Мои приключения в полярных морях - Артур Конан Дойл

Я тотчас же отправился в машинное отделение; там, около котельной топки,

мои ледяные доспехи быстро оттаяли, и я мог заменить их сухой одеждой. После этого я несколько дней был в жару и не мог уже принимать участие в охоте.

В мае месяце наш пароход подвинулся еще дальше на север, к берегам Гренландии, а в июне мы были уже на 80 градусе сев. широты. Здесь часто встречаются киты. Наш пароход медленно подвигался среди пловучих льдин, и капитан со своего мостика тщательно осматривал в бинокль горизонт.

Но нам не везло. Мы плавали около берегов Гренландии уже две недели, а не видели ни одного кита. Наконец, однажды капитан усмотрел далеко на горизонте высокий фонтан поднявшейся воды. Это был кит.

Капитан отдал приказ готовить шлюпки. Вскоре он сам, я и восемь человек матросов были уже в шлюпке, и на веслах отправились по направлению к замеченному киту.

Мы все, кроме гарпунщика, сидели на веслах и усиленно гребли. Гарпунщик зорко всматривался вперед. Иногда он давал знак не работать веслами, чтобы не обратить внимания кита. К киту можно приблизиться только спереди. Его маленькие глазки, посаженные по бокам огромной головы, не могут видеть, что происходит впереди, — у самого, можно сказать, носа.

Можно, конечно, под'ехать также и сзади, но кит, почуявший опасность, может ударом своего могучего хвоста или сразу потопить лодку, или залить ее.

Такой случай, по словам капитана, был в прошлое плавание. Шлюпка с шестью охотниками, неосторожно приблизившаяся к киту, была буквально брошена в воздух могучим ударом тела животного, и только сравнительная близость корабля спасла попадавших в воду матросов, кроме рулевого, оглушенного ударом и пошедшего без сознания ко дну.

Поэтому обычно китобои стараются приблизиться к киту с головы, между глаз, и, подойдя к нему на довольное близкое расстояние, бросают в него острый гарпун.

Мы сидели молча, держа наготове весла и не спуская глаз с гарпунщика. Вдруг его глаза засверкали, лицо оживилось, и он громко крикнул:

— Вперед ребята! Греби сильней!

Мы налегли на весла. Лодка дрогнула. Раздался выстрел маленькой пушки, к которой был прикреплен гарпун, и стальная тяжелая стрела прорезала воздух. Вслед за этим быстро-быстро зашевелился сложенный петлями на дне лодки канат, к которому был привязан гарпун. Канат стал уходить за борт в воду.

Мы стали повертывать лодку в об-ратную сторону. От'ехав на некоторое расстояние, остановились.

Только теперь мы могли посмо-треть, что делается впереди. Перед нами расстилалась гладкая поверх-ность моря. Никакого кита не было видно. Только в нескольких десятках метров от шлюпки на море виднелось небольшое красное пятно, все более и более расплывавшееся. Это была кровь. Она показывала, что стальной гарпун глубоко вонзился в кита, пробил толстый слой подкожного жира, и раненое животное нырнуло в воду.

Между тем, канат со свистом про-должал развертываться на дне лодки, скользил между наших ног и уходил за борт, словно увлекаемый какой-то невидимой машиной. Кит с гарпуном в теле опускался все глубже и, в то же время, уходил дальше от нашей лодки.

Развертывание каната представля-ет большую опасность. Иногда в –

петлю каната попадает нога неловко ступившего матроса, и человек мгновенно увлекается канатом за борт.

Есть только одно средство спасти несчастного, это — быстро перерезать канат. Но это значит упустить добычу. Кит с отрезанной частью каната и гарпуном уйдет куда-нибудь в сторону и там умрет от потери крови. Но это не входит в расчет китобоев. И поэтому, обычно, когда случается такое несчастье и кто-нибудь из товарищей гибнущего и порыве сострадания быстро выхватывает из кармана свой нож и хочет перерезать канат, гарпунщик грубо кричит:

— Оставь! Для вдовы будет рыба!

Жестокое слово! Но жизнь и охота в полярных морях делает человека бессердечным…

Мы все с сильно бьющимися сердцами продолжали смотреть на расплывающееся пятно крови. Канат развертывался все медленнее и медленнее. Наконец, над водою показалась темная спина кита. Он обессилел от потери крови, но в нем еще достаточно силы, чтобы утопить нашу лодку. Но киты очень редко переходят в нападение.

Через несколько секунд кит снова погрузился в воду, но затем опять поднялся. Он пробовал ударять по воде своим хвостом, но, видимо, силы его уже оставляли, и через несколько минут огромная туша кита уже была безжизненна, и тихо покачивалась на воде.

Мы потащили кита на канате, как на буксире, к пароходу, и вскоре наши матросы таскали на пароход целые пласты китового жира.

За весь промысловый сезон мы убили четырех китов, несколько сот моржей и пяток белых медведей.

Плавание в полярных морях, помимо острых ощущений на охоте, дает множество других переживаний. Прежде всего, вас поражает сплошной день без конца. С апреля месяца около берегов Гренландии солнце лишь едва касается края горизонта, чтобы снова подняться. Оно описывает на

небе полный круг. В конце-концов невольно сбиваешься в счете времени.

Обычное распределение суток нарушается. И часто на корабле завтракают ночью, а ужинают в десять часов утра.

Через несколько недель глаза начинают утомляться от этого постоянного света, и тогда только начинаешь ценить мягкую прелесть сумерек.

Странное, давящее чувство испытываешь здесь: ты — одинок, даже среди многих товарищей, которые, как и ты, оторваны от земли, от миллионов других людей, оставшихся где-то там, в полных жизни городах и деревнях далекого, большого мира… Когда мы охотились за китами, мы не видели несколько месяцев пи одного судна и в течение полугода не знали, что творится на свете.

Плавая по пустынным просторам полярных морей, пробираясь в лабиринте ледяных гор и обширных плавающих ледяных полей, — встречаешь среди пустынных ледяных просторов лишь бесчисленных морских птиц — чаек, гагар, каиров, буревестников и десятки других, которые огромными стаями с шумом перелетают с льдины на льдину.

Нередко вы можете видеть на льдинах медленно пробирающихся белых медведей, охотящихся на моржей и тюленей. Белые медведи в поисках тюленей иногда проходят сотни километров. Мне приходилось наблюдать очень остроумный способ охоты медведей на тюленей.

Медведь отыскивает на льдине большую полынью, усаживается около нее и терпеливо ожидает, когда в воде появится голова тюленя, высунувшаяся из воды, чтобы подышать воздухом.

Медведь замечает место, где поднимается голова тюленя, осторожно подходит к этому месту и снова застывает в ожидании. Как только над водой вновь покажется тюленья голова, медведь ловко обхватывает своими лапами и вытаскивает тюленя на лед, где и пожирает добычу.