Ты - Моя Вера (СИ) - Войнова Яна

У Волкова появилось стойкое ощущение, что ему на что-то намекают, причем дерзко, прямо в лоб, что крайне не принято в их кругах. Только вот он никак не мог понять, по какой причине ведется сейчас этот разговор. Но когда Стас заметил, что к ним подошла одна гостья вечера, до него тяжело, но, кажется, стало доходить.

― Аннушка, позволь тебе представить моего давнего приятеля, Станислава Георгиевича, — сказал с отцовской гордостью Монастырский, представляя ему девушку. — А это, моя дочь, Анна.

― Очень приятно, Станислав Георгиевич, — задорно заговорила девочка-наваждение и, смущаясь, улыбнулась. На ее щеках появились маленькие смешные ямочки. Она прямо смотрела на него своими огромными зелеными глазищами, чистыми, невинными. А он… вновь молча уставился тупым пнем на дочь своего друга, стал столбом и не мог сдвинуться с места или отвести безумного, голодного взгляда. Жгучая потребность и адский порыв захватить, подчинить, присвоить себе — забурлили на полную мощность. Ему пришлось даже стиснуть зубы и сжать кулаки, чтобы не поддаться дьявольскому искушению, и не утащить ее куда-нибудь в укромное место. Волков таращился на девчушку точно припадочный извращенец. Как бы со стороны его неподобающие поведение не выглядело, Стас почувствовал, что хищный зверь, пожирающий его изнутри, оскалился и замер, готовясь к прыжку, к яростному нападению. Сколько лет он старательно изо всех сил держал его запертым в клетке, а сейчас дикое животное заметалось внутри… Голодное, злое, обезумевшее от пленительного взгляда и цветочного запаха девочки-наваждения. Нельзя допустить, чтобы Волков снова потерял над собой контроль, и ужасное чудовище вновь вырвалось наружу! Единственный выход: позорно сбежать.

Без объяснений, без извинений, не говоря ни единого слова, Стас резко развернулся и под удивленное оханье присутствующих просто ушел. Догнавший его уже на улице Карен сказал:

― Сурен, если ты хотел уйти по-английски, зачем мы тогда к ним подходили прощаться? К чему такие сложности? Можно было не напрягаться вовсе и просто послать смс!

Поставив руки на капот машины, Стас старался привести свое дыхание в норму. Его внутренности скрутило и словно вывернуло наизнанку. Слишком знакомое состояние. Слишком опасное. Для него жуткое, а для окружающих губительное.

― Заткнись, — тяжело выдохнул он, жадно глотая воздух.

― Стас? Что с тобой?

― Срочно, организуй мне поездку в Швейцарию. Завтра. Нет… сегодня! — отрывисто шептал он.

― Стас?

― Ни слова о Монастырском, — стальным тоном приказал он. — Я больше ничего не хочу о нем знать. Слышать, видеть. Закрой с ним все наши дела. Срочно!

― Да в чем дело, ты можешь объяснить? — обеспокоенный Карен удивился.

― Ольга. Ирина, — выдохнул он. — Анна Монастырская может стать следующей, — не желая вспоминать страшные, жуткие моменты его жизни, наконец, признался он. Карен его поймет. Он самый близкий ему человек. Единственный, кто может прочесть его с полуслова.

― Да чтоб тебя! — расстроенный Карен злобно поджал губы, прекрасно осознавая, что Стасу срочно нужна помощь, специфическая, индивидуальная реабилитация. Только он и его мать были в курсе, чем именно будет занят “великий финансист столетия”, как назвали Волкова в одном бизнес издании, в мнимой командировке в Европу. — Ясно. Все сделаю. В Швейцарию надолго?

― На полгода. Там посмотрим, — ответил Стас. Он должен сейчас, сию минуту, оборвать все связи с этой семьей. Плевать, что Монастырский не поймет и обидится. Плевать, что Александр Петрович просил его завтра встретиться для конфиденциального разговора. Волкову стало на все плевать. Надо срочно бежать! Спасаться! Потому как в одних темно-зеленых девичьих глазах он увидел страшное: свою погибель…

― Аннушка, — обратился к ней отец, как только они вернулись с благотворительного вечера. — Мне предстоит деликатная беседа со Станиславом Волковым касательно тебя.

― Меня? — удивилась Анна, с радостью скидывая с себя новые туфли, которые сильно натерли ногу.

― Дочь, присядь, пожалуйста, нам с отцом надо серьезно с тобой поговорить, — строго сказала ее красивая элегантная мать. Анна послушно уселась в кресло в гостиной.

― Я намерен договариваться о вашей свадьбе, — заявил ее отец.

― Что?! Я же даже его не знаю! — возмутилась Аня.

― Аннушка, — терпеливо стал объяснять папа, — когда ты выбрала себе специальность мы с мамой не стали идти наперекор твоему желанию. Ты захотела учиться в консерватории. К тому же у тебя талант. Но, учитывая … особенности твоего брата, — папа грустно замолчал на пару мгновений. Ее мать ласково положила руку на плечо мужа, поддерживая его. — Кто будет руководить заводом? Мне нужен наследник, который после моей смерти, продолжит дело Монастырских и позаботится о моих детях!

― Папочка, что за глупости? Ты никогда не умрешь! — решительно заявила Аня. Подпрыгнув с места, подлетела к отцу, обняла и поцеловала в щеку: — Ты будешь жить вечно!

― Негодница и подлиза, — пробурчал довольный отец.

― Папа, я не хочу замуж. Я хочу заниматься музыкой.

― Я устрою твой брак таким образом, чтобы он не мешал твоей творческой реализации, — отмахнулся отец. — Все для моей любимой принцессы!

― Папа, нельзя же отдавать меня за первого встречного! — возмутилась Анна. — Я даже не думала о замужестве! И я хочу, как у вас с мамой, по любви, а не вот так вот…

― Стас Волков далеко не первый встречный, — возразил отец. — Он мужчина солидный, надежный.

― Он старый!

― Анечка, я старше твоей матери на двадцать лет. У вас с ним такая же разница. Да и возраст браку не помеха.

― Но папа…

― Анна, не капризничай, — резко перебил ее отец. — Мы с твоей матерью все решили. Если Волков согласится, ты выйдешь за него замуж!

― Но я не хочу… тебе вообще не интересно мое мнение?! — Анна обомлела. Ее любящего, обожающего и выполняющего каждую ее прихоть отца словно подменили. Он редко проявлял свой гнев, но сейчас Анна увидела на его пожилом лице хмурые складки и насупленные брови.

― Совершенно, — отрезал отец.

― У нас же не средневековье! Ты же не заставишь меня под дулом пистолета идти под венец?!

― Это кто тебе сказал такую глупость?! — хмыкнул папа и разозлился еще сильнее. — Дочь, не разочаровывай меня. Ты далеко не глупая девочка и прекрасно понимаешь, что Николаша болен, а значит, мой сын никогда сможет управлять заводом и…

― Николаша нормальный! Он не болен! — выкрикнула Анна. Она терпеть не могла, когда из ее брата делали психически нездорового. Да, у него диагностировали расстройство аутистического спектра, но родители сделали все возможное, чтобы он жил полноценной жизнью. Николаша с помощью западных врачей и специализированных педагогов добился невероятного прогресса. Он начал различать лица родных, и стал более общительным и открытым, насколько это возможно в его случае. Нельзя же каждого аутиста приписывать к недееспособным!

― Отец хотел сказать, что Николаша у нас особенный, вот и все, — мать мягко попыталась сгладить острые углы и с осторожностью посмотрела на мужа.

― Аннушка, тема закрыта, — отрезал отец.

― Я не выйду замуж только потому, что вы так решили! — решительно заявила Анна. — У нас в стране демократия, в конце концов! — злобно выкрикнула она.

― О, Господи, — мать прижала ладони к лицу. — Саша, она еще ребенок!

― Это твое воспитание, — упрекнул жену недовольный отец. — Еще раз повторяю, вопрос решен. Выйдешь за того, кого я тебе выберу.

― Нет! Ты не сможешь меня заставить! — закричала Анна, пулей побежала в свою комнату и обиженно надув губы плюхнулась прямо в вечернем платье на кровать. Как же так?! Это несправедливо! Родители просто забыли, в каком веке они живут! Да, ее прадед был высокородным графом, но ведь они живут в современном мире! Они не могут насильно ее заставить.

― Анна, — мать тактично постучала в ее комнату. — Можно мне войти? — Так было всегда. Когда она ссорилась с отцом, ее милая мать прилагала все усилия, чтобы помирить двух родных людей с практически идентичным характером. — Анюта, ты девочка уже взрослая, поэтому я хочу рассказать тебе, как мы с твоим отцом познакомились, — она замолчала на мгновенье, поджала губы, словно не решаясь поделиться с дочерью. Вздохнула и сказала. — Если помнишь, твой дед был высокопоставленным чиновником. Когда мне исполнилось двадцать, он решил что пора выдать меня замуж за уже влиятельного взрослого мужчину. Им оказался твой отец. У него уже в те времена было немалое состояние, а у моего отца были нужные связи. Это был очень выгодный союз для обеих семей, поэтому, всего лишь через месяц после знакомства мы сыграли свадьбу. А через девять месяцев у нас появилась ты.