Письмо от бабочки Брэдбери - Павел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тысячу раз прав был мудрый учитель Кун, призывая своим примером побуждать людей к образцовому выполнению долга. За надежной спиной незнакомца, покачивающегося на полусогнутых ногах между мною и набежавшей толпой, я перевела дух. И даже мстительно заметила, как вслед за стволом маленького мушкета, который он держал уже двумя руками, слегка водя из стороны в сторону, по лицам отражением катится страх. Никто из придворных не рискнул даже близко подойти к лежащим телам. Во все глаза они смотрели только на нас.
Поистине, это были судьбоносные мгновения. Преодолев слабость, я высоко подняла сверкающий серебром конверт и в тишине, нарушаемой лишь журчанием воды, надменно произнесла:
— Первое из Десяти Зол! Заговор против Самого Высочайшего! Негодяи напали с умыслом захватить личное и тайное послание Господину. Какое счастье, что к письму был приставлен этот человек! Поистине, теперь я просто не знаю, кому можно доверять?
Сам спешно вызванный на место начальник караула приблизился ко мне и почтительно поклонился.
— Госпожа, какие будут приказания?
— Известить его Величество.
— Будет исполнено!
— Доставить охрану и проводить туда, где никто не побеспокоит.
— Слушаю и повинуюсь!
Славное вышло зрелище! Дюжина солдат, сверкая боевой сталью, окружила нас со всех сторон. Страж письма шагал рядом, не выпуская из рук своего мушкета, а я порхала, как на крыльях, не чувствуя босых ног, и крепко прижимала к себе драгоценный конверт. С какой завистью на меня все смотрели! Важно, в обход, мы двигались к беседке довольно долго… У входа, плевком в спину, услышали тихий приказ:
— Ближе 60 шагов не подходить… Не говорить… Кроме Высочайшего, никого к беседке не подпускать и от неё не отпускать… До появления Высочайшего ждать его непререкаемого решения… — смешок. — Высочайший-то ещё затемно убыл во дворец Кёнбоккун. Я полагаю, что он задержится на пару-тройку дней!
Что это означает, я поняла, только войдя внутрь… Пока мы торжественно шествовали по центральным аллеям, в беседке успели побывать. Пропали лакомства и напитки, опустели даже сосуды для умывания. Все ценности на месте, но ни пищи, ни воды не осталось вовсе… Словно в насмешку, из футляра просыпались на стол бесполезные палочки для еды. Более не в силах сдерживаться, я горько разрыдалась. Заболели босые ноги, натруженные о камни. Горло саднило от непривычно громких разговоров. Моя одежда запылилась, а прическа растрепалась. Тело вспомнило, что не имело ни ужина, ни завтрака, да и время обеда давно миновало. Дорого же мне обошлись сладкие минуты славы и власти! А что ждать дальше?
Страж, однако, вовсе не выглядел обеспокоенным. Сбросил тяжело звякнувший мешок, тщательно оглядел помещение, с мушкетом в руке выскользнул наружу и обежал его вокруг. Снова вошел и удовлетворенно хмыкнул:
— Госпоже совершенно нечего бояться. На моих глазах только что арестовали начальника караула. Нападение снаружи пока отменяется! — и поклонился с улыбочкой.
— Ну что за человек?! — оказывается, я произнесла это вслух…
Новый поклон:
— Госпожа ошибается, я не человек, а давно труп… сегодня я умер в третий раз!
Эти мужчины положительно несносны! Особенно, простолюдины… Хороша шуточка! Впрочем, судьба жестоко поиграла его жизнью… Девять лет назад бесследно сгинул сын мелкого чиновника из провинции, примкнувшего к Северной клике и сразу жестоко за это поплатившегося. Зато родился «крестьянин Ли», вместе с соседями обреченный глядеть, как специально привезенный из Хансона палач медленно замучил до смерти отца. Подросток сохранил жизнь, но не приобрел родни, и очень скоро пятидворка с облегчением сдала его в рекруты. Симпатичный молодой солдат понравился дочери командира. И моментально убыл в самую дальнюю маньчжурскую крепость на северной границе Цинь. В коротком страшном бою войска Северного Князя целиком истребили гарнизон. Так «солдат Ли» навсегда пропал для имперской армии Восьми знамен. Часть пленных корейских стрелков присягнули новой власти. На последнем краю обитаемого мира. Дальше которого лишь снега и вечные льды. Грамотный парень с наивной деревенской внешностью привлек внимание Тайной Службы. Колесо времен волей Неба завершило полный оборот, вернув корейца обратно домой…
Соскучившись по родной речи, страж письма болтал без умолку… и я даже на время забыла о своих бедах. Зато он о них не забыл! Сразу принялся деятельно хлопотать, при том не закрывая рта… и вовлекая в разговор меня… положительно, общая беда сближает.
— Я думаю, госпожа, — продолжал он трещать языком, — вас хотят голодом и жаждой выманить за кольцо оцепления и вроде бы случайно завладеть письмом. Сразу видно дворцовых умников! Скажите-ка, в ручейке, что маленьким водопадом течет за беседкой, водятся раки?
— Конечно, но… фи! Мне очень плохо, но эту гадость, да ещё сырую, я есть не буду!
— Госпожа напрасно волнуется! Всем известно, раки живут только в чистой воде. И значит, мы сможем её пить! — последние слова уже на бегу, в дверях, одной рукой держа большой кувшин для умывания, а другой странное складное ведро из полотна с блестящей металлической ручкой.
Вскоре он вернулся, аккуратно поставил потяжелевший кувшин на привычное место и принялся наполнять водой из складного ведра все сосуды подряд, не пропустив даже вазу для цветов. Так просто? Снова вышел… Выстрел! Ещё выстрел! Быстрый топот ног. Страж вернулся без ведра, с оцарапанной щекой и почти привычно дымящимся мушкетом в руке…
— Кажется, госпожа, это будет наша последняя вода, — заявил он с порога, — на меня напали, в чашу у водопада брошен открытый флакон… Не думаю, что там яд, однако сонное снадобье или… — он замялся, — средство от запора, нам тоже совсем ни к чему. Но я успел! И теперь, на радость ракам, там плавает один шустрый шпион… А внешний караул целиком заменили!
— Нет, госпожа, эта вода может быть не совсем здоровой! Я над ней немного поработаю… Если хотите пить, вот моя, — поклон, — солдатская фляга.
Солдатская?!! Плоский блестящий сосуд из незнакомого металла с зажимом для трех стаканчиков в верхней части и винтовая(!) крышка на цепочке! Да таких фляжек тут нет даже у генералов! М-м-м! Вкусно!
— Это что, просто вода?!
— Не совсем госпожа, там растворено немного серебра… Очень жаль, но здесь у меня только походные хлор-ны-е пилюли… — ой, зачем я сунула туда любопытный нос? Фу-у! — Чуть-чуть терпения, госпожа, запах развеется и зараза вместе с ним.
Не сомневаюсь! Я почти вижу, как духи болезней в панике выпрыгивают из сосудов с пузырящейся жидкостью!
— Ну, вот и все… пилюли кончились. Запоминайте, госпожа, это будет безопасная вода для питья, эта для приготовления пищи, а эта достаточно хороша и так, для умывания. Вы же желаете привести себя в порядок? Мне надо ненадолго отлучиться…
Потрясающе! Да!! Я желаю!!! Даже могу сама, у меня в детстве не было служанки… Как всё странно… Страж отсутствовал довольно долго. Я успела умыться, обуться, чисто одеться и сделать простую прическу. Ли бродил вокруг, лазил по крыше… забросил на деревья свитую из меди тонкую веревку и пропустил её конец в помещение через пробитую в стене дырку. Между прочим, сначала попросил разрешения, а потом ударил пальцем… насквозь… Ну и манеры! Слава Небу, я родилась не в столице и немного привыкла к солдатам…
— Ещё несколько минут, госпожа, и будем готовить ужин. А сейчас прошу, не мешайте.
Ужин — очень хорошо и давно пора! Солнце вот-вот скроется за горизонтом. Но чем он тут занимается? Это гадание или колдовство? Поставил в углу серо-зеленый ящик, прицепил к нему концы медных веревок, той, что висит между деревьями, и той, что другим концом мокнет в ручье… Щелкает круглыми ручками… Ой! На стенке ящика загорелся живой, моргающий зеленый глаз! Ещё один! Шорохи, треск, посвистывание с воем… Странные отрывистые слова в черную воронку, да он же с кем-то говорит! А слушает ответы через закрывающие уши обруч… Как страшно… Как необычайно… Надо же, кое-что понятно. «Конец связи!» — это сказано по-корейски. Специально для меня или оговорка? Интересно, да? А, ладно, я очень кушать хочу! Где ваши манеры, благородная госпожа? Как низко вы пали! Выхлебали с голоду половину чужой воды, подобно жадной деревенщине… Терпите!
Ночь настала внезапно, тьма накрыла сад, словно упало звездное покрывало. Одинокая лампа (очень жаль, госпожа, но лишнего масла у нас нет) скупо освещала более чем странно накрытый стол… Уютно плюется паром маленькая металлическая печка с водяным бачком. А я, наивная, удивлялась фляге! Да она тут гляделась почти обыденно! Блеклого вида мешок оказался волшебной шкатулкой из детской сказки про царя обезьян Ханумана… Он плотно набит серебристого цвета упаковками (любят они на севере серебро) с надписями и разными цветными рисунками. Все ненормально легкие, шуршащие внутри чем-то сухим.