Дикие русские матери - Анна Баттлер

Экскурсия неинтересная. Несколько малышей почти сразу начинают перешептываться и хихикать. Учительница оборачивается к ним и делает зверское лицо. На некоторое время они прекращают. Потом начинают снова. Учительница подбегает к ним и сильно сжимает руку одного. Он морщится, на лице его плаксивая гримаса. Смеяться он перестает.

После экскурсии все дети с облегчением сыплются вниз по лестнице, к торговым автоматам с шоколадом. Все, кроме одного. Его мама тоже пошла с нами и сейчас кричит на него в углу с перекошенным лицом: «Ах ты дрянь!» Она замахивается, он сжимается, приседает и привычным жестом защищает голову руками.

Мой мальчик с ужасом смотрит на них, потом, с немым вопросом, на меня. Я наклоняюсь и говорю ему на ухо: «Мне тоже страшно. Вот не повезло бедолаге!» Обнимаю его. Я сама готова заплакать.

Ситуация в детском развивающем центре по бережному развитию интеллекта: утро, девять часов, в холле у закрытой двери истошно навзрыд плачет годовалый ребенок. Мама рядом тихим голосом с очень жесткой интонацией, отталкивая ребенка, повторяет, словно диктор: «Ты же не хочешь заниматься, не хочешь буквы учить, надо учиться, будешь дебилом, иди отсюда, я сказала!» Ребенок, уже синий от рыданий, продолжает проситься на ручки. Мать повторяет свои слова раз за разом. Я, помогая снять куртку и обувь своему ребенку, говорю ей:

– Сколько ему?

– Год, – злобно ответила она.

– Всего годик. Так он даже не знает и не понимает, зачем вы сюда пришли, уж тем более буквы и цифры очень рано для него, вот пирамидки и кубики – это по возрасту, – попыталась я встать на защиту ребенка

– Это я и сама с ним могу. Я не за это деньги плачу, а чтобы его развивали, – прошипела молодая мать.

Мы возвращаемся домой. Теплый осенний день, светит солнышко. Проходя мимо веранды летнего кафе, мы слышим отчаянный детский плач. Хорошо одетый мужчина, шипя, яростно трясет малыша лет трех. Дрожь охватывает меня, и я, выпустив руку сына, подбегаю к ним: «Послушайте, так нельзя! Ребенка нельзя трясти! У него может быть микросотрясение мозга! Это очень опасно!» Он, не выпуская малыша, поворачивается ко мне и с вызовом отвечает: «Это мой сын. Хочу – трясу, не твое дело». Я бы хотела вызвать полицию, но полицейские просто рассмеялись бы.

Полицейские обычно приезжают через несколько часов после вызова, иногда не приезжают вовсе. Поэтому вызов к человеку, трясущему на улице ребенка, просто не примут. Он же уйдет через пять минут, да и трясти детей в России не запрещено. У полицейских есть шутка: «Вот когда убьют, тогда и приходите». А если несколько раз вызывать полицию с одного номера мобильного, в участке перестают отвечать на ваши звонки.

Ситуация в бассейне. Здороваюсь с тренером, в это время мимо проходит мальчик из той же группы. На лице у него синяк. «Где ж ты так упал?» – сочувственно спрашивает тренер. «А я не упал», – без улыбки откликается мальчик. «Опять мама?» – вздыхает тренер. Мальчик кивает.

В холле сидит мама одного из юных пловцов, ухоженная женщина с модной стрижкой. Около часа она ждет, уткнувшись в телефон, а двухлетний братик пловца – в айпад. Вот старший выходит, и они идут в гардероб. Старший бегает и роняет куртку. Мама резким движением натягивает шапку на маленького и с размаху шлепает старшего. «Ты что, – кричит она, – совсем придурок?» Администратор за стойкой улыбается фирменной улыбкой. Потом мы встречаем их в «Детском мире». Эта мама по-своему любит детей. Каждый раз она покупает им дорогие игрушки.

Все эти люди, которых я встречаю вокруг, живут в Москве, самом богатом городе России, в престижном районе. Это совсем не бедные неблагополучные семьи алкоголиков. И они нисколько не стесняются бить и оскорблять своих детей. Здесь так принято, это норма.

Моя коллега забирала свою старшую дочку из двух секций… Ей было около четырех лет, и ей хотелось учиться танцевать. Соседка снизу вела кружок в детском клубе напротив дома. Симпатичная, приветливая женщина. Моя коллега была очень удивлена, когда дочка пожаловалась, что та на занятии ее шлепнула. На следующий день мама девочки встретила ее и спросила: «Малышка пожаловалась, что вы ее шлепнули, что это было?» «Шлепнула, да. Ну и что?» – спокойно ответила та. Больше, конечно, девочка на эти занятия не ходила. Та же история была и на занятиях по айкидо, только там тренер бил детей палкой. Никто, кроме моей коллеги, не забирал детей из группы. Все относились к таким методам спокойно. «Это же дети, как с ними по-другому?» – удивился тренер на вопрос.

Ситуация в парке: бабушка и мальчик четырех лет сидят на скамейке. Мы с мужем идем вслед за нашим сыном, который катится на самокате. Мальчик спрыгивает со скамейки и подбегает к нашему сыну играть. Наш сын бросает самокат и бежит играть с мальчиком. Через некоторое время к ним присоединяется еще один ребенок, но игра не удается. Мальчик со скамейки подходит к бабушке и что-то говорит ей. Она несколько раз раздраженно отвечает, что не понимает его и направляет его обратно в игру. Мальчик не хочет идти, твердя одну и ту же фразу, держится за ширинку брюк. Бабушка переходит на крик: «Да что ты там все держишься?! В туалет что ли?» Мальчик мотает головой и говорит «Нет».

– Ну что тогда тебе? Джек, я не понимаю! – возмущается она.

Оказалось, что мальчик попросту не говорит на русском языке, но понимает его. Русская бабушка не нашла лучшего выхода, как налупить плачущего ребенка и повести домой. По дороге четырехлетний мальчик описался.

Сталкивалась я и с рукоприкладством в детских образовательных учреждениях. Моего сына сильно толкнула воспитательница в детском саду – так, что он отлетел и упал на пол, после чего на лице ребенка была ссадина и была разбита губа. На следующий день, увидев возмущение мое и мужа, она извинилась перед нами, но, конечно, не перед ребенком…

В классе старшей дочери моей знакомой дети сняли на телефон, как учительница бьет мальчика по голове. Никакого экстренного собрания не было созвано. На плановом родительском собрании эта учительница не появилась, передала только, что если к ней имеются какие-то вопросы, родители должны ее найти. Классный руководитель высказалась на собрании в том духе, что ребенок сам виноват, мешал вести урок. Единственным человеком, который к концу собрания собирался писать жалобы в департамент образования, была моя знакомая, но другие родители очень просили этого не делать.

Психолог, к которому моя знакомая водила среднего сына, когда у него были трудности с адаптацией в первом классе, сказала, что с ним все в порядке, он просто избалован, и его надо выпороть.

Часто можно услышать мнение, что избиение детей – это «мужское воспитание». Что все «настоящие мужчины» бьют детей, и что нужно бить ребенка, чтобы он стал «настоящим мужчиной».

В обсуждениях LiveJournal я наткнулась на такой пост: [битая ссылка] http://olga-simonova.livejournal.com/1004875.html. Я приведу его здесь, потому что он достаточно типичен, как и комментарии под ним.

Бить или не бить? Вот в чем вопрос!

Наши предки были достаточно беспощадны и бескомпромиссны в вопросах воспитания детей. Ремень и розги отменили, но до сих пор остается главный вопрос: не напрасно ли?

Сейчас подходы к воспитанию детей весьма толерантны. Главная идея: ребенок – это личность, которую нужно уважать, холить и лелеять. При этом совершенно забылось правило, еще несколько десятилетий бывшее главным в самых престижных образовательных учреждениях Европы. Удивилась, когда узнала, что совсем недавно оно еще действовало в Итоне. «Пожалеешь розги – испортишь ребенка», – вот это правило. Аргументация следующая: телесные наказания приучают к порядку, воспитывают характер и заставляют стойко переносить удары судьбы. И ведь речь идет не о дремучем Средневековье, а оконце XX века!

Сейчас современные дети чуть ли не с пеленок получают все, что пожелают, и даже больше. Их роль в семье возведена где-то на среднюю величину между «наследным принцем» и «единственной надеждой человечества». Конечно, при таком подходе использовать розги кажется совершенно диким.

Но понятие варварства и престижность Итона как-то тоже не сильно соответствуют друг другу. Не так ли? А ведь там, как мы знаем, обучаются настоящие наследные принцы, дети премьер-министров и президентов, глав международных корпораций и политиков.

Так, может быть, в этом действительно есть смысл? Пусть не ремнем и розгами, но наказывать все-таки чуть более жестко, чем просто «мама поругала»? Что вы считаете по этому поводу?

А вот и комментарии:

Nikolay_18: случаи бывают разные, есть совершенно о***вшие от вседозволенности вы****ки (детьми этих монстров у меня язык назвать не поворачивается), которые не понимают слов, не воспринимают взрослых в должной мере, особенно это касается педагогов в школе, те бедолаги от этих «цветов жизни» такое терпят, что ого-го, причем ежедневно… так тех не то что розгами и ремнем, а батогами ***дить нужно каждый день для профилактики. Я, кстати, уверен, если бы вернули телесные наказания, причем публичные, в масштабе страны было бы в разы больше порядка.