Общество анонимных оборотней - Барри Лонгиер

Доктор Рэдер поднял взгляд от папки и посмотрел Лайлу прямо в глаза.

— Вот вам теория, чтобы обдумать на досуге: квантовое поле как пронизывающая Вселенную энергетическая информационная матрица. Мы все части этой матрицы, и невозможно изменить никакую из её частей, не изменив соответственно какую-то другую её часть. Модификация или усиление мысленного образа — как раз такое изменение. В общем, это означает, что если веришь во что-то достаточно сильно, то твоё тело использует всю доступную ему энергию для того, чтобы воплотить эту веру. Поле предоставляет энергию, которую можно обратить в массу. Вы читали труды Дипака Чопры?

— Нет.

— В одном из них, «Тело без возраста, разум без времени», он показывает, как намерение может воздействовать на квантовое поле таким образом, что человек ускоряет старение или даже обращает его вспять. Представьте себе физиологические изменения…

— Это тот тип, который не так давно появлялся в шоу Опры Уинфри? Мне следует воспринимать всерьёз всяких шарлатанов?

— Нет. Я ожидаю от вас, Лайл, что вы, как учёный, сперва всесторонне изучите явление, и лишь потом составите о нём мнение.

— Простите.

Джейнос Рэдер отмёл его извинения и вопрос широким жестом руки.

— Впрочем, неважно. Видите ли, Лайл, существуют случаи чудесного исцеления от смертельных болезней, о которых вы упоминали, и стигматы — как вы сказали, «религиозные чудики, у который из ладоней брызжет кровь». Подумайте о множестве известных нам несомненных случаев появления стигмат. Эти случаи сходны с ликантропией в том, что подразумевают реальную истерическую модификацию телесных жидкостей и тканей одной лишь силой очень и очень глубокой веры. — Он снова постучал пальцем по фотографии. И это. Это весьма реальное, весьма болезненное и весьма изнурительное состояние. Насколько нам известно, его нельзя излечить, но можно приостановить, примерно так же, как игроманию или алкоголизм.

Лайл сцепил руки на животе и откинулся в своём кресле.

— О, с этим-то я знаком. На самом деле, я очень хорошо знаком со всей литературой по истериям, но ни разу не встречал упоминаний чего-то подобного вервольфам.

Доктор Рэдер оттопырил губы, положил фотографию на стол и опустился в своё кресло.

— И я скажу вам, почему. По той же самой причине, по которой вы сейчас колеблетесь. Как в тридцатые никто не хотел относиться к алкоголизму и наркомании как к болезням, так же и к ликантропической истерии уже почти восемьдесят лет относятся как к проблеме морали либо как к надувательству. Вот почему это исследование, выполненное более тридцати лет назад, никто не воспринял всерьёз. На исследования в этой области попросту невозможно получить грант. Но как в тридцатые годы те, кто хотел избавиться от алкоголизма, создали своими силами «Общество анонимных алкоголиков», положив начало методам лечения целого ряда компульсивных нарушений, так же и страдающие ликантропией сделали то же самое. Я считаю, что эта область созрела для нового, незашоренного взгляда на проблему. — Он пожал плечами и развёл руками. — Если вам нужна новая тема для диплома, то это — лучшее предложение, что у меня есть. Это будет оригинальная работа, гораздо более внушительная, чем ещё одно стадо усталых мышей, бегающих по ещё одному лабиринту.

Лайл секунду в раздумье повертел большими пальцами сцепленных рук, потом наклонился вперёд и потянулся к фотографии.

— Можно ещё раз взглянуть?

Доктор Рэддер позволил себе слегка усмехнуться.

— Кстати, Лайл, если вы всё же решите сходить на эту встречу, не рассказывайте там никому, что вы не больны. А также не делайте никаких записей и не берите с собой диктофон. Они придают анонимности огромное значение, и по весьма веским причинам. И, наконец, не называйте их вервольфами или оборотнями. Называйте их ликантропами. Они очень чувствительны на этот счёт.

— В котором часу встреча?

— Вечером в полдвенадцатого.

— Так поздно?

Брови Джейноса Рэдера взмыли вверх.

— Вы шутите? Полночь для ликантропа — самое тяжёлое время. Помимо всего прочего, Лайл, это для вас будет хороший повод проявить участие к проблемам несчастного игнорируемого меньшинства.

До встречи оставалось ещё много времени, и, съев невкусный тако в студенческом центре, Лайл засел на несколько часов в университетской библиотеке. Сначала он ознакомился с явлением стигматизации с примерами от Франциска Ассизского (1224) до Луизы Лато (1868). Последняя была деревенской девушкой, чей случай исследовал профессор Лефебр из Лувена[1]. Её «раны Христовы» появились 24 апреля 1868 и с тех пор кровоточили каждую пятницу. Способность организма радикально изменять свои ткани посредством сильного убеждения была установлена. Не была установлена лишь степень изменения, достаточная для превращения человека в совершенно иной биологический вид.

Поиск книг по квантовой физике для дилетантов не увенчался успехом. Те, что ему попадались, либо были испещрены формулами, либо оказывались слишком общими для того, чтобы затрагивать интересующие его приложения. Под конец он без особого энтузиазма снял с полки «Тело без возраста, разум без времени» Чопры и пролистал. Основная идея была в том, что каждая клетка тела индивидуума непрерывно слушает, что индивидуум ей говорит. Если вы говорите себе «я слишком стар для всего этого», клетка слышит, и вы становитесь «слишком старым для всего этого». Точно так же, если вы решите помолодеть, клетки тоже услышат и повернут процесс старения вспять. Чопра писал:

Вы можете контролировать информационное наполнение квантового поля. Хотя имеется определённое количество информации в атомах еды, воздуха и воды, составляющих каждую клетку, властью преобразовывать эту информацию обладает лишь свободная воля.

Лайл откинулся на спинку стула и почесал в затылке, вспоминая фотографию, которую доктор Рэдер ему показал. На глазах у учёных Роджер Уэстлейк, по-видимому, превратился из человека в вервольфа, увеличив при этом массу тела почти вдвое. Вся эта костная и мышечная ткань должна же была откуда-то взяться. Можно ли, изменяя «информационное наполнение квантового поля», преобразовать энергию непосредственно в массу? Оборотни известны во многих традиционных культурах: мужчины или женщины, способные превращаться в змей, орлов, медведей, даже волков. Лайл склонился над клавиатурой и принялся изучать явление ликантропии.

Тематический поиск к термину «ликантропия» отнёсся неодобрительно. Подсказка гласила, что если Лайл хочет исследовать эту область, то правильным поисковым термином должен быть «вервольф». Результаты были скудны. «Зверь внутри» Дугласа проходил по категории «Животные, мифические». Книга Баринга-Гоулда 1865 года «О вервольфах» поясняла свою направленность подзаголовком «Рассказ об ужасном суеверии». Затем взгляд Лайла зацепился за «Ликантропические чтения: вервольф в западной культуре». Аннотация описывала вышедшую в 1986 году в издательстве Сиракузского университета книгу как «Медицинские случаи, диагнозы, судебные процессы, исторические свидетельства, наблюдения; философские и теологические подходы к метаморфозам; критические эссе о ликантропии…» Он взглянул на код доступности — книга была на руках.