Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - Виктория Руссо

— Полноте, Никифор Иванович. О чем же говорить еще, как не об этом зловещем склепе у опушки?

— Не пойму, Анна Пална, отчего вам усопшая покоя не дает?! — недовольно прокряхтел мужчина. Он сильно качнулся на кресле, и чуть было не перевернулся, чем несказанно развеселил свою жену. Согревающий клетчатый плед цвета спелой вишни, весело подпрыгивал, выдавая приступ беззвучного смеха.

— Пусть нам еще чаю принесут, — капризно потребовал Никифор Иванович и кивнул на Акулину. — А то что-то ночи эти летом с прохладцей. Как бы воспаление какое не подхватить!

Помимо пожилой пары в просторном доме жили еще несколько человек из прислуги: старая глухая кухарка, пересаливающая все блюда, но не получающая за это нареканий от хозяев; ее помощница Марья-бестолковка, не понимающая указаний с первого раза; а также «душа» поместья — древний, как и сам дом, Семеныч (его родители жили в родовом гнезде Никифора Ивановича еще до отмены крепостного права, он родился в подмосковной усадьбе и ни разу не покидал ее). Акулина же постучалась в дом по весне в мае и жила почти месяц. В тот день была сильная гроза — удачный повод искать пристанище. Девица искусно притворилась немощной и больной, желая остаться в доме на несколько дней, дабы восстановить силы.

— В такую погоду приличный человек пса не погонит прочь, — заявила Анна Павловна и запретила Марье-бестолковке размышлять о возможной непорядочности случайной гостьи. — Злая ты и бездушная, потому и осталась в девках!

В благодарность за доброту хозяев небольшого, но процветающего поместья «восстанавливающая силы» Акулина вызвалась помочь по дому. Усердие трудолюбивой блюстительницы чистоты было оценено по достоинству и после долгих уговоров Никифора Ивановича и его всегда хмурой жены-ворчуньи, которая при виде сверкающих поверхностей мебели, окон и зеркал улыбнулась (что было редкостью), старательная Акулина согласилась остаться в доме еще на какое-то время на радость хозяевам и к недовольству других прислужников. Назвалась притворщица тем же именем, что и хозяйка усадьбы — Анной. Этот хитрый прием она выдумала с определенной целью: дабы не путаться, потому как места временного проживания меняла много раз и подобное «созвучие» немного упрощало ее пребывание в чужом «гнезде», которое хитрая лисица планировала разорить в ближайшее время. Мошенница располагала к себе старательностью и учтивостью, почти сразу становилась любимицей в домах, и все шло гладко, но иногда возникали и препятствия: например, в виде недоброжелателей, пристально наблюдающих за ней.

— Ох, девка, не доверяю я тебе! — произнес Семеныч, потеребив свою седую бороду. Невысокого роста старичок был человеком порядочным и ответственным, он почитал семейство, «даденое ему Богом», настолько, что считал себя должным им до гробовой доски. Девица, пришедшая в чужой дом с непогодой, была не по вкусу не только ему, но и Марье-бестолковке, посчитавшей, что Акулина стала ей соперницей. Усугублял эту ненависть тот факт, что Анна Павловна все время ставила в пример новую фаворитку.

— Моя это работа! Тебе что за радость хозяйке пятки лизать?! Шла к тетке в Рязанскую губернию — так и шагай себе дальше! Неча дорогу перебегать людям-то добрым и верой-правдой своим хозяевам служащим! — зло шипела Марья, с отвращением глядя на Акулину. Она пообещала подсыпать ей крысиный яд в тарелку с едой или столкнуть с лестницы. Мошенница знала, что свои угрозы трусливая бестолковка вряд ли выполнит, но закрывать на них глаза не стала, поймала ее в коридоре, и придавила к стене, сжав горло предплечьем, как когда учил Василий, после чего тихо заверила недобросовестную ленивицу:

— На любую силу найдется другая сила. Я не причиню тебе рукотворный вред — не в моих правилах марать руки о таких людей, как ты, Марья. Знай: моя тетка — ведьма и кое-чему научила меня! Разозлишь — нашлю порчу, и сгниешь заживо! Будешь смерть звать, да не поторопится она. Взвоешь, как волк на луну, роняя слезы с куриные яйца, но только боль твоя верным псом при тебе останется, а все проклятия, с языка твоего летящие, — обратно и воротятся!

Испугалась Марья-бестолковка и отступилась, посчитав, что безопаснее будет не связываться с грозной Акулиной. С тех пор нареканий к новой постоялице, успешно справляющейся с домашней работой, не было. Акулина легко расправлялась с обидчиками, потому что знала: даже в самом безнадежном случае лучше нападать, чем молча сносить пощечины и удары. Прием этот не срабатывал только с Василием — при нем она оставалась ручным питомцем.

Глава 2

Рубиновые грезы

С любовником у Акулины была следующая договоренность: он селился где-нибудь неподалеку от очага разграбления и спустя какое-то время по сигналу соучастницы аферы появлялся на пороге усадьбы. Обычно Василий притворялся ее братом по имени Иван и будто бы разыскивал ее с печальным известием о смерти близкой родственницы. Притворщица умоляла хозяев позволить остаться ему до утра, чтобы на следующий день поехать на похороны в деревню неподалеку. Молодой импозантный мужчина к появлению в доме тщательно готовился, стараясь выглядеть иначе: отращивал волосы и бороду, прихрамывал на одну ногу, занижал голос, используя при этом другую манеру общения, и ограничивал свой словарный запас во время бесед, дабы не выдать приличное образование, а иной раз просто изъяснялся знаками, чтобы сойти за немого. В эти моменты Акулина очень злилась, ведь и без того большая часть разыгрываемых «спектаклей» держалась на ней, а когда Василий лишь мычал и размахивал руками, словно мельница, то становился бесполезен и она оставалась одна.

Циничная пара грабила легковерных людей тихо и аккуратно в надежде, что шум в связи с пропажей не поднимется долго, они сбегали, не дожидаясь рассвета. Бывало, их не спохватывались несколько дней, одураченные жертвы верили, что миловидная служанка вернется после похорон в дом, где к ней были так добры. Каждый месяц Василий и Акулина забирались в чью-то жизнь, и всегда все проходило гладко. Награбленное сбывали через «своих» людей, а после искали других богатеев и действовали по сложившейся схеме.

В жилище Никифора Ивановича и его жены провернуть дело по-быстрому мешал Семеныч, он, казалось, что-то подозревал, а потому внимательно следил за Акулиной. Мошенница все время ощущала его любопытный взгляд, старик выныривал из всех углов и даже несколько раз обшаривал ее комнату.

— Чего тебе, Семеныч? Ходишь за мной как пес по пятам! — зло прошипела молодая женщина, увидев его в десятый раз за день за кустами.

— Так не волнуйся, коль рыльце твое не в пушку, лиса, — спи спокойно! — отшучивался старый крестьянин. — Кто ничего не боится, тому крепко спится.