Зеркало души - Фелиция Флакс

Выразительное покашливание над головой прервало плавный ход мыслей. Радмила подняла глаза и увидела над собой нос — кривоватый, острый, хищный, ноздри которого трепетали, точно чуяли добычу.

— Еще раз здравствуйте, — улыбнулся типично мужской рот, прямой и жесткий, а темные — черные глаза-агаты, — сощурились в доброжелательные лукавые щелочки. — Я снова вас нашел.

— Поздравляю, — просипела она внезапно севшим голосом.

Мир за окном куда-то делся. В окне стало подозрительно темно. Или это у нее в глазах темень появилась? Она поморгала, прогоняя мрак.

— И вам от меня в этот раз не скрыться, Радмила.

— Как знать.

— Вы мне нужны, Радмила. Безумно.

Тип оперся руками на стол и наклонился вперед, к ее лицу. Глаза-агаты изнутри вспыхнули желтым.

— Безумно — это точно подмечено. — Она отпрянула назад, вжавшись в жесткую спинку стула.

У всех безумцев глаза с желтыми кошачьими искорками изнутри. И эти искорки сейчас пытались ее подпалить.

— Меня зовут Феликс.

— А фамилия ваша наверняка Дзержинский? — Ее левая бровь изогнулась в высокую дугу.

— Нет, Ипатов.

— Не звучит.

— Может быть.

— Что вам надо от меня? — Радмила отодвинулась еще дальше. — Ах да, мое лицо.

Феликс глянул на нее с таким видом, что сразу захотелось умыться. Она даже почувствовала, как книжная пыль, осевшая на физиономии за рабочий день, проникает под кожу. Жутко зачесался вспотевший нос.

— На самом деле мне нужны лишь ваши глаза. У вас, Радмила, удивительные глаза. Вы знали об этом?

— Даже не догадывалась.

— Печально, — хищноносый Феликс снова глянул на нее, на этот раз — с подозрительным сочувствием.

— Я не страдаю от этого.

— Печально.

Дурацкое, дважды повторенное «печально» вибрировало в воздухе. А сам воздух почему-то густел. Радмиле хотелось замахать руками, чтобы разогнать кружащиеся вокруг плотные сгустки.

— Зачем вам мои глаза? — спросила она, когда поняла, что бороться со сгустками и с нависшим над ней Феликсом Ипатовым выше ее сил: неприятности дня все же достигли апогея.

В устремленных на нее агатах снова вспыхнули искры — золотистые, как адское пламя.

— Для рекламной кампании.

И тут длинноносый тип рассказал душещипательную историю про то, как их рекламное агентство «Триколор» месяц назад получило чрезвычайно выгодный заказ. Заказ должен вознести их примерно на десяток ступеней, не говоря уж о значительных суммах, которые они получат в результате сотрудничества. Солиднейшая фирма «ОптикЛайф» (производство контактных линз) доверила им художественную часть своей пиар-кампании. Плакаты, рекламные модули, постеры, календари, дорожные баннеры — все это должен сотворить «Триколор».

Они также должны найти девушку, которая станет «лицом», точнее, «глазами» «ОптикЛайф» в этой кампании. Заказчик требует потрясающие, необычные глаза и главное условие — принадлежность их реальной, а не сотворенной компьютерной графикой девушке. Они просмотрели более сотни претенденток в модельных агентствах. Среди них попадались пленительные красавицы, но ни у одной из них не имелось тех самых глаз, которые понравились бы придирчивому заказчику.

— И вы хотите сказать, что я могу стать «лицом» этой самой «ОптикЛайф»? — Радмила от безмерного удивления не могла даже рассмеяться, хотя должна бы хохотать до судорог в животе.

— Ваши глаза…

— Ну да, да, мои глаза. И вы думаете, что я куплюсь на подобные идиотские шутки?

Радмила Туманова — фотомодель. Жуть! Для антирекламной кампании она, пожалуй, и сгодилась бы. Но для рекламной…

Ха! Ее глаза смотрят с календарей и плакатов, подмигивают мчащимся машинам. Да это же конец света! Ни больше ни меньше.

— Хотите остальных подробностей, включая возможный гонорар — поедемте в офис. Там сидит мой отец. Он все объяснит. Он умеет это делать.

— Ваш отец?

— Да. Ипатов Виталий Викторович, директор довольно известного рекламного агентства «Триколор».

— А вы кто в агентстве?

— Тоже директор. Арт-директор. А заодно фотограф, дизайнер, копирайтер, менеджер и еще черт знает кто. Но речь сейчас не обо мне, а о вас.

— А я вам не верю. Я считаю, что вы маньяк.

Феликс блеснул загадочной заманчивой улыбкой, причудливо изломившей его губы. Так должен улыбаться пресловутый Люцифер, предлагая выгодную сделку. Для него.

— Вот моя визитка. — Он извлек из внутреннего кармана сверкающую золотом визитку. — На ней все координаты. Позвоните в офис и потребуйте всю мою подноготную.

Визитка плавно скользнула к ней в руку. Радмила секунду изучала сияющие буквы, тисненые на чернильно-синей дорогой бумаге, а потом небрежно бросила ее на стол.

— Не позвоню.

— Типично женская логика. — Феликс пожал плечами. — Только, Радмила, вы все равно поедете со мной в офис.

— И каким же образом? — Она вызывающе передернула худенькими плечиками.

Перегнувшись через стол, нахальный Ипатов коварно, совершенно по-пиратски ухмыльнулся ей в лицо:

— Я вас украду.

Ну, разве такое бесчинство может случиться с одинокой тощей библиотекаршей, вступившей в унылый возраст старых дев?

Не может!!!

Но случилось.

2

— Скажите, у вас есть глазовыколупывательница?

— Что? — Феликс на секунду оторвался от дороги и посмотрел на пассажирку, которая сидела, прикованная ремнем безопасности, и задумчиво терзала кожаную обивку «Мерседеса». Чудесные глаза смотрели в боковое стекло. Врывающийся в салон ветерок поднимал ее светлые волосы над головой, и они реяли, как нимб.

— Гла-зо-вы-ко-лу-пы-ва-те-льни-ца, — меланхолично повторила странная особа по слогам.

— А что это такое?

Радмила не видела, как водитель «Мерседеса» улыбнулся краешком губ. Она в это время размышляла на тему, что напишут в милицейской сводке, когда обнаружат ее труп. Этот человек, который сейчас рулит слева от нее, маньяк. Но она почему-то поехала с ним, наплевав на элементарное благоразумие.

— Такой прибор, которым извлекают глаза из глазниц. Вам ведь нужны мои глаза? А без этого их не достать.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— По правде говоря, я не думал еще над этим вопросом. Но отец, вероятно, уже знает. Он у меня обо всем успевает подумать. Вам следует спросить у него.

— Обязательно спрошу.

— Вот прямо сейчас и спросите. Мы уже приехали.

«Мерседес» мягко затормозил на стоянке, раскинувшейся перед огромным зданием, число этажей которого наверняка приближалось к трем десяткам.