произошла ошибка, путаница: испортились сразу все часы, переменились программы телевидения, и люди уснули, приняв день за ночь?

Саманта шла, прижимаясь к стенам домов, чтобы быть незаметной. Ее охватил страх. Страх обычно приходит в темноте — сегодня ей стало страшно при свете дня. Она боялась, сама не зная чего. Пустоты?

Так девочка прошла еще два квартала и вдруг подумала: наверное, пока она ловила стрекоз, случилась какая-то беда и все жители покинули дома и умчались прочь из родного города. А как же папа и мама? Они наверняка остались дома и ждут ее, что бы ни произошло. Только бы дойти до дома, только бы дойти…

Саманта шла, вернее, кралась по пустому городу, и страх все сильнее овладевал ею. Чтобы отвлечься, она стала читать вывески, самые привычные: «Банк», «Бар», «Аптека»… Но они существуют для людей, а если некому заходить в банк, идти к ленчу в бар и спешить за лекарствами в аптеку, то все теряет смысл. И жизнь в пустом городе тоже теряет смысл.

И вдруг раздался свист. Девочка остановилась. Рядом приоткрылась дверь, оттуда высунулась рука и мгновенно втянула Саманту в подъезд. Дверь захлопнулась.

— Это я, — послышался в темноте приглушенный голос, но Саманта не узнала его, потому что, когда говорят шепотом, все голоса становятся похожими.

Зато она почувствовала знакомый, аппетитный запах свежих хамбургеров — булочек с вложенными в них котлетами. У нее потекли слюнки, и она узнала Дуга. После школы он разносил по городу хамбургеры — подрабатывал.

— Это ты, Дуг? — спросила Саманта.

— Это я, Саманта. На, поешь! — Маленький продавец булочек с котлетами вложил в руку девочке хамбургер.

— У меня нет с собой денег, — призналась Саманта.

— Ничего, — отозвался мальчик. — Ешь так! Бери!

— Я от страха забыла про голод, — призналась девочка и с удовольствием принялась есть хрустящую булочку с ароматной котлетой. — Скажи, Дуг, что здесь происходит?

— Взрослые играют в войну. Они объявили: «Русские летят» — и стали всех загонять в атомные убежища.

— Что этим русским надо? — вздохнула девочка.

— Не знаю, — признался Дуг. — У меня дядя ушел на войну, только не с русскими, а с вьетнамцами. Он был в командос. Дядя не вернулся. Но нам прислали его зеленый берет. И никто не победил.

— Но если война, кто-то должен победить?

— Лучше не воевать, — задумчиво произнес Дуг. — У дяди остались три дочки, мои кузины. Они не виноваты, что кто-то хотел воевать. Им живется плохо. Так плохо, словно их победили!