Трусиха (рассказы) - Нина Артюхова

– Ну и уезжай! У меня мама есть!

Бабушка ничего не ответила и ушла на кухню.

За широким окном – широкая улица. Молодые деревья заботливо подвязаны к колышкам. Обрадовались солнцу и зазеленели как-то все вдруг. За ними – автобусы и троллейбусы, под ними – яркая весенняя трава.

И в бабушкин сад, под окна маленького загородного деревянного дома тоже, наверное, пришла весна. Проклюнулись нарциссы и тюльпаны на клумбах... Или, может быть, ещё нет? В город весна всегда немножко раньше приходит.

Бабушка приехала осенью, помочь Володиной маме, – мама стала работать в этом году. Володю покормить, с Володей погулять, Володю спать уложить... Да ещё завтрак, да обед, да ужин... Бабушке было грустно. И не потому грустно, что вспомнила о своём саде с тюльпанами и нарциссами, где могла бы греться на солнышке и ничего не делать – просто отдыхать... Для себя самой, для себя одной много ли найдётся дел? Грустно стало бабушке потому, что Володя сказал: «Уезжай!»

А Володя сидел на полу, посередине комнаты. Кругом – машины разных марок: заводная маленькая «Победа», большой деревянный самосвал, грузовик с кирпичиками, поверх кирпичиков – рыжий Мишка и белый заяц с длинными ушами. Покатать Мишку и зайца? Дом построить? Завести голубую «Победу»?

Завёл ключиком. Ну и что? Протрещала «Победа» через всю комнату, уткнулась в дверь. Ещё раз завёл. Теперь кругами пошла. Остановилась. Пусть стоит.

Начал Володя мост из кирпичиков строить. Не достроил. Приоткрыл дверь, вышел в коридор. Осторожно заглянул в кухню. Бабушка сидела у стола и быстро-быстро чистила картошку. Тонкие завитки кожуры падали на поднос. Володя сделал шаг... два шага... Бабушка не обернулась.

Володя подошёл к ней тихонько и стал рядом. Картошины неровные, большие и маленькие. Некоторые совсем гладкие, а на одной...

– Бабушка, это что? Будто птички в гнёздышке сидят?

– Какие птички?

А ведь правда, немножко похоже на птенчиков с длинными, белыми, чуть желтоватыми шейками. Сидят в картофельной ямке, как в гнезде.

– Это у картошки глазки, – сказала бабушка.

Володя просунул голову под бабушкин правый локоть:

– Зачем ей глазки?

Не очень удобно было бабушке чистить картошку с Володиной головой под правым локтем, но бабушка на неудобство не жаловалась.

– Сейчас весна, картошка начинает прорастать. Это росток. Если картошку посадить в землю, вырастет новая картошка.

– Бабушка, а как?

Володя вскарабкался к бабушке на колени, чтобы лучше разглядеть странные ростки с белыми шейками. Теперь чистить картошку стало ещё неудобнее. Бабушка отложила нож.

– А вот так. Смотри сюда. Видишь, совсем крошечный росточек, а этот уже побольше. Если картошку посадить в землю, ростки потянутся к свету, к солнцу, позеленеют, листики на них вырастут.

– Бабушка, а это у них что? Ножки?

– Нет, это не ножки, это начали расти корешки. Корешки тянутся вниз, в землю, из земли будут воду пить.

– А ростки к солнцу тянутся?

– К солнцу.

– А корешки тянутся в землю?

– Корешки – в землю.

– Бабушка, а куда люди тянутся?

– Люди?

Бабушка положила на стол недочищенную картофелину и прижалась щекой к Володиному затылку:

– А люди тянутся друг к другу.

ТРИ КОПУХИ

– Ребята! – сказала Евгения Николаевна, подходя к окну. – Смотрите, сколько снегу во дворе! Сегодня нам работы много. Кончайте скорее завтракать, пойдёмте расчищать дорожки и делать гору. Берите лопатки... Ну, кто скорее соберётся?

– Я!

– Я!

– Я!

Ребята живо оделись и весёлой гурьбой выбежали во двор.

В комнате остались трое: Володя, Боря и Лида. Володя допивал молоко, Лида зашнуровывала тёплые башмаки, Боря всё собирался надевать рейтузы, а пока сидел на стуле у самой двери, поджав под себя ноги.

– Спешат, спешат! Всё время куда-то спешат! – недовольно сказал Володя. – А куда спешат – неизвестно! – Он отхлебнул ещё немного молока и задумался.

– И всегда Евгения Николаевна торопит: кто скорее соберётся да кто скорее сделает... – поддержала Володю Лида, лениво шнуруя башмаки.

– Скорее сделать легко, – заметил Боря, – а вот вы попробуйте медленнее!

– Медленнее меня никто ничего не делает, – |сказала Лида.

– Не хвастай, голубушка! – Володя широко открыл глаза. – Один раз я так медленно пил молоко, что оно у меня в чашке прокисло, свернулось. Получилась простокваша, Я насыпал туда сахару и стал есть ложкой.

– Это что! – сказал Боря. – Вот я один раз так долго сидел не шевелясь – всё собирался рейтузы надевать, – так долго сидел, что паук от моей головы к потолку большую паутину сплёл и пять мух успел поймать, пока я сдвинулся с места!

– Ну что ж, ничего особенного! – воскликнула Лида. – Главная копуха всё-таки я! Один раз я так долго обувалась, так долго ботинки зашнуровывала, так долго, уж так долго... Встала, а ботинки-то жмут! Стоять не могу.

– Почему? – спросил Боря.

– Потому что, пока обувалась, я выросла, и ботинки мне стали малы. Пришлось покупать новые. Конечно, я – главная копуха!

Стукнула дверь. Весёлые голоса в передней:

– Володя! Боря! Лида! Где вы?

– Идите сюда!

– Посмотрите, какую мы гору сделали!

– Берите санки! Идите кататься!

– Кататься? – крикнула Лида. – Стойте, стой те! Я первая прокачусь, меня подождите!

Ботинки зашнуровались сами: раз, два, и го тово. Лида не успела даже из них вырасти.

Молоко само влилось Володе в рот, даже успело прокиснуть.

Если бы в комнате и оказался какой-нибудь паучок и нацелился приладить паутинку к Бориной макушке – бедняга бы только ахнул: Бориной макушки уже не было в комнате!

– Я первая!

– Меня скорей прокатите!

Три копухи, расталкивая ребят, выбежали во двор, а главная копуха – Лида – летела впереди всех.