Девочки за 30: Света (СИ) - Касперович Алла Леонидовна

Официант вернулся очень быстро — пронзительный взгляд светло-голубых глаз действительно грозился оправдать своё описание и пронзить бедолагу, а потом ещё что-нибудь нехорошее сотворить, на что фантазии парня не хватало, зато у Риммы она была ого-го.

— Вот, пожалуйста, — лебезил паренёк, заискивающе заглядывая в глаза старшей из подруг. — Ещё что-нибудь?

— Пока нет, спасибо, — кивнула Римма и величественным жестом отпустила пажа, тот же то и дело оборачивался, одаривая свою королеву восхищёнными взглядами.

— И как ты это делаешь? — покачала головой Маша. — Чем ты их так цепляешь?

— Силу мою чувствуют! — На лице старшей появилась хищная улыбка. — Я сильная и независимая!

— Ой-ой! — фыркнула рыжая. — Это Лиза твоя сильная и независимая, а не ты. Иногда мне кажется, что вы ролями поменялись.

— А что такого? — не стала отрицать Римма. — Зато и мне удобно, и она самостоятельная.

— Это эксплуатация детского труда!

— Это воспитательный процесс!

Розалия и Света молча смотрели на вечные препирательства рыжей и шоколадной кошки, как их называли за глаза, а иногда и глядя прямо в них.

— Девочки, прекратите! — зашипела именинница, почувствовав, как замерла Света.

Зато сама страдалица вдруг расхохоталась и сквозь слёзы произнесла:

— Девочки, что бы я без вас делала!

Римма и Маша переглянулись, расцвели улыбками и подмигнули друг другу.

— Одна за всех! — подала голос Розалия.

— И все за одну! — вторили ей остальные.

Спустя несколько тостов за именинницу и за дружбу заговорили и о любви.

— Светик, может быть, расскажешь? — напомнила Розалия, обмахивая раскрасневшееся лицо салфеткой как веером. — Что за Антон?

Рыжая и шоколадная кошки одновременно фыркнули, а Света махнула рукой, мол, рассказывайте, а если что, я поправлю.

— Короче, — начала Римма, — с этим кобелиной мы учились в школе…

— Так, стоп! — прервала её Маша. — Давайте лучше я, а то она сейчас на мат перейдёт, и нас отсюда выгонят. — С рыжей все согласились, в том числе и сама предполагаемая матершинница, и она продолжила: — Римма, Света и Тоха, Антон, то есть, в одну школу ходили. В разные классы, конечно, а то кое-кто у нас тут постарше будет. — Маша поймала на себе колючий взгляд и осталась этим очень довольна. — Я в другой школе училась, но компания у нас общая была. Розалия, ты бы видела, какая пара красивая была! Все были уверены, что они сразу после школы и поженятся. А Тоха не поступил и в армию загремел. Света наша письма ему писала, ждала. А этот — Бип! — простите, девочки, а этот мудак ребёнка тамошней медсестричке заделал, женился на ней и домой после дембеля привёз. Короче, этот кобелина — Бип! — нашей Свете — Бип! — струсил правду рассказать! Знакомить — Бип! — жену — Бип! — с невестой привёз — Бип! Скотина — Бип!

Под конец Римма ржала, как дикая лошадь.

— Я и сама так рассказать могла! — хохотала она.

— Бедная Светик… — На это раз желание поплакать накрыло Розалию.

— Так, Юпитеру больше не наливать… — Римма отодвинула рюмку подальше от именинницы, а потом плеснула туда беленькой и вернула обратно.

Маша пыхтела, пытаясь успокоиться, но пока получалось плохо. Если бы сейчас Антон оказался здесь, она бы сперва придушила его, потом откачала, снова придушила, опять откачала и так до тех пор, пока нервы не придут в порядок. Она прекрасно помнила, как страдала Света, хоть и старалась не подавать виду. Очень сдержанно поздравила молодых, пожелала им и их будущему малышу всего самого доброго и на полгода заперлась дома. К счастью, предатель вместе с семейством переехал в другой город и больше о нём не слышали.

— Какого — Бип! — он тут забыл? — Маша залпом осушила рюмку. — Так, ладно, всё я не ругаюсь. Так какого он тут забыл?!

Света теребила в руках тканевую салфетку, вспоминая всё, что произошло после родительского собрания. А ведь ничего не предвещало беды…

— Сын Антона учится в классе, где я преподаю. И знаете, девочки, и фамилия ведь та же, и возраст подходит, а мне и не ёкнуло ничего.

— А чему тут ёкать? — Римма покрутила в руках пустую рюмку, но заполнять её не стала, а вместо этого взяла конфетку и с удовольствием её съела. — Столько времени прошло!

— Да, — согласилась Света и, оставив салфетку в покое, положила её на стол. — Я была уверена, что всё прошло, и я ничего больше не почувствую. А он… Он пришёл ко мне в кабинет после родительского собрания. Девочки, он… он стал таким красивым… Он и раньше таким был, а сейчас…. — Язык заплетался, и становилось всё сложнее и сложнее говорить. — Он так возмужал… Нет, вы не подумайте! Не люблю я его больше! Просто… Просто… Просто я не знаю!.. Вы знаете, что он говорил? Говорил, что жену не любит, что с ней только из-за ребёнка. Говорил, что по-прежнему меня любит!

— А ты что? — в один голос воскликнули мушкетёрши.

— А я не знаю. Нет, знаю! Я никогда не разобью семью! Только, девочки, так больно…

— И что же делать? — Розалия осторожно промокнула глаза, чтобы не размазать косметику. Тушь-то у неё была водостойкая, а вот всё остальное — нет.

— Как что? — хмыкнула Римма и жестом позвала официанта и, когда тот подошёл, велела: — А теперь шампанского! — Она обвела взглядом подруг и с хитрющей ухмылкой уточнила: — Мы тут день рождения празднуем или как?

Глава 3 — А был ли мальчик?

Праздник продолжался до самого закрытия ресторана, а затем плавно перетёк в шумную прогулку на свежем воздухе, который, к слову, ни одну симпатичную голову не остудил. Ближе к утру девочки наконец решили разбрестись по домам. Машу забрал недовольно бурчащий муж, а для Риммы дочь вызвала и оплатила такси. Розалии и Свете было по пути, и они взяли одну машину на двоих. Сонный водитель с сомнением на них посмотрел и несколько раз уточнил адреса, чтобы точно знать, где высадить дамочек, если те ненароком уснут, разомлев от тепла в салоне.

— Всё, Светик… — хихикала Розалия, — завтра… ик… то есть, сегодня… ик… начинаю новую жизнь!

— В смысле? — Света, как могла, держала глаза открытыми, но они предательски закрывались.

— Мне же уже тридцать… ик… так?

— Ну, так.

— Пора уже… — Розалия сдержала рвущийся наружу «ик». — Найти того самого.

— Удачи! — улыбнулась Света и провалилась в сон.

А проснулась уже в собственной постели. За окном давно наступило утро, хотя серые облака и лёгкая морось не давали опознать, насколько именно. Соседи сверху смотрели телевизор и включили его так громко, что Света могла различить почти каждое слово, и оно колокольным звоном отдавалось в её голове. За стеной заплакал ребёнок, а потом кто-то уронил что-то тяжёлое и будто кувалдой огрел птичку «перепил» по голове. И в довершение ко всему голодный Тимофей сообщил о своей пустой миске так, что переорал соседский телевизор.

— Встаю, встаю… — пробормотала в подушку хозяйка-гулёна и снова задремала. Однако кот так просто сдаваться не собирался и устроил звуковую атаку — сирена скорой помощи позавидовала бы. — Тимоха, не ори, пожалуйста… Голова раскалывается…

В конце концов, никакие уговоры не подействовали, и Свете пришлось сползти с кровати. Мягкий светло-бежевый ковёр, так обожаемый котом, едва не совершил диверсию: его ворс так и манил прикорнуть. Но всё же Света не поддалась на провокацию и поднялась. Но тут же об этом пожалела: живот скрутило, вчерашний пир подступил к горлу, а ноги подкосились.

Завтрак Тимофей получил только спустя полчаса.

— Кушай, кушай, мой хороший! — гладя кота по белой шёрстке, приговаривала Света. — А я, пожалуй, воздержусь.

Как же повезло, что день рождения Розалии в этом году выпал на пятницу. От рабочей субботы удалось откреститься, так что можно было не переживать, что перед любимыми учениками, чуть менее любимыми коллегами и уж совсем-совсем капельку любимым начальством придётся предстать в довольно неприглядном виде. Под непрекращающиеся вопли кота Света накинула махровый халат поверх пижамы и, не найдя тапочки, прошлёпала босыми ногами на кухню. Тимофей занял пост у своей миски и недовольно начал бить хвостом по полу.