Полотно темных душ - Элейн Бергстром

С рассветом все племя высыпало в поле. Там с усердием саранчи они подобрали коконы до одного. Часть пошла на тетивы для луков, часть – на сети. На остальные коконы выменяли у путника, следовавшего из Арборы в Нова-Ваасу, шерстяной плащ и – в знак благодарности – золотое ожерелье для Скии, которая открыла этот дар земли.

Хотя ожерелье было гораздо дороже и богаче, чем у любой женщины племени, Скии оно было ни к чему, и она отдала его своей старшей дочери. До конца своих дней Скиа дорожила лишь одной вещью – блестящим шаром нитей, который все время сжимала в кулаке. О чем она думала, держа это напоминание о луговых цветах, не понимал никто.

В Арборе из волокон сплели сверкающую серую ткань. И хотя этот кусок полотна имел по три человеческих роста в высоту и ширину, ткань была легка как паутинка и тоньше любого шелка. Те, кто видел ее, ощущали странное томление глубоко внутри, но никто так и не смог заплатить цену, которую запросил ткач. Мужчины пытались украсть ее, женщины предлагали себя в обмен на драгоценное полотно, но ткач не хотел, не мог расстаться с ним. Он даже спал, засунув бесценную ткань в наволочку и сжимая в руке нож.

В конце концов, разрываясь от боли, ткач продал ткань богатому повелителю Нова-Ваасы за сумму, которой ему бы хватило и на две жизни. Но, как и многие, очарованные однажды блестящими складками, ткач вскоре совсем зачах без своего чудесного творения. Неожиданно он покинул Арбору, без сомнения, решив выкрасть ткань у нового владельца. Его больше никогда не видели, а полотно таинственным образом исчезло, и память о нем осталась лишь в легендах.

Часть первая. Лейт

Глава 1

После всего, что происходило со мной многие месяцы в этой несчастной стране, я уверена – Полотно позвало меня.

Мы с мужем, Варом, отправились на осеннюю ярмарку в портовый город Везпрем. Я могла бы описать нага дом, нага город, семьи, которые даже сейчас, должно быть, недоумевают, куда мы пропали, но зачем тратить время на описание того, что утрачено навсегда?

История Полотна – вот что важно.

Уверена, мы пропустили какой-то поворот на незнакомой дороге, но Вар заявил мне:

– Лейт, ты ничего не смыслишь в картах.

И оттого, что я повторяла: эта разбитая запущенная дорога никак не может вести в портовый город – он разозлился еще больше. Нет, лучше уж было молчать и надеяться, что наутро Вар сам признает свою ошибку. Иначе мы никак не попадем в Везпрем вовремя, чтобы купить место на ярмарке, в котором отчаянно нуждались. Даже если торговля пойдет хорошо, нам все равно грозила тяжелая зима.

Все мои причитания лишь окончательно разъярили Вара. Его имя значит «щетинистый» и очень ему подходит. В нашей деревне его звали «красным» – рыжие волосы, румяное лицо и свирепый нрав. Его не очень-то любили, но всегда уважали. Таковы мужчины. Когда он ухаживал за мной, он был охвачен столь жгучей страстью, что я не разглядела, насколько мы не подходим друг другу – это выяснилось лишь после свадьбы. Чем больше он кричал, тем упрямее я становилась, так что, если бы мы занимались делом хотя бы половину того времени, что проругались, уверена – мы давно бы разбогатели.

Хорошо хоть, что нас всего двое, подумала я, пока мы катились по этой высохшей пустынной дороге. Я старалась как-то успокоить себя тем печальным фактом, что десять лет, прошедшие после свадьбы, мы не могли создать семью. Наш единственный ребенок родился два года назад уже мертвым – тогда я единственный раз видела, как плачет мой муж. Пальцы сами сжали амулет, дарующий плодородие, который я постоянно носила в кармане. Мы с Варом надеялись, что амулет уже начал помогать, но, прежде чем я могла быть в этом абсолютно уверена, должно было пройти еще несколько дней. Мои размышления прервал Вар – он предостерегающе шикнул на меня.

Дорога стала совсем разбитой и круто пошла наверх. Утесы бурого гранита возвышались справа от нас, загораживая жаркое полуденное солнце и отбрасывая тень на постоянно сужавшуюся дорогу.

Слева такие же утесы обрывались в низину, поросшую темными качающимися деревьями. Сильный ветер гулял по долине, яростно качал верхушки деревьев. Впереди возвышались скалистые, неприступные горы.

Я никогда не слышала, чтобы между нашим домом и морем была такая суровая земля, припомнила тот странный туман, в который мы попали прошлой ночью. Вар потихоньку дремал, клевал носом. Хотя я знала, что мы едем не по той дороге, я не стала тормошить его. Я не была уверена, что мы сможем вернуться туда, куда нужно, даже если повернем назад.

Несмотря на то что ехать по каменистой дороге было довольно опасно, я дернула поводья, поторапливая коня. Во мне вдруг проснулось странное желание – я решила, что все дело в этой жаре и подавляющем пейзаже. Но даже тогда я ощущала, что это нечто темное, необъяснимое влечет меня вперед. Вдруг пришлось резко натянуть поводья – куча камней, по всей видимости, нападавших со скал, преграждала путь. На нашем фургоне нельзя было проехать дальше. Я привстала на козлах и увидела, что неподалеку от груды камней дорога обрывается вовсе у подножья башни разрушенного замка – до этого я принимала замок за одну из горных вершин.

Разрушенный и очевидно совершенно заброшенный, замок казался вросшим в землю, массивные каменные блоки поросли травой. Тяжелая когда-то цепь, загораживавшая вход, теперь почти полностью рассыпалась в прах. Наверное, когда-то это был очень богатый, процветающий замок, владелец которого правил этой долиной. Теперь же, похоже, замок превратился в развалины.

Желание, похожее на голод, нарастало. Вар, очнувшись от дремоты, встал рядом со мной и смотрел, раскрыв рот, на замок.

– Похоже, мы заблудились, – пробормотал он себе под нос.

У меня перехватило дыхание – я услышала страх в голосе мужа.

Но страх Вара не мог сравниться с моим голодом. Каким-то образом замок притягивал меня, манил, возбуждал какое-то желание, которое становилось все сильнее. Мною овладело странное томление. Даже боясь того, что я могу там встретить, я ощущала, что должна, обязана войти в эти покинутые стены. Спрыгнув с фургона, я вскарабкалась по камням, перелезла через завал и зашагала к воротам.

– Куда ты? – крикнул Вар. – Лучше помоги развернуть фургон, пока не показались разбойники.

Я обернулась, показывая ему на развалины замка:

– Посмотри, Вар, там же никого нет.

Я подобрала юбки и почти бегом приблизилась к тяжелым деревянным воротам, закрывавшим проход в замок. Теперь Вар поспешил за мной, так что я торопилась. Я вдруг подумала, может быть, в первый раз, что он всего лишь самолюбивый капризный дурак. Он может помешать мне, остановить. Он звал меня, кричал. Я не обращала внимания на его вопли.