Ангел - Джоанна Линдсей

Ангел не оправдывал себя за ту жизнь, которую вел. Хотел, чтобы она сложилась по-другому, но судьба распорядилась иначе. И хотя инстинкты побуждали его скорее к милосердию, он разделял убеждения того человека, который научил его, как защищать себя с помощью револьвера:

— Совесть — вполне законное чувство, но в поединке ей нет места. Если уж ты собрался стрелять, то постарайся убить своего противника, иначе он вернется и будет преследовать тебя и однажды темной ночью в глухой аллее пустит тебе пулю в спину, потому что как-то раз уже пытался убить тебя в честной схватке и теперь знает, что ты быстрее управляешься с револьвером и у него нет ни малейшего шанса превзойти тебя. Именно это и произойдет, если ты только ранишь человека, хотя может случиться и так, что он решит, будто ты ловкий, но целишься плохо. В этом случае он встретит тебя лицом к лицу, а там уже дело случая — как тебе повезет. И чертовски стыдно, если ты встретишь свою смерть от руки человека, которого мог бы убить, но не стал этого делать.

Три раза Ангел смотрел в лицо смерти, сходясь с отъявленными негодяями, пока не усвоил кредо своего учителя. Три раза спасся, хотя и с помощью посторонних. Три раза оставался в долгу, а он был не из тех людей, которые чувствуют себя спокойно, имея за душой долг. Дважды расплачивался, второй раз совсем недавно.

Он появился в этом городке, надеясь заплатить по третьему из счетов. И как раз отправился разыскивать Льюиса Пикенса, чтобы разобраться с ним, когда дорогу ему преградил этот мальчишка.

Ему удалось узнать только прозвище юнца — Грешник Том. В книге приезжих в гостинице значилось именно оно. Парень был в городе проездом, как и сам Ангел, и никто не мог сказать, кто этот Грешник Том — матерый убийца или всего лишь молодой дурак. Черт возьми. Ангел терпеть не мог неопределенности, не любил убивать вслепую. Он не искал этого поединка, пытался уклониться от него, но, коль скоро вызов прозвучал, не мог отклонить его. Грешник Том почему-то страстно желал убить его. Ангел должен был принять к сведению его желание, чтобы избежать упреков совести.

Грешник Том с явным наслаждением растягивал время, медленно приближаясь к противнику. Двадцать футов, пятнадцать… Наконец в десяти футах он остановился. Ангел предпочел бы стрелять с большего расстояния, но сейчас выбор был за его соперником. Ему приходилось слышать, что на востоке человек, которого вызвали на поединок, имел право выбирать оружие, мог даже сражаться на кулаках, если хотел. Происходи все там, Ангел с удовольствием вколотил бы в этого юнца немного ума, вместо того чтобы убивать его. Но на Западе все иначе. Здесь если ты носишь на поясе револьвер, то должен им воспользоваться.

Подбитая мехом куртка Тома уже была расстегнута и распахнута, руки напряженно застыли у пояса — он был готов к поединку. Очень медленно Ангел распахнул свой макинтош. Не глядя на руки своего противника даже для того, чтобы понять, не дрожат ли они, он смотрел в его глаза.

Наконец решил в последний раз попытаться кончить дело миром.

— Мы не должны делать этого. Здесь вас совершенно никто не знает. Вы можете просто уехать отсюда.

— Забудьте об этом, — ответил юнец, окончательно успокоившись, — он решил, что Ангел боится драться с ним. — Я готов.

Поблизости никого не было, так что никто не слышал вздоха Ангела.

— Тогда приготовьтесь к смерти, мистер. Не в моем обычае ранить противника.

Том Прайн, двадцати одного года от роду, тоже не имел намерения ранить кого-то, да и с револьвером он обращался проворнее. Он выхватил и вскинул револьвер секунды на две раньше Ангела. Этого времени ему вполне хватило бы, чтобы надежно прицелиться, если бы у него хватило терпения, но Том в поисках славы действовал торопливо и безрассудно. Пуля из его револьвера, просвистев в дюйме от плеча Ангела, зарылась в грязь в дальнем конце улицы. Ответное движение Ангела было молниеносным. Том не мог бы упредить его, даже если бы и захотел, а прицел опытного стрелка оказался смертельно верен.

Том Прайн приобрел некоторую известность, хотя слава его не разнеслась столь далеко, как он того желал. О нем говорили еще довольно долго после этого происшествия, а эпитафия на его могиле гласила: «Здесь покоится Грешник Том. Он бросил вызов Ангелу Смерти и проиграл».

Владелец похоронного бюро в этом городишке определенно отличался профессиональным чувством юмора.

Глава 2

Поравнявшись с камином, Кассандра Стюарт изящным движением положила в огонь полено. Лежавшая в противоположном углу комнаты кошка подняла голову и недовольно фыркнула. Девушка взглянула на кошку и пожала плечами.

— Извини, Марабелла, — сказала Касси, словно поняла причину недовольства зверя. — Приходится…

И Касси, и ее любимица пантера привыкли к куда более холодной погоде Вайоминга, где они обе выросли. Здесь, на юге Техаса, где находилось ранчо отца Кассандры, температура обычно не опускалась ниже пятидесяти градусов по Фаренгейту даже в самые холодные дни декабря. Одного полена вполне хватало, чтобы прогнать холод из спальни. А уж двух… Через несколько минут стало так жарко, что девушка вынуждена была раздеться и осталась в тонкой кофточке и нижней юбке.

Небольшой письменный стол в углу, смотреть на который она упорно избегала в течение получаса, по-прежнему укорял ее одним своим видом;, там были аккуратно разложены письменные принадлежности, сверкала чернильница с открытой крышкой, ярко горела настольная лампа, освещая заточенные перья. Отец подарил ей этот старинный письменный прибор сразу же после того, как она переехала сюда И она во всех подробностях описывала свою жизнь матери, аккуратно посылая ей письма раз или два раза в неделю — по крайней мере так было почти два месяца.

Но теперь молчание Кассандры слишком затянулось. И сегодня днем от матери пришла телеграмма: «ЕСЛИ НЕ ПОЛУЧУ ОТ ТЕБЯ ИЗВЕСТИЙ В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ, ПРИЕДУ САМА».

Последние слова — явное преувеличение, по крайней мере так хотелось думать Касси. Впрочем, мать вполне способа выполнить свою угрозу, хотя это было бы слишком И отцу очень не понравится. Но ему в такой же степени не понравится и то, что благодаря дочери соседи по ранчо стали его заклятыми врагами.

И Касси сразу же написала и отправила по почте несколько слов — мол, пишет большое письмо, в котором все объяснит. Теперь уж пути для отступления не оставалось. Но она рассчитывала, что Миротворец все же вот-вот появится на ранчо. Тогда Касси сможет надеяться на то, что все уладится и беспокоиться будет не о чем.

Она издала звук, напоминающий стон, и звук этот заставил изящную черную кошку покинуть свое место и подойти к письменному столу, чтобы взглянуть, чем занята ее хозяйка. Марабелла всегда очень тонко чувствовала настроение Касси. И теперь не успокоилась, пока Касси ласково не почесала у нее за ухом.